Сергей Чертопруд - Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева

• Название: Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева
• Автор: Сергей Чертопруд
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2002
• ISBN: 5-94849-068-8

Как работают разведчики, как привлекают к сотрудничеству иностранных специалистов, каковы масштабы и методы государственного промышленного шпионажа, каков вклад отечественной научно-технической разведки (НТР) в развитие науки и техники, а также в создание новых видов оружия, включая атомное, рассказывает эта книга.

---

Еще один агент, чья карьера могла бы сложиться более удачно, был офицер ГРУ Никнэк. Он проинформировал ФБР и ЦРУ о двух десятках операций в разных странах — США, Великобритании, Франции, Швейцарии, Греции, Индонезии и Японии. Правда, переданные им материалы в течение нескольких лет пролежали в одном из сейфов внешней контрразведки ЦРУ.

В ФБР он фигурировал как Никнэк, в ЦРУ — как Морин, а в ГРУ — как сотрудник оперативно-технического управления ГРУ Н. Д. Чернов. В начале 60-х годов он был командирован в США на должность опертехника нью-йоркской резидентуры. Был завербован ФБР. До своего отъезда в Москву агент провел ряд встреч с американцами и передал им таблетки для тайнописи, применяемые в ГРУ, и ряд фотокопий материалов, которые оперативные офицеры ГРУ приносили ему в лабораторию для обработки. При этом американцы требовали от него фотокопии тех материалов, на которых были пометки: «НАТО», «Военное» и «Совершенно секретно».

Переданные Черновым материалы были весьма ценными для американской контрразведки. Дело в том, что, переснимая документы, полученные резидентурой ГРУ от агентуры, агент передавал сотрудникам ФБР их названия, фотографии титульных листов и номера документов. Это помогало ФБР устанавливать личность агента. Так, например, он занимался обработкой секретного «Альбома управляемых ракетных снарядов ВМС США», полученного от агента ГРУ Дрона, и передал копии этих материалов ФБР. В результате в сентябре 1963 года Дрон был арестован и осужден на пожизненное тюремное заключение.

Также по наводке, полученной от Чернова, в 1965 году в Англии был арестован агент ГРУ Бард. Им оказался Ф. Боссард — бывший офицер королевских ВВС, работавший инженером в британском исследовательском центре управления ракет, которого завербовал И. П. Глазков. О важности для ФБР агента Никнэка говорит тот факт, что отдел разведки ФБР ввел в заблуждение британскую контрразведку (МИ-5), приписав сведения о Боссарде, полученные от Чернова, другому источнику — Топхэту (Д. Ф. Полякову).

Еще один агент — доктор Д. Мартелли, который в 1962 году стал сотрудником Кулхлимской ядерной лаборатории в Англии. О нем сообщил А. И. Кулак, но тогда данных было слишком мало для идентификации шпиона Он был арестован, но в ходе судебного процесса его оправдали.[572]

В Москве Чернов до 1968 года работал в оперативно-техническом отделе ГРУ в фотолаборатории 1-го спецотдела, а потом перешел в международный отдел ЦК КПСС на должность младшего референта За время работы в фотолаборатории ГРУ Чернов обрабатывал поступавшие в Центр и направляемые в резидентуры материалы, в которых содержались сведения об агентуре.

Эти материалы, общим объемом свыше 3000 кадров, он передал сотрудникам ФБР в 1972 году во время зарубежной командировки по линии МИД СССР. Имея на руках дипломатический паспорт, Чернов без особого труда вывез за границу в двух упаковках экспонированные пленки.

После 1972 года Чернов, по его словам, прекратил свои отношения с американцами Но это и неудивительно, так как в это время он начал сильно пить и был изгнан из ЦК КПСС за пьянство и подозрение в утере секретного справочника, в котором содержались сведения обо всех нелегальных коммунистических лидерах. С горя Чернов запил еще сильнее, пытался покончить с собой, но остался жив. В 1980 году после крупной ссоры с женой и детьми он уехал в Сочи, где ему удалось взять себя в руки, а затем поселился в подмосковной деревне и начал заниматься сельским хозяйством.

Но после ареста в 1986 году генерала Полякова Черновым заинтересовались в Следственном управлении КГБ. Дело в том, что на одном из допросов в 1987 году Поляков заявил «Во время встречи в 1980 году в Дели с сотрудником американской разведки мне стало известно, что Чернов передавал американцам тайнописи и другие материалы, к которым имел доступ по роду службы». Впрочем, вполне может быть, что сведения о предательстве Чернова были получены от О. Эймса, завербованного весной 1985 года.

Так или иначе, но с этого времени Чернова стала проверять военная контрразведка, однако никаких доказательств его контактов с ЦРУ обнаружено не было. Поэтому никто из руководства КГБ не находил в себе смелости дать санкцию на его арест. И только в 1990 году заместитель начальника отдела Следственного управления КГБ В. С. Василенко настоял перед Главной военной прокуратурой на задержании Чернова.

Его арестовали и осудили в сентябре 1991 года на 8 лет за шпионаж. Следствие по делу предателя велось в Следственном управлении КГБ крайне поверхностно, с ошибками и просчетами. Возможно это одна из причин низкого срока наказания. Но и его Чернов не отбыл. Через девять месяцев был помилован и вышел на свободу. А вот один из преданных им советских агентов, который передал огромный объем материалов по американским системам наведения ракет, был приговорен к 21 году тюрьмы[573].

Согласно выдержке из судебного дела Чернова, по его вине в 1977 году был осужден на 18 лет тюремного заключения за шпионаж в пользу СССР командующий войсками ПВО Швейцарии бригадный генерал Ж. Л. Жанмер. Он вместе с женой был завербован ГРУ в 1962 году и активно работал до самого ареста. Мур и Мэри были выявлены на основании поступивших в швейцарскую контрразведку данных от одной из иностранных разведывательных служб. При этом, как отмечалось в прессе, информация исходила от советского источника.

В Великобритании с помощью материалов, полученных от Чернова, был арестован в 1972 году младший лейтенант ВВС Д. Бингем. Он был завербован офицером ГРУ Л. Т. Кузьминым в начале 1970 года и в течение двух лет передавал ему секретные документы, к которым имел доступ на военно-морской базе в Портсмуте. После ареста он был обвинен в шпионаже и приговорен к 21 году тюрьмы.

Наибольший урон от предательства Чернова понесла агентурная сеть ГРУ во Франции. В 1973 году ФБР передало полученные от Чернова сведения, касающиеся Франции, своим коллегам из этой страны. В результате розыскных мероприятий, проведенных французской контрразведкой, была раскрыта значительная часть агентурной сети ГРУ, которой руководил С. Фабиев.

Промозглым ноябрьским вечером 1961 года полковник ГРУ Д. Ф. Поляков встретился на одной из нью-йоркских улиц с сотрудником ФБР, с которым накануне его познакомили на дипломатическом приеме и передал ему информацию о шифровальщиках и шифрах[574].

После отъезда из Нью-Йорка в 1962 году он последовательно работал в центральном аппарате ГРУ и в зарубежных резидентурах в Бирме и Индии. В 1962—1969 годах он занимал пост военного атташе в Рангуне. До 1973 года служил в Москве, а затем снова командировка за рубеж. На этот раз в качестве военного атташе в Нью-Дели, потом Москва и снова Нью-Дели с конца 1979 по ноябрь 1980 года. В Москве он заведовал секретной библиотекой ГРУ и руководил факультетом в Военно-дипломатической академии[575].

В 1974 году Д. Ф. Поляков (Топхэт, Бурбон, Дональд и Роум) получил допуск к перечню секретных технологий, за которыми советская военная разведка охотилась на Западе. «У меня захватило дух, — вспоминал позднее Р. Перл, помощник министра обороны США при президенте Р. Рейгане. — — Мы обнаружили наличие 5000 советских программ, использующих западные технологии для повышения их военного потенциала». Именно Поляков помог Перлу убедить Р. Рейгана ужесточить контроль над продажей военных технологий Запада Советскому Союзу[576].

А вот воспоминание офицера советской внешней разведки, который в течение нескольких лет работал вместе с Поляковым за границей: «Полковник был военным атташе. Среднего роста, негустыми темными волосами, зачесанными назад, и острым, настороженным взглядом, внешне он даже был похож на Пеньковского и положительных эмоций у меня не вызывал. Но не внешней вид определяет человека, о нем судят по его делам. Поляков ничем особым не выделялся. Правда, самомнение у него было высокое.

Однажды после одного из приемов в посольстве мой сокурсник по академии пригласил меня на чашку чая. Был он помощником военного атташе и жил в одном доме с полковником. Наши жены были еще в Союзе, ожидали, когда спадет жара в тропиках. Поляков, увидев нас, напросился в компанию. Был он весел, оживлен, много шутил, рассказывал анекдоты. Мы хорошо выпили, полковник под конец нашей импровизированной вечеринки из своей половины дома принес какой-то особый, по его словам, дорогой заморский напиток. Выпили и его, не заметив ничего особенно. Полковник явно «поплыл», и Василий, его заместитель, попробовал отправить его спать. Но тот отказался и даже обиделся на него. Я, поняв, что пора и честь знать, стал собираться домой. Тогда Поляков предложил последний бокал на дорожку. Мы встали, а полковник стал говорить тост. Он говорил долго, путано, я уловил только то, что он желает нам всем и себе, конечно, долго и счастливо жить. Внезапно он остановился, повернул лицо ко мне, его глаза были навыкате и излучали дикую злобу. Он выплеснул содержимое своего стакана мне в лицо, я остолбенел и моментально протрезвел. В голове проскочила мысль дать ему в челюсть, но рассудок не позволил этого сделать. Я с ненавистью, но и с любопытством смотрел в его глаза. И здесь произошло неожиданное: полковник обмяк, в глазах злоба и ненависть уступили место животному страху, он опустился на колени и стал умолять о прошении. Я, буркнув, что на пьяных не обижаюсь, уехал домой.