Николай Черушев - 1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе

• Название: 1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе
• Автор: Николай Черушев
• Издательство: FB2Fixe7ff5b79-012f-102b-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-94538-305-8

Военный историк Н.С.Черушев занимается темой репрессий в Красной Армии свыше 40 лет. Еще молодым офицером он увлекся сбором материалов, а затем интенсивно работал в центральных и местных архивах, в обществе "Мемориал" и его региональных отделениях, в архивах военных академий; по названной проблеме им выпущены две книги, опубликовано множество статей.

В новой книге автор рассказывает о трагических судьбах нескольких десятков первых лиц Красной Армии и Флота, среди которых М.Н.Тухачевский, Н.Э.Якир, И.П.Уборевич, В.К.Блюхер, А.И.Егоров, Я.И.Алкснис, П.Е.Дыбенко, А.В.Горбатов, А.А.Свечин, Г.Д.Гай, Я.К.Берзин, Ю.В.Саблин и другие. Расправы с военными занимают совершенно особое место в истории политических репрессий в СССР. Уничтожение значительной части армейской элиты весной-летом 1937 г. было едва ли не первой кампанией, организованной не по "классовому", а по профессиональному признаку. В книгу включены также уникальные сведения о судьбах членов семей и ближайших родственников репрессированных военных; материалы о тех, кого не смогли сломить "мастера заплечных дел."

---

В результате следственное (групповое) дело № 4882, полученное ГВП от военной прокуратуры ХВО для направления по подсудности в Военную коллегию, возвращается обратно в Харьков с задачей выполнения в полном объеме статьи 206 УПК.

«Военному прокурору ХВО

Возвращаю след. дело № 4882 по обв. Тальковского, Кравченко и др., всего в количестве 9 чел. – по ст.ст. 58–1 «б», 58–7, 58–8 и 58–11 УК.

Всем обвиняемым по настоящего делу инкриминируется то, что они, работая на руководящих командных должностях в войсковом соединении 5299 – являлись участниками заговорщической контрреволюционной группы, созданной по заданию немецкой разведки и врага народа – Якира.

По делу допущено грубейшее нарушение ст. 206 УПК, в силу чего дело не может быть направлено на рассмотрение Военной коллегии Верхсуда…

Большинству обвиняемых было объявлено об окончании следствия в период с 13.IV по 25.IV.39 года, а следственные действия и приобщение различных документов к делу продолжались до 20.V.39 г. Из дела видно, что обвиняемые знакомились только с материалом, относящимся к их индивидуальному обвинению, не зная весь материал дела. Об этом свидетельствует постановление от 7.V. – 39 года об объединении дел обвиняемых в одно следственное производство.

Предлагаю тщательно ознакомить обвиняемых с материалами дела в полном соответствии со ст. 206 УПК, исследовать возможные ходатайства обвиняемых по существу дела, после чего вышлите в ГВП – для направления по подсудности.

Приложение: дело в 7 томах.

И.О. Главного военного прокурора

военный юрист 1 ранга (Панфиленко)»[413]

В прокуратуре ХВО, уязвленные, видимо, такой недооценкой их «титанической» деятельности по выявлению врагов народа, исполнение Главной военной прокуратуры затянули на целых семь месяцев, хотя явная надуманность обвинений бросалась в глаза даже при беглом знакомстве с делом. И только 26 мая 1940 года (на следующий день после освобождения А.А. Тальковского) военный прокурор ХВО доложил в ГВП:

«Секретно. Экз. № 1

Главному военному прокурору

Краской Армии

Диввоенюристу тов. Гаврилову

На № 17192 от 10/V – 40

Доношу, что дело по обвинению Тальковского А.А., Рубанюк И.А., Громкова В.А. и др. ВП (Военной прокуратурой. – Н.Ч.) ХВО прекращено на основании ст. 197 ч. 2 УПК УССР к все обвиняемые из-под стражи освобождены.

Военный прокурор ХВО

бригвоенюрист (Грезов)»[414]

Здесь уместно упомянуть о дальнейшей судьбе одного из обвиняемых, проходивших по этому делу – майора Рубанюка Ивана Андреевича, до ареста командира полка из дивизии Тальковского. Восстановленный в кадрах РККА, он затем последовательно командует частями и соединениями. В начале Великой Отечественной войны Рубанюк командир 176 й стрелковой дивизии. В октябре 1942 года, будучи в звании полковника, он получает под свое начало 11 й стрелковый корпус. Войну генерал-лейтенант И.А. Рубанюк закончил в должности командира 10-го стрелкового корпуса. После войны продолжительное время служил в Вооруженных Силах, уволившись по возрасту в отставку генерал-полковником.

Выйдя на свободу и восстановившись в кадрах Красной Армии, Тальковский приступил к исполнению обязанностей начальника курса Военной академии имени М.В. Фрунзе. Однако в конце июня 1941 года (через неделю после начала войны) его снова арестовывают. Как подчеркивалось в заключении Следственного управления КГБ СССР по делу А.А. Тальковского (март 1955 года), основанием к повторному аресту послужили все те же материалы его прекращенного дела. Новое следствие вел сотрудник 3-го Управления НКО СССР младший лейтенант госбезопасности Морозов. Тальковский решительно отрицал все предъявленные обвинения. Он заявлял, что участником военного заговора никогда не был, вредительством тоже не занимался, а его признания в этой деятельности, данные им в 1937–1938 годах, не соответствуют действительности, ибо они получены от него в результате незаконных методов следствия[415].

В конце следствия Тальковский, с целью доказать несостоятельность предъявленного ему обвинения, возбудил ходатайство о допросе в качестве свидетелей В.В. Ауссем-Орлова, И.Ф. Куницкого и B.C. Погребного, а также о возможности дать ему с этими лицами очные ставки. Еще он попросил приобщить к делу показания его бывших подельников – А.П. Кравченко, И.А. Рубанюка, С.В. Зайцева, В.А. Громкова и других. Однако такие вполне законные требования Тальковского органы следствия в Москве решительно отклонили. Да и как практически это было сделать, если Куницкого, Погребного и Ауссем-Орлова к тому времени уже не было в живых, а приобщать к делу показания бывших подельников Тальковского для следствия представлялось невыгодным, ибо тогда оно совсем рушилось[416].

11 февраля 1942 года следствие по делу А.А. Тальковского было закончено и сразу же направлено на рассмотрение Особого Совещания с предложением его расстрелять. Через два дня (13 февраля) ОСО приговаривает его к расстрелу, что и было исполнено через десять дней[417].

Реабилитирован А.А. Тальковский в апреле 1956 года.

В одной из предыдущих глав (см. «Тюрьма – Лагерь – Ссылка») мы упоминали о комдиве Якове Захаровиче Покусе, который, наряду с Петуховым, Магером, Тальковским и другими, также дважды погружался во тьму. В первый раз Покус был арестован накануне годовщины Красной Армии – 22 февраля 1938 года. Находился в тот день он в Москве по служебным своим делам, исполняя должность заместителя командующего ОКДВА по оборонному строительству. Вскоре его из Москвы отправляют в распоряжение УНКВД по Хабаровскому краю, где во внутренней тюрьме и происходят все последующие следственные действия.

Как явствует из обвинительного заключения, составленного в конце марта 1939 года старшим следователем Особого отдела 2 й Отдельной Краснознаменной армии сержантом госбезопасности Кибальниченко, Я.З. Покус «разрабатывался» чекистами уже длительное время – по крайней мере за несколько месяцев до его ареста: «В январе-феврале месяце 1938 г. из показаний арестованных участников антисоветского военного заговора было установлено, что обвиняемый по настоящему делу Покус Яков Захарович является участником… военного заговора и проводил шпионскую работу против СССР… Из показаний арестованных заговорщиков… было установлено, что обвиняемый Покус, после ареста руководителей антисоветского военного заговора в ОКДВА, возглавлял руководство подрывной деятельностью заговорщиков…»[418]

Следствие растянулось почти на два года. «Грехов» Покуса было не счесть: Кибальниченко в обвинительном заключении старательно по годам расписал их, начиная с 1922 года, когда Яков Захарович командовал одним из фронтов при освобождении Дальнего Востока от японских оккупантов. Это под его началом соединения и части Народно-революционной армии Дальневосточной Республики сражались под Волочаевкой и штурмовали японские укрепления под Спасском. Оказывается, по версии следствия, уже тогда Покус готовил измену Советской власти:

«…Установлено, что Покус в 1922 году был привлечен к шпионской деятельности в пользу Германии Фризендорфом, в этом же году связался с германской и позже с японской разведками, в которые до самого последнего времени пересылал шпионские сведения, всесторонне освещающие состояние частей ОКДВА, ее боевой готовности, дислокации, новых формированиях и оборонного строительства на ДВК»[419]

Учитывая, что связь между 1922 м годом и состоянием боевой готовности ОКДВА, сформированной только в 1929 году, была весьма призрачной, следователь добавляет существенную, на его взгляд, деталь по этому пункту обвинения Я.З. Покуса: «В 1922 году передал (японской и германской разведкам. – Н.Ч.) сведения о состоянии войск Народно-революционной армии, о дисциплине бойцов НРА, а также о планах командования НРА и местных советских органов по обороне края…»[420]

Но шпионаж все же был не единственным «преступлением» Покуса. Другим пунктом обвинения выступало следующее: «В 1932 году бывшим командующим Приморской группы войск ОКДВА Путна был вовлечен в антисоветский военный заговор, после чего включился в проведение активной контрреволюционной работы совместно с другими участниками антисоветского военного заговора, направленной на срыв боевой готовности частей ОКДВА, с целью поражения ОКДВА в будущей войне с Японией…

Одновременно с этим Покус совместно с другими связанными с ним участниками антисоветского военного заговора, в целях подготовки отторжения Дальнего Востока от СССР, действуя в полном контакте с японской разведкой, руководил организацией повстанческой деятельности на ДВК, имея намерение подготовить тыловой удар по Красной Армии в период войны с Японией»[421]

Руководители особого отдела ОКДВА (позже Дальневосточного фронта) капитаны госбезопасности Хорошилкин, Осинин, Вул, редактируя материалы допросов Покуса, не могли пройти мимо того факта, что он был офицером старой армии, а значит, по их мнению, не мог быть не связан с такой крайне контрреволюционной организацией, как Российский Общевоинский Союз (РОВС). Тем более, что подобное обвинение уже было предъявлено чекистами некоторым лицам из числа бывшего командования ОКДВА.