Майкл Шапиро - 100 великих евреев

• Название: 100 великих евреев
• Автор: Майкл Шапиро
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-9533-1882-0, 5-9533-1068-4

В данной книге попытку составить рейтинг ста великих евреев всех времен предпринял Майкл Шапиро – нью-йоркский публицист и композитор. Легкий, порой ироничный стиль, доступное изложение достаточно сложных и запутанных проблем являются несомненными достоинствами этой книги. Конечно, не все читатели смогут согласиться с тезисом об определяющем влиянии иудаизма на морально-этические нормы человечества, на становление всех ведущих мировых религий. Однако автору удалось нарисовать на страницах книги живые портреты самых выдающихся евреев от Авраама и Моисея до Фрейда и Эйнштейна.

---

Он также изменил структуру романов. До «Памяти» романы имели четкие сюжеты, обычно заканчивавшиеся смертью героя. Пруст писал бессюжетные романы, не имевшие ни кульминационных пунктов, ни неожиданных мелодраматических поворотов или случайных эпизодов. В кажущихся бесконечными и подчас неподвластных пониманию предложениях действительность представляется такой, какая она и есть. События неумолимо следуют одно за другим. Люди и места текут мимо. Время проходит и исчезает.

История его жизни проста. Его мать Жанна Вейль была дочерью состоятельного биржевого маклера. Отец Адриан родился у скромных лавочников-католиков, но стал уважаемым врачом и специалистом по муниципальной гигиене. Адриан Пруст стоял у истоков современных методов улучшения санитарного состояния европейских городов, препятствующих распространению холеры, но не смог, однако, предохранить сына от тяжелой астмы.

Несмотря на попытки вести нормальный образ жизни (Марсель добровольно поступил в военное училище и посещал занятия по праву и политологии), будущий романист предпочел наслаждения прекрасной эпохи, так называемых пиршественных лет в веселые 1890-е гг. Пользуясь наследством матери и общественным положением отца, Марсель проводил в праздности свою молодость в будуарах известных красавиц (обычно королевских кровей). Он надолго подружился с такими творческими личностями, как композитор Рейнальдо Ан, поэтесса Анна де Ноайль, писатель Анатоль Франс и язвительный беллетрист барон де Монтескье. Все эти друзья (и некоторые из его графинь) обрели бессмертие в персонажах «Памяти». Родители всячески противились праздной жизни Марселя, приводя ему в пример приличную карьеру его брата – врача Робера (именно он позаботился о Марселе в его трудные последние годы и добился посмертного издания его сочинений).

Ему было за тридцать, и единственное, что он успел сделать в своей жизни, кроме бесчисленных часов, проведенных в аристократических салонах, это написать два плохоньких, подражательных и незавершенных романа. Преждевременная смерть его родителей пробудила Пруста от бездействия и обратила к целеустремленной жизни. Поняв, что и его жизнь не вечна, он заперся в своей квартире и начал писать отчет о том, что ему было известно лучше всего, – о светском обществе на рубеже веков. Добиваясь полной сосредоточенности и идеальной тишины, Пруст сделал свою спальню-кабинет звуконепроницаемой, обив ее стены пробкой. И он непрерывно писал тринадцать лет. Умер Пруст в 1922 г., редактируя седьмую книгу «Памяти».

Пруст писал примерно так, как винодел выращивает виноградную лозу. В его литературном садоводстве условный сюжет и раскрытие персонажей орошались мощными потоками жизни. Как и почему мужчины и женщины любят друг друга, живут счастливо либо теряют себя в ревности или ненависти – все эти вопросы переплетаются в цветистой, почти зеленой прозе. Маленький бисквит, опущенный в мятный чай и испускающий ароматы юности рассказчика, – таков самый известный образ вычурной и символической прозы Пруста.

Он опрокинул свойственные девятнадцатому веку представления о действительности и времени. Прежние писатели воспринимали время, отслеживая последовательность узнаваемых событий. У Пруста «реальное» время было вытеснено изучением реальности, разворачивающейся внутри его персонажей. Пруст тщательно препарирует развитие внутреннего «я» людей во времени, а не только их внешние проявления, обнажающиеся в мелодраме.

В великолепном приливном движении впечатлений и жестов «Память» заканчивается решением Рассказчика написать роман, чтобы поведать все, что может вспомнить. Конец такой, каким было и начало. Круг замыкается на самом себе.

МЕИР РОТШИЛЬД

(1744—1812)

В Юденгассе (Еврейском переулке) в гетто немецкого города Франкфурт-на-Майне номерным знакам домов предшествовали цветные знаки, обозначавшие фамилии семей и занятия. Фамилия «Ротшильд», или «Красный щит», была образована от такого знака.

Хотя и нет ни одного его портрета, Меир-Аншель Ротшильд влиял, как немногие, на прогресс всемирной истории на протяжении столетия после собственной смерти. С развитием его семьи как единого и мощного экономического и политического клана, он оформил будущее не только Ротшильдов, но и многих их соотечественников.

Меир устроил пятерых своих сыновей – Аншеля, Соломона, Натана, Калмана (позже ставшего Карлом) и Якова (позже Джеймса), едва преодолевших двадцатилетний рубеж, в пяти европейских столицах, основав первую международную банковскую и клиринговую систему, по сути, первую частную многонациональную компанию. Сыновья не обладали дипломатическими способностями и подобострастными манерами отца, но зато отличались врожденной хитростью, специальными техническими знаниями и сумасшедшей напористостью в работе. Создание ими банковских домов в Германском союзе, Австрийской империи, Великобритании, Италии и Франции обусловило огромное политическое влияние и совместное стремление семьи сохранить мир в Европе. Война препятствовала экономическому развитию и мешала им управлять подконтрольными сферами деятельности. Хотя их политическая власть пошла на убыль после Первой мировой войны в связи с возникновением новых банковских домов и конкуренции, Ротшильды помогли созданию политического капитала многих великих современников, в том числе Наполеона, герцога Веллингтона, Талейрана, Меттерниха, королевы Виктории, Дизраэли и Бисмарка (как и будущему развитию их стран).

Предки Меира были на протяжении нескольких поколений обычными уличными торговцами во франкфуртском гетто. Хотя в течение дня евреи и могли покидать стены гетто, их обязывали носить традиционные шляпы и одежды, отличавшие их религиозную принадлежность. Еврей вне гетто подвергался нападениям хулиганов-антисемитов. Религиозное пятно было предпочтительнее избиения и ограбления, от которых еврей не мог защититься сам и от которых никто не мог предоставить ему защиту.

При поддержке родителей Меир учился на раввина в древнем городе Нюрнберге, но вынужден был прервать учебу из-за их скоропостижной смерти. С помощью родственников Меир получил место служащего в банковском доме Оппенгеймера в Ганновере. Он преуспевал в работе, и перед ним вроде бы открывалась удачная карьера, но он не чувствовал удовлетворения и оставил свое место, чтобы попытать счастья в родном гетто. Когда он вернулся во Франкфурт, его задержали на переправе через реку и потребовали уплатить установленную для евреев пошлину.

Он начал как торговец старинными монетами и фамильными ценностями. Его покупателями стали люди голубых кровей (единственные, кто мог себе позволить столь странное хобби). Обратив внимание на то, что соперничавшие немецкие королевства пользовались разной валютой, но не знали, как ее обменивать при торговле, Меир создал простенький банк, через который можно было обменивать валюту по разным курсам. Прибыль от обменных операций Меир использовал для развития своего нумизматического бизнеса, вкладывая деньги во все более ценные и античные монеты и расширяя богатую клиентуру.

В 1770 г. он женился на семнадцатилетней Гутели Шнаппер, которая родила ему пять сыновей и пять дочерей и дожила до девяноста шести лет, редко покидая свой дом в гетто. В старости Гутель пользовалась уважением – ее посещали аристократы и другие влиятельные люди.

Поддерживаемый семьей, Меир начал продавать монеты богатейшему европейскому аристократу – принцу Вильгельму Гессенскому. Изучавшие Американскую революцию помнят гессенских солдат, воевавших на стороне англичан, которые безуспешно пытались подчинить себе колонии. Эти гессенские наемники были подданными принца Вильгельма, который с большой прибылью для себя продавал их англичанам как рабов. Принц Вильгельм и его казначей (ставший пассивным партнером Ротшильда по бизнесу) все больше полагались на уважаемого и талантливого Меира. Когда в 1785 г. Вильгельм унаследовал трон отца, Меир получил надежную синекуру при дворе Вильгельма в Касселе и возможность развивать свои международные контакты.

На протяжении двух следующих десятилетий Меир использовал свои связи при дворе Вильгельма, высокородных клиентов, низкие цены на свои монеты (в обмен на дружбу и долговые обязательства) и своих сыновей для создания финансового фундамента и политической сети могущества семьи Ротшильдов. Изобретательность Меира проявилась в то время, когда принц Вильгельм поставлял гессенских наемников англичанам. Меир узнал, что Вильгельм получал за солдат кредитные билеты английских банков. Одновременно Меир должен был уплатить за хлопчатобумажные ткани текстильным производителям из Манчестера. Почему бы не объединить оба предприятия и не получить еще большую прибыль? И Меир организовал прямую выплату манчестерским фабрикантам выданными Вильгельму британскими банкнотами и вместе с Вильгельмом положил в свой карман плату за дисконт. Мятеж в американских колониях был первой из многих войн, во время которых Ротшильды заработали огромные суммы.