Александр Бушков - Колдунья

• Название: Колдунья
• Автор: Александр Бушков
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-373-01645-2

Приемная дочь знатного вельможи, князя и генерала, выросшая в роскошном имении, затерянном в диких российских лесах, девушка, чье происхождение окутано тайной, неожиданно становится самой настоящей колдуньей, получив этот дар от местного волшебника, всю жизнь прожившего под маской обычного крестьянина.

Перед ней открывается другой мир, существующий бок о бок с обычным, – огромный мир, населенный множеством удивительных созданий, забавных и страшных, добрых и злых. Девушке поневоле приходится стать частью этого «тайного» мира, который пытается подчинить себе черная магия, обитающая на земле с незапамятных времен, бывшим властителям затонувших континентов. Героиня, умная и решительная, делает свой выбор, сражаясь с силами тьмы на стороне света, закаляя характер в череде головокружительных приключений и тайных сражений, о которых большая часть человечества не подозревает.

---

– Пусть подождет немного! – распорядился хозяин, не отрываясь от письма. – На пороге лежи, только задержи на пару минут!

Ольга не сомневалась, что письмо он перечитывает раз в третий – как-никак там было всего семь строчек, не более того. Выждав удобный момент, поинтересовалась:

– Ну как, прав я был насчет хороших новостей? У вас, друг мой, лицо стало совершенно дурацкое, а это неспроста, по своему опыту знаю…

Вместо ответа Алексей Сергеевич, оглушительно топоча домашними туфлями, исполнил вокруг стола несколько антраша мазурки, потом рухнул в кресло со столь блаженно-идиотским лицом, что Ольга фыркнула в кулак.

И спросила громко:

– Неужели – свидание?

– Именно, – ответил поэт, с блаженной улыбкой таращась в потолок. – Нынче же вечером… Корнет, вы и не представляете, как я вам благодарен! У вас легкая рука…

– Ну при чем тут я? – скромно сказала Ольга. – Коли вы ей нравитесь…

Судя по виду Алексея Сергеевича, он готов был совершить еще немало свойственных влюбленному глупостей в хорошем стиле этого столетия, как-то: покрыть письмо страстными лобзаньями, произнести вдохновенный монолог о своих чувствах, броситься корнету на шею со словами искренней благодарности. Таков уж был стиль эпохи, и Ольга приготовилась к неизбежному.

Однако ее избавило от излишне романтической сцены новое появление Семена, который на сей раз не голову в приотворенную дверь просовывал, а вошел, пусть и с некоторой опаской, помялся и изрек:

– Там двое офицеров к вашей милости…

– Я же сказал: задержи Топоркова!

– Так я не про Василь Денисыча… Другие два офицера, незнакомые, требуют вашу милость немедленно, по неотложному делу, суровые оба, и вид такой, словно драться готовы…

– Ладно, проси, дурак… – недовольно сказал хозяин.

Послышалось звяканье шпор, и вошли два офицера, четко печатая шаг, словно на плацу. Один, к некоторому Ольгиному изумлению, оказался тем самым кавалергардом, что вчера на вечеринке у камергера громче всех кричал о свержении тирана. Второго, ничем не примечательного поручика конногвардейцев, она видела впервые в жизни.

Вид у них и впрямь был суровый, хмурый, неприветливый, и держались оба до неприличия чопорно, настолько, что даже смотрели исключительно перед собой, как куклы, избегая лишний раз бросить взгляд по сторонам.

Они церемонным шагом прошли в кабинет и остановились посредине комнаты с видом людей, которые умрут, но больше и шагу не сделают.

– Чем обязан, господа? – спросил Алексей Сергеевич сухо – он, без сомнения, тоже отметил странности в поведении незваных гостей.

Кавалергард отчеканил:

– Милостивый государь! Я явился вам сообщить, что небезызвестный вам поручик Крюков считает себя несказанно оскорбленным вашей недавней эпиграммой, начинающейся со строк: «А ты, суровых правил турок…» Поскольку вы, вне всякого сомнения, ставили целью нанести поручику умышленное оскорбление, он поручил нам передать вам вызов…

– Что за вздор? – пожал плечами Алексей Сергеевич.

Конногвардеец ледяным тоном ответил:

– Возможно, для вас, милостивый государь, это и вздор, но поручик Крюков воспринимает ваши… гм… вирши как оскорбление. Угодно вам принять картель?[13]

– Что за глупости? – повторил поэт. – Эпиграмма эта была написана на поручика Свистунова, из чего не делалось никакого секрета, – она была мною прочитана в его присутствии с объявлением всему обществу, кого это касается… К слову, поручик Свистунов особенного неудовольствия не проявил, не говоря уж о картелях. Так что это явное недоразумение…

– Милостивый государь! – отрезал кавалергард. – Для дворянина подобные увертки, право же, неуместны! Я вам говорю чистейшим французским языком: поручик Крюков считает себя оскорбленным вашей эпиграммой и выбрал нас своими секундантами, – он неприятно улыбнулся. – Разумеется, если вы считаете нужным идти на попятный… Правила вам, надо полагать, известны. Вам следует должным образом принести поручику Крюкову извинения, и, конечно же, не с глазу на глаз, а в обществе…

Ольга видела, как нехорошо сузились глаза поэта.

– Не вижу причин… – сказал он холодно. – Можете передать господину Крюкову, что его вызов принимается. – Он бросил яростный взгляд по сторонам. – Корнет, вы не откажетесь быть моим секундантом?

– Почту за честь, – сказала Ольга.

– А ты, Василь Денисыч? – спросил поэт у Топоркова, наблюдавшего эту сцену из соседней комнаты.

– Да непременно! – браво ответил ротмистр. – Кого, бишь, ты на этот раз убьешь? Ах, Крюкова… Препустой человечишка, и жалеть нечего…

– Господин Топорков! – зловещим тоном сказал конногвардеец. – Подобные отзывы о моем друге, знаете ли, чреваты…

– Да бога ради! – ухмыльнулся Топорков. – После того как Алексей Сергеич покончит с вашим другом, мы с вами непременно вернемся к затронутой вами коллизии… Если захотите, конечно. А сейчас нам, полагаю, нужно где-нибудь уединиться? В гостиной хотя бы… Прошу сюда!

Ольга, не рассуждая – она все равно скверно разбиралась в дуэльном кодексе, – вышла следом за тремя мужчинами в гостиную. Топорков, не садясь, спросил с крайне деловитым видом:

– Итак, ваши условия?

– Нынче же днем, на пистолетах, с десяти шагов, – отчеканил кавалергард, который, очевидно, был в этом крохотном отряде за старшего. – До первой крови. Имеются ли у вас возражения или дополнения?

Топорков думал недолго. Почти сразу же ответил:

– Пожалуй нет… Господин корнет?

– Присоединяюсь к вашему мнению, – сказала Ольга.

– Прекрасно, – кивнул кавалергард. – Черная Речка вас устраивает, господа?

– Пожалуй, – сказал Топорков, а Ольга снова кивнула.

– О докторе мы уже позаботились, так что вам нет нужды беспокоиться на сей счет, – изрек кавалергард. – Что-то еще? Нет? В таком случае в пять часов вечера, если не будет возражений…

Возражений не последовало. Оба офицера вытянулись в струнку, словно аршин проглотили, прищелкнули каблуками, поклонились и, слаженно шагая в ногу, покинули гостиную. Топорков, громко вздохнув, наклонил кудрявую голову и шумно почесал обеими пятернями затылок. Недоуменно пожал плечами:

– Черт знает что…

– В чем дело? – спросила Ольга, которой весьма не понравилось его чересчур уж озадаченное лицо.

– В дуэлях участвовал, корнет? В любом качестве?

– До сих пор не приходилось как-то, – сказала Ольга чистую правду.

– Вот то-то и оно, сокол ясный, иначе сразу бы почуял странности… Сколько я ни дуэлировал, сколько ни бывал в секундантах, а ни разу не случалось, чтобы картель, откровенно тебе скажу, попахивал… Эх ты, Белавинский гусарский! Сразу видно новичка… – помолчав, он заговорил строго и серьезно: – Лыкошин, кавалергард, в дуэлях уж безусловно не новичок, да и Берг ему мало чем уступит. А меж тем эти господа и не подумали в точности соблюдать дуэльный кодекс: даже не заикнулись о возможности примирения сторон, что входит в первейшую обязанность дельного секунданта при передаче картеля. Они, права заявили, что дуэли не будет, если Алешка извинится, но это в столь вызывающей и оскорбительной форме было высказано, что ни один уважающий себя человек такого предложения не принял бы, если у него в жилах кровь, а не вода… Далее. Ты заметил, как им не терпится? Дуэль – нынче же днем, о докторе они уже сами позаботились… И, наконец, оба совершенно беззастенчиво валяли дурака: эпиграмма и в самом деле на Свистунова была написана, а вовсе не на Крюкова, которого тогда и близко не было…

– И что же?

– А то самое, братец… – поморщился Топорков. – Все это, вместе взятое, означает, что дело грязное. И затеваются такие дела по рассчитанному коварству, по злобе, чтобы гарантированно подвести неприятеля под пулю… Не дуэль, а сущий заговор… Но в то же время со всем этим категорически не сочетается условие стреляться до первой крови… Стоило ли огород городить, чтобы свести все к «первой крови» – условию новичков и трусов? Непонятое сочетание…

– Но в таком случае нужно что-то сделать…

– А что ты тут сделаешь, братец? – грустно усмехнулся Топорков. – Коли все по правилам? Не будет Алешка извиняться перед этим фанфароном, любой из нас на его месте не стал бы… – он вновь впился пятернями в буйные кудри, помогая тем мыслительному процессу. – Нет, ничего не понимаю… категорически не сочетается такая спешка с «первой кровью»… Все они, трое, хоть и фанфароны, но все ж не дураки, отчего же на них напало сущее помрачение? А, что тут думать! Алешка его все равно убьет… Пошли, корнет, время не ждет!

– Куда?

– Ох ты, провинция… – поморщился Топорков. – Нужно купить пистолеты, потом самим отлить пули – готовым нет никакого доверия, с ними всякое может случиться, могут и не лечь на место и выпасть… нет уж, пули, запомни, следует отливать и подгонять исключительно самому. И еще на всякий случай нужно позаботиться о достаточно вместительной карете – вдруг окажется раненый? Наконец, нужно раздобыть винтовочного пороха: мелкий и полированный ненадежен, плохо вспыхивает… Ну, что стоишь? За мной, аллюр три креста!