Дарья Донцова - Тушканчик в бигудях

• Название: Тушканчик в бигудях
• Автор: Дарья Донцова
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-22748-8

Иван Подушкин в панике! Его хозяйка Элеонора, владелица сыскного бюро «Ниро», легла в больницу на операцию. Нужда приперла Ваню к стенке. Чтобы оправдать высокое доверие своей повелительницы, ему предстоит расследовать дело об убийстве их несостоявшейся клиентки Леры самостоятельно. А тут еще нагрянули безумные родственнички Норы, а к ним в придачу вселилась маменька Ивана, тоже большой подарок! Но вся эта катавасия дома не помешала Подушкину быстро отыскать преступника. Им оказался муж Леры, якобы покончивший жизнь самоубийством и вот уже много лет числившийся в покойниках. Но Ваня начал сомневаться в его вине. И оказался прав. В этом деле, как выяснилось, замешано большое число весьма занятных дамочек. И многие из них после визита Подушкина отправились к праотцам. Наконец в конце тоннеля забрезжил свет, спасительный свет! У многих из убитых был общий знакомый по кличке Масик, Дело за малым – найти его. А это оказалось ох как непросто: кто-то невидимый постоянно ставит Подушкину палки в колеса…

---

Дарья Донцова Тушканчик в бигудях

Глава 1

Лучшая защита для женщины – ее толстый кошелек. Дама может быть хороша собой, умна, очаровательна, воспитана, интеллигентна, скромна, но, если в ее бумажнике пусто, дело плохо. Наш мир жесток, кто вас кормит, тот вас и «танцует». Если вы хотите целый день лежать на диване, сложив наманикюренные пальчики, готовьтесь к тому, что превратитесь в личную собственность того, кто дает материальную стабильность. Вот пошел я как-то с Гришкой в ресторан и наблюдал там отвратительную картину: сидевший за соседним столиком мужик налетел на свою спутницу, прехорошенькую куколку лет восемнадцати с огромными голубыми глазами и пухлыми детскими губками. Уж не знаю, чем его обозлило небесное создание, но парень примерно четверть часа орал на несчастную. Слова, которые он употреблял, я повторить не способен. Поймите меня правильно, я живу на свете не один десяток лет и хорошо знаком с ненормативной лексикой, но считаю, что воспитанный человек не имеет права позволять себе некоторые выражения, в особенности в публичном месте и при дамах. Мужик меня разозлил. Я бы на месте блондиночки встал, взял со стола миску с салатом и надел ее на голову потного от воплей мерзавца. Но девочка молчала. Ее маленькие ушки, в которых сверкали серьги с крупными бриллиантами, стали огненными, потом краска залила стройную трогательно-беззащитную шейку, украшенную красивым, явно очень дорогим колье, и я понял: нет, никогда этот несчастный ребенок не проявит свой характер, будет терпеть унижение и публичные оскорбления, потому что сей разнузданный хам содержит ее, покупает сверкающие камушки, водит в рестораны, одевает, обувает, кормит, в конце концов. А не у всех мужчин хватает благородства души, не каждый способен уважать содержанку.

– За все нужно платить, – хмыкнул Гришка, проследив за моим взглядом, – любишь кататься, люби и саночки возить. Хочет брюликами сверкать – пусть терпит!

Но в моем сердце прочно поселилась жалость к несчастной девочке.

– Гриша, ты несправедлив. Ну чем этот запуганный ребенок хуже вон тех теток, обвешанных побрякушками с головы до ног?

Приятель повернул голову, обозрел полных дам, допивавших на двоих третью бутылку водки, и ухмыльнулся:

– Знаю я этих нимф. Королевы продуктов. Правая – владелица сети супермаркетов, левая – хозяйка двух крупных оптовых рынков. Расслабляются после тяжелой трудовой недели. Основное отличие этих бабенок от той дрожащей киски состоит лишь в одном: торгашки сами заработали себе на машины, украшения, квартиры и водку с селедкой. Да, они не кажутся мне привлекательными, а еще я очень хорошо знаю, что эти пьяные чебурашки отродясь серьезной литературы не читали, хорошую музыку не слышали, а из кино предпочитают порнуху. Киска же, рыдающая за соседним столиком, наверное, учится в университете и сумеет отличить Бабеля от Бебеля, художника Моне от Мане и наверняка знает, что человек со смешной фамилией Пендерецкий – великий композитор. Не исключаю, что она не прочитала последний опус Пелевина, этот автор ей не должен нравиться, киска небось в экстазе от любовных романов Анны Берсеневой, но прилюдно она никогда в этом не признается.

– Чем тебе не угодила бедная девочка? – возмутился я.

Гришка скривился:

– Видал я таких. Знаешь, если придется идти в разведку, то скорей уж я выберу в спутницы одну из тех торгашек, чем зайку, которая в столь юном возрасте продалась за украшения.

Выпалив филиппику в адрес предполагаемой студентки, Гришка начал разделывать лежащую у него на тарелке дораду. Я промолчал. Гриша самозабвенный бабник, правда, это качество не мешает ему быть отличным врачом. Скорей всего, моему падкому на девиц приятелю понравилась плачущая девочка, и он просто обозлился, что она принадлежит другому!

Гришка поднял глаза от тарелки и ухмыльнулся:

– Ты, Ваня, слишком мягкотелый, поэтому бабы из тебя веревки и вьют, прикрикни один раз на Николетту, и дело с концом. Дай ей понять, кто денежки зарабатывает.

– Мне поздно меняться, – улыбнулся я, – бунтовать следовало в подростковом возрасте, но в те годы я мнил себя рыцарем Ланселотом, защитником прекрасной половины человечества.

– Ты просто читал не те книги, – заржал Гришка, – вот оно, пагубное влияние литературы на неокрепшую детскую душу.

– Может быть, – кивнул я, наблюдая, как хорошенькая девочка, осторожно перебирая стройными ножками, бредет за отчаянно матерящимся кавалером к двери.

В фигурке с опущенной прелестной белокурой головкой было что-то трогательное, и у меня вновь защемило сердце.

– Лучшая защита женщины – ее толстый кошелек, – прокомментировал Гришка, тоже наблюдая за удаляющейся парой. – Всем девочкам прямо с пеленок следует внушать: дуры, думайте первым делом не о хахалях, а об образовании. Станете хорошо зарабатывать, будете свободны, никто вас никогда не подомнет под себя. Увидите, что любовник хамит, швырнете ему в морду подарки и уйдете прочь. Другой найдется. Лично у меня самостоятельные бабы вызывают уважение, да и гадости говорить им я поостерегусь, потому что мигом отпор получу. А эта киска просто вызывает желание пнуть ее.

– Она совсем ребенок, – возмутился я, – о какой самостоятельности может идти речь!

– Ути-пути, – заржал Гришка. – Ваня, ты неподражаем. Знаем мы таких деток, да они с десяти лет мечтают к кому-нибудь на содержание пойти и очень хорошо понимают: чтобы сесть мужику на шею, следует сперва раздвинуть ноги. И вообще, с какой стати тебя эта ситуация задела? Ешь рыбу, остынет.

Я взял приборы и принялся ковырять нежную мякоть. Но маленькое личико с огромными бездонно-голубыми глазами, наполненными слезами, стояло передо мной. Я сам удивился тогда своему состоянию, и вот надо же, почти два месяца прошло после похода в ресторан, а я, не успев сегодня проснуться, снова отчего-то вспомнил обиженную девушку.

– Иван Палыч! – заколотила в дверь моей спальни домработница Ленка. – Хозяйка вам напомнить велит: через полчаса клиент придет, вставайте!

Я выполз из-под одеяла, зевнул и отправился в ванную бриться.

Надо сказать, что многие люди имеют весьма вольное понятие о времени. У русского человека полдень – это промежуток с двенадцати дня до часу. Редко кто приходит на встречу точно в назначенный час. Иностранцы, столкнувшись с этой особенностью россиян, как правило, изумляются до колик. Вот Гришка, мой уже упомянутый приятель, отправился в Германию, в университет, читать лекции. Он великолепный специалист – психиатр, но может работать и невропатологом. Сначала все у него шло нормально, но в воскресенье Гришка хорошо отдохнул в штубе[1], от души попил тамошнего нефильтрованного пива, поэтому в понедельник отправился на занятия просто никакой. Войдя в университет, он первым делом понесся в буфет, где начал глотать кофе, то, что прозвенел звонок, собиравший студиозусов на занятия, Григория не смутило. В Москве профессура спокойно задерживается, а переполненная аудитория ждет препода, не выражая особого недовольства.

Теперь представьте себе полнейшее изумление Гришки, когда он через пятнадцать минут после урочного времени, войдя в аудиторию, обнаружил перед собой пустые столы. Помаявшись в одиночестве некоторое время (в Москве студенты тоже могут припоздниться, а демократично настроенные преподаватели не станут поднимать бучу), Гришка таки направился в учебную часть, где заявил:

– Группа в полном составе прогуляла занятия.

В ответ он услышал совершенно невероятную вещь. Инспектор поднял на лоб очки и выдал:

– Нет, учащиеся были на месте ровно в девять. Через три минуты, поняв, что вы, герр профессор, опаздываете, они сообщили об этом вопиющем факте мне и ушли самостоятельно заниматься в библиотеку. Вам объявляется выговор, а из зарплаты будет вычтен штраф.

Гриша онемел.

– Сколько они ждали? – только и сумел спросить он, обретя дар речи.

– Три минуты, – повторил куратор. – Вы очень задержались.

– Я вошел в девять ноль пять, – мигом соврал Гриша.

Инспектор покачал головой:

– Лекция начинается в девять, ровно, а не в девять ноль пять. Согласитесь, это разное время. Кстати, если кто-то из этих студентов не сдаст вам зачет, учебной частью сей факт может быть расценен как попытка отомстить за жалобу.

Вернувшись в Москву, Гришка без конца рассказывал нам о случившемся казусе и повторял:

– Нет, там нормальному человеку не выжить!

Теперь понимаете, отчего я, зная, что клиенту назначено время на одиннадцать, совершенно спокойно возился у рукомойника, несмотря на то, что часы показывали десять пятьдесят пять. Я не ожидал посетителей в ближайшие полчаса. Еще никто из клиентов ни разу не явился вовремя. Опоздав, наиболее воспитанные смущенно бормочут:

– Извините, но вокруг такие пробки!

Конечно, следует ответить: «Выезжайте пораньше», – но я, естественно, молчу. Другие же клиенты даже не считают нужным приносить извинения, весь их вид говорит: скажите спасибо, что вообще к вам обратился.