Андрей Дашков - Глаз урагана

• Название: Глаз урагана
• Автор: Андрей Дашков
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-009868-5

Он – последний. Последний из своего рода.

Последний из людей, обладающих уникальным даром – выходить во сне из своего тела.

Он – последний. Последний – и сильнейший.

Сильнейший из тех, что способны во сне повелевать стихиями, насылать дожди и грозы, ветры и ураганы.

Каждый его сон – кошмар. Каждый его кошмар – несчастье для тысяч ни в чем не повинных людей.

Еще немного – и сила его сможет разрушить весь наш мир. Как же остановить его? Как закрыть глаз урагана?..

---

Сверкнула молния. После вспышки все показалось еще более мрачным, словно безумный художник исхлестал грязной кистью еще недавно сверкавший мир. Раскат грома был огушительным. Дина невольно втянула голову в плечи и приготовилась услышать детский крик. Но малыш не проснулся.

Теперь она испугалась не на шутку и потрогала его рукой. Он дышал легко и размеренно. От него исходило тепло и ощущение покоя. Вот так – от него, а не от матери. Она уже давно дрожала, чувствуя себя мокрой кошкой. И вдобавок голодной – как всегда, не вовремя.

Природа взбесилась. Посыпался град величиной с голубиное яйцо. Поскольку ветер не стихал, градины летели почти горизонтально и напоминали шарики для пинг-понга. Дина ничего не смыслила в метеорологии, но даже ей было ясно: ураганный ветер, град и молнии ОДНОВРЕМЕННО – это абсурд. Тем не менее она все видела своими глазами. И даже ощутила на себе, когда несколько крупных градин, прошивших крону дуба, стукнули ее по голове и плечам. Она сжалась, нагнулась над коляской и попыталась открыть зонт. Градины нещадно колотили по ногам и спине. Ей удалось раскрыть зонт наполовину, а затем раздался хруст и резкий хлопок. Дина потеряла равновесие и оступилась. Зонт тут же вырвало из ее рук и унесло куда-то вверх, будто дохлого птеродактиля.

…Паника вызвала болезненные спазмы в животе. В какой-то момент даже стало трудно дышать. Уже ничего не соображая, Дина рванулась к летней эстраде, с трудом толкая коляску по скользкому влажному грунту, присыпанному градинами. Возможно, это спасло ее и мальчика.

Молния ударила в дерево, под которым она стояла минуту назад. Верхняя часть кроны вспыхнула, как факел. Мимо Дины, каким-то чудом не задев ее и коляску, пронеслись куски дымящейся коры и обугленной древесины. И почти сразу женщину настигло облако горячего пепла. Она закашлялась, будто в глотку набилась вата, и в течение нескольких секунд ничего не видела. Даже лица своего ребенка. Затем воздух внезапно прояснился.

Вокруг порхали листья – догорая, чернея и съеживаясь. Зрелище было почти красивым. По крайней мере завораживающим. Черный снег в уголке преисподней… Раздвоенный ствол раскололся на шестиметровой высоте. Это сопровождалось жутким скрипом, с каким, наверное, ломается мачта парусного корабля, попавшего в сильнейший шторм. Странно: тяжелая прочная древесина издавала невыразимо тоскливый звук… Верхняя, пылающая часть ствола массой в несколько тонн, казалось, зависла на мгновение без всякой опоры, а затем, ускоряясь, заскользила вниз и рухнула на землю.

Дина невероятным образом избежала и этой опасности. На ее счастье, она не оглядывалась, иначе малейшая задержка стоила бы ей жизни. Или ЕМУ. Но скорее всего обоим.

Заостренный сук толщиной в руку вонзился в землю в полуметре от коляски. Однако неприятности на этом не закончились. Лишь немного позже Дина начала догадываться, что все происходившее в тот злополучный вечер не являлось только цепью случайных совпадений. Против благодушных объяснений была не только теория вероятности, но и восставал житейский здравый смысл.

Впрочем, тогда, в парке, здравый смысл помог бы ей меньше всего. Она металась, истязаемая ледяными плетками, и думала, что наступил конец света. Нигде не было спасения. И никто не пришел ей на помощь. Если бы она верила в бога, то, наверное, молилась бы, а так шептала бессвязные ругательства. Малыш по-прежнему спал, будто его не касались ни дикий грохот, ни сотрясения коляски, ни даже сильнейшие волны страха и отчаяния, излучаемые матерью. С одной стороны, Дина была благодарна ему за это. Если бы вдобавок он орал, она сошла бы с ума. С другой стороны, его молчание пугало ее едва ли не сильнее, чем буйство стихии…

Ей оставалось пробежать несколько десятков метров до эстрады, и она уже видела темную человеческую массу, скопившуюся внутри, под навесом, больше чем когда-либо напоминавшим готовую захлопнуться раковину. Тут произошло нечто ужасное и непоправимое. Вероятно, виной этому тоже была молния. Во всяком случае, края листового металла, которыми был крыт навес, загнулись кверху (точь-в-точь вставшие дыбом слипшиеся волосы) и образовали сверкающую корону. Искры посыпались от нее во все стороны, словно кто-то зажег на эстраде гигантский бенгальский огонь. Запахло озоном – настолько сильно, что в первую секунду газ показался отравой. Оглушительное шипение прерывалось только раскатами грома. И не было человеческих криков, которые Дина подсознательно ожидала услышать, – может быть, это означало самое худшее…

Ослепительно яркая электрическая дуга пылала там, где только что стояли люди. Голубоватые вспышки с огромной скоростью ползли по еще уцелевшим проводам, растекаясь подобно подожженным струям бензина. Смертоносная иллюминация подсвечивала сумерки потусторонним сиянием. В момент каждой вспышки выбеленные фигуры тех, кто прятался под деревьями вблизи эстрады, казались парализованными. Дину тоже парализовал ужас, но она с огромным трудом высвободилась из невидимых тисков и заставила себя бежать – теперь уже все равно куда.

Рекламный щит «Lucky Strike» едва не поставил последнюю точку в ее жизни. Она вполне могла оказаться жертвой сигаретного бизнеса, ни разу не затянувшись по-настоящему. Баловство с подружками в седьмом классе – не в счет. Щит представлял собой хоть и дырявый, но внушительный металлический парус площадью около десяти квадратных метров. В нем зияли рваные отверстия с отогнутыми краями.

Попади в нее этот снаряд – и с Диной случилось бы то же самое, что с жуком, угодившим под летящую консервную банку. Ураганный ветер нес щит практически горизонтально. И тот вращался, сверкая флюоресцентной краской и некрашеными дюралевыми уголками…

Она затылком ощутила приближение этой гигантской фрезы, будто сорвав­шейся с вала и отправившейся в короткий полет вдогонку невинной жертве. Дина обернулась. Внешние звуки перестали для нее существовать. И время замедлило сумасшедший бег. Засосало в желудке; это был, конечно, не голод, а предчувствие страшной беды…

Теперь в ее сузившемся до предела мирке, где все приобрело вязкость кошмара, щит вращался неправдоподобно медленно – и в унисон с отблесками молний на его острых краях сменяли друг друга шумные приливы и отливы крови в ее голове. Шорохи вместо пульсации. Стеклянная ясность вместо серой смазанной неопределенности… Дина знала заранее, что произойдет через секунду. Этой секунды ей хватило, чтобы сделать только одну, уже бесполезную вещь. Сработал голый инстинкт. Она заслонила собою коляску, испытывая сильнейшее давление воздуха, плотного, как резиновая стена, из которой высовывались ледяные пальцы, занятые массажем, причинявшим жестокую боль. Эта стена успела отодвинуть ее метра на два, прежде чем красное пятно заслонило весь остальной мир.

Дина отступала; трение подошв об асфальт оказалось слишком слабым, и отчаянного напряжения всех мышц явно не хватало. Раздался мощный хлопок и вслед за тем металлический скрежет. Дина закрыла глаза. В паху стало мокро. Нельзя сказать, что она приготовилась умереть. Ведь к этому нельзя приготовиться…

Лист металла небольшой кривизны обладал плохими аэродинамическими качествами. В последнее мгновение что-то воздействовало на него – возможно, изменение направления ветра было случайным, но своевременным.

Щит взмыл вверх; его развернуло в вертикальной плоскости и швырнуло в сплетение ветвей. Две из них толщиной в руку были срезаны, будто на высоте второго этажа пронеслась циркулярная пила. Еще шесть оказались сломанными и поглотили энергию удара.

Дина выдохнула. Повернувшись лицом к ветру, даже дышать было трудно. Сверкающий уголок щита пронесся в десяти сантиметрах от ее макушки, прежде чем врезался в дерево. Затем щит сполз вниз по веткам, ураган подхватил его и понес дальше, переворачивая и сминая. Металл громыхал при ударах об асфальт. Щит снова начал вращаться, но больше не взмывал кверху. И никого не осталось на его пути…

Дина еще была не в силах думать о том, что это значит. (Орудие убийства… Орудие казни… Слова из другого, жуткого слоя реальности…) Зато она осознала другое: ее ребенок только что чудом уцелел. От этой мысли возникал холод в кишках, поднимался выше и отзывался в груди болезненным спазмом. И слабость в ногах предвещала скорую реакцию, но пока Дина могла двигаться, она стремилась убежать подальше.

И вскоре она была уже на улице. Арка центрального входа в парк осталась позади; Дина и не заметила, когда проскочила под нею. По дороге несся поток воды пополам с грязью. Кое-где ветер перекатывал нерастаявшие градины, но быстро терял силу. Молнии еще сверкали на западе, звук грома стал приглушенным.

Машины ползли мимо медленно, как побитые собаки. На кузовах многих из них появились вмятины. Дина прошла мимо трех легковушек, припаркованных на обочине. У этих были выбиты стекла.