Александр Бушков - Пиранья. Охота на олигарха

• Название: Пиранья. Охота на олигарха
• Автор: Александр Бушков
• Жанр: Боевик
• Год: 2006
• ISBN: 5-373-00621-1

Мазур по заданию некой организации обеспечивает безопасность президента африканской республики. В его арсенале разнообразные способы, в том числе и хитрая система слежения за президентским дворцом, которая не засекается никакими средствами. Это вызывает большой интерес Мозеса Мванги – спикера парламента, пребывающего в контрах с нынешним руководством. Смогут ли они договориться?

---

Александр Бушков Пиранья. Охота на олигарха

– Я думал, думал и наконец все понял. Это неправильные пчелы!

– Ну да?

– Совершенно неправильные! И они, наверное, делают неправильный мед, правда?

А. Милн. «Винни-Пух и все-все-все»

Глава первая Денежки любят счет

Издали, если смотреть простым глазом, без малейшего участия оптики, поместьице выглядело как кукольный домик. Или музейный экспонат из несуществующего пока что музея: «Классический образец усадьбы нового русского средней руки конца XX – начала XXI вв.»

Именно что усадьба. Не более того. Усадебка. Никакая не латифундия – Мазур помянутые латифундии видывал не единожды на других континентах и потому знал, с чем сравнивать. На феерические рублевские замки, с коими обстоит в точности, как со снежным человеком (никто его в натуре толком не видел, одни случайные фотографии, зато пересудов несчитано), это хозяйство не походило нисколечко. Но все равно могло повергнуть в лютую классовую ненависть рядового бюджетника: сотках на пятидесяти расположились краснокирпичный двухэтажный особнячок с зелено-белой острой крышей (барская обитель), два домика поскромнее и поменьше (для обслуги), гараж в том же стиле, аккуратненькая, как игрушечка, крохотная генераторная. Вся эта благодать окружена зелеными газонами, связана мощеными дорожками, украшена гамаками, шашлычницей под стильным навесом, плетеными креслами и прочими уютными мелочами. Даже собачья будка соответствует – выполнена в виде теремка с резным коньком на крыше.

Вообще-то Мазуру тоже полагалось бы испытать прилив той самой классовой ненависти – на постройку подобного поместьица ушло бы его скромное военное жалованье лет за триста (и то если бросить курить и вместо коньяка ограничиться технарем). Но он был на работе, а в таких случаях всякая лирика отметалась заранее вместе с любыми собственными эмоциями и мыслями по поводу. Закон ремесла...

И уж тем более он не испытывал ни тени классовой ненависти к нетерпеливо топтавшемуся рядом заказчику, в принципе, насколько известно, обремененному лишь минимумом прегрешений, характерных для всякого нового русского. В пределах средней нормы, если можно так выразиться. Малый джентльменский набор. В конце-то концов, если смотреть в корень и докапываться до глубинных истин, этот сучивший ножонками, прекрасно одетый индивидуум был в данной конкретной ситуации стороной, безусловно, потерпевшей. Как с точки зрения эфемерных законов российских, так и элементарной человеческой справедливости. Не он шубу украл, а у него украли. И, в полном соответствии с классикой, взвыл купец Бабкин, жалко ему, видите ли, шубы. Что б он делал, не будь на свете благородного Мазура?

– Вы сказали что-то? – нетерпеливо спросил клиент, чьей фамилии Мазур старался не держать в голове, все равно скоро разбегутся навсегда, как случайно встретившиеся посреди океана корабли.

Мазур сообразил, что последнюю мысль пробормотал вслух. И сказал:

– Я говорю – что вы так суетитесь? Чуть не год пребывали в нынешнем своем печальном положении, а теперь, когда считанные минуты остались, покою от вас нет...

– Да вот как-то... – с заискивающей улыбочкой притопнул клиент, – раньше перспективы не было видно, а сейчас остается только руку протянуть... Вот и покусывает... нетерпение.

– Терпите, родной, терпите, – небрежно сказал Мазур, не глядя на него, словно отмахнулся. – Христос, знаете ли, терпел и нам велел... Слыхивали про такого?

– Шутите?

– Ага, – сказал Мазур. – Для скоротания времени.

– А чего мы ждем, собственно? Вы ведь вроде бы все, что надо, высмотрели...

– Тс! – страшным шепотом сказал Мазур, притворяясь, будто усмотрел на объекте нечто чертовски важное.

Подействовало – клиент шарахнулся и моментально заткнулся. Вытянув шею, уставился туда же, пытаясь определить, что привлекло внимание грозного спеца.

На самом деле в поместьице не происходило ровным счетом ничего, достойного внимания. По обширному двору, то по аккуратным дорожкам, то по травушке-муравушке, лениво слонялась здоровенная овчарка. Объявился один из телохранителей, тот из двух, что пониже, плюхнулся в легкое кресло и принялся пускать дым в безоблачные небеса. На терраске показалась уже намозолившая глаза хозяйская куколка – стандартное длинноногое создание в куцем красном халатике, с копной крашенных под Мерилин Монро волос и грацией гусыни. В руках у нее наблюдался поднос с сифоном и стаканами, каковой она, вихляя бедрами, доставила к столу и плюхнула на оный с простотой официантки из дешевой кафешки – где ее, очень может быть, и подобрали. За время пристального наблюдения Мазур давным-давно сделал вывод, что хозяин этого райского уголочка – плебей законченный во всех смыслах и представления о красивой жизни у него самые убогие. Охранник, впрочем, таращился на лялькину попку так, будто лицезрел именно Мерилин.

Мазур даже поморщился, словно от зубной боли: с какой дешевкой приходится работать... И тут же отметил уже с профессиональной деловитостью: ага, вскоре должен появиться хозяин, не для охранничка же девочка тащит прохладительное...

– Ну, хватит, пожалуй что, здесь торчать, – сказал он, не поворачиваясь к клиенту. – Скоро начнем...

И глядя на аккуратное поместьице, в который раз предался философским размышлениям: удивительная все-таки вещь – инерция человеческого мышления. Н е ч т о прямо перед человеком расположено, на блюдечке с голубой каемочкой под нос подсунуто, а он в упор не видит, в том числе и своей собственной выгоды. Или, наоборот, самых трагических для себя последствий.

Как это было, например, с покушениями. Еще аж в 1572 году, в славном городе Париже, впервые в истории попытались з а в а л и т ь некоего адмирала из тогдашнего, пусть неуклюжего, но мощного ружья. То, что клиента при этом ранили, а не положили насмерть, – чистой воды случайность, вина стрелка. Все равно, следовало сообразить, насколько удобно и практично в а л и т ь мишень из ружья, с безопасного отдаления. А вот поди ж ты, что-то застопорилось в мозгах. Четыреста с лишним лет лезли вплотную с кинжалами-пистолетами (и даже при успехе моментально попадали в руки охране), бомбы швыряли опять-таки с полудюжины шагов (сплошь и рядом сами отдавая концы). И только гибель президента Кеннеди оказалась, так сказать, возвращением к истокам... Дотумкал кто-то наконец четыре сотни лет спустя...

Или – самолеты. Только в девятьсот семидесятом в некую криминальную башку наконец стукнула мысль, что можно захватить пассажирский самолет. Хотя и до того, на протяжении добрых сорока лет, возможностей было предостаточно, а препятствий – ни малейших...

В данном конкретном случае символом людского недоумия выступала речка. Совсем даже не широкая, метров двадцать, медленная, как улитка, протекавшая мимо полутора десятков особняков и особнячков – и только три из них были отгорожены от воды капитальной стеной. Еще два – высокой сеткой рабицей. А остальные (в том числе и та усадебка, на которую нацелился Мазур) были с воды совершенно открыты, не наблюдалось хотя бы хлипконькой изгороди, плетня по колено высотой. Голыми руками бери...

А называется это – классическое сухопутное мышление. Ручаться можно, у каждого второго хозяина владений на берегу речушки, не считая каждого первого, есть основания опасаться мести, разборок, сведения счетов – или хотя бы грабителей. Но угрозу они усматривают т о л ь к о с суши, совершенно не принимая в расчет речушку. Не ассоциируется у них речушка с путями, которыми может прийти угроза...

Точно так же рассуждали, на несчастье свое, и люди гораздо серьезнее здешних мелких лавочников и вороватых чиновников средней руки. Взять хотя бы чернокожего фельдмаршала Оматалу – хитрейший был лис, с бешеным инстинктом выживания. Всех соперников поборол (а те тоже были не растяпы и не дураки), начальника охраны подобрал толковейшего, который девять покушений за два года сорвал, совсем было нацелился просидеть в пожизненных президентах и отцах нации лет двадцать, не меньше. И вот поди ж ты, протекал через его огороженное высоченной стеной со всеми мыслимыми электронными прибамбасами даже не речка, а ручей – шириной метров пять и глубиной в метр. Ручейком-то никто и не озаботился – разве что перегородили его решеткой там, где он под стеной протекал, – но разве это препятствие для толкового человека? Вот п р о ш л и темной безлунной ночью этим самым ручейком трое аквалангистов, приплыли и уплыли, никем не замеченные, задолго до рассвета, и только к полудню встревожившаяся челядь, на цыпочках войдя в роскошную спальню, старательно скопированную с одного из помещений Версаля, обнаружила, что пожизненный президент, Отец Нации и Лунный Леопард, уже закоченел...

Встрепенувшись и враз отогнав посторонние мысли, Мазур склонился к окулярам. Во дворе появился клиент – почти лысый коротышка в роскошном ярко-малиновом халате, с наполеоновским величием прошествовал к креслу и картинно в нем разлегся. Вся прочая фауна моментально пришла в движение: охранник почтительно выпрямился за креслом, куколка предупредительно подала высокий стакан господину и повелителю, а овчарка (единственная из троицы, надо полагать, побуждаемая искренней привязанностью) запрыгала вокруг, тычась носом.