Александр Бушков - Д`артаньян – гвардеец кардинала. Книга первая

• Название: Д`артаньян – гвардеец кардинала. Книга первая
• Автор: Александр Бушков
• Издательство: Олма-Пресс, Бонус, Нева
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2002
• ISBN: 5-7867-0033-Х, 5-224-02477-3, 5-224-03783-2

От создателя «России, которой не было»…

Интрига нового прочтения всемирно известного романа Александра Дюма – уже в самом названии.

Кто бы мог представить, что Атос, Портос и Арамис – коварные интриганы, а д'Артаньян – хитроумный идальго, распутывающий интриги?… – Конечно же, Александр Бушков!

---

– Итак? – с непроницаемым видом спросил Рошфор.

Д’Артаньян, подойдя к ним вплотную и понизив голос, сказал:

– Господа, жизнь его величества и кардинала в опасности!

Глава шестая Кардинал Ришелье у себя дома

– Я отчего-то полагал, что вы несколькими годами старше, – сказал кардинал Ришелье, почти бесшумно прохаживаясь по кабинету, – но кардинальские коты, ухоженные, пушистые, благодаря своей невероятной чуткости ловившие настороженными ушами малейший звук, то и дело провожали его загадочными прищуренными взглядами.

Д’Артаньян был наслышан о них, но видел впервые – и старался сидеть, не шевеля ногами, потому что парочка избалованных созданий непринужденно разместилась у его пыльных ботфорт, время от времени пробуя их на прочность когтями, таращась снизу вверх со столь серьезным и озабоченным видом, словно хотели понять, друг это хозяину или враг.

– В таком случае, оба мы оказались в одинаковом заблуждении, монсеньёр, – сказал д’Артаньян. – Я тоже, уж не обижайтесь на провинциала, представлял вас убеленным сединами стариком. В провинции только и разговоров о вас… Но ваш возраст молва как-то обходила стороной…

– Вы разочарованы?

– Наоборот, – сказал д’Артаньян. – Свершения выглядят особенно грандиозными, когда их инициатор в расцвете лет и сил…

– Вас уже научили в Париже говорить льстивые комплименты? – усмехнулся Ришелье.

– Помилуйте, монсеньёр, вы же не дама, а духовное лицо, какие могут быть комплименты… – простодушно ответил д’Артаньян. – Просто о вас говорят повсюду…

– Хотите сказать, одну похвалу?

– Нет, конечно, и худое тоже… Но разве эта молва делает погоду? – Д’Артаньян, резко меняя тему разговора, постарался вернуться к мучившему его вопросу: – Монсеньёр… Я до сих пор озабочен всеми этими клятвами, что пришлось тогда дать…

– Успокойтесь, – решительно сказал кардинал. – Клятва, данная убийцам и заговорщикам, не имеет силы. Я вас отрешаю от всех клятв – властью, данной мне святым римским престолом, тем престолом, что выше любого королевского… – Он поднял руку, словно для благословения, и произнес несколько слов на латыни, в которых д’Артаньян понимал не больше, чем если бы они звучали на каком-нибудь наречии дикарей из Нового Света. – Ну что же, господин д’Артаньян… Вы оказали огромную услугу – и не просто человеку, а государству. Скажу вам по секрету, у меня есть свой человек среди заговорщиков – и еще один из их же собственных рядов совсем недавно кое о чем донес. Рассчитывая, надо полагать, что это его спасет… Он будет неприятно удивлен, когда после разгрома заговора ему отрубят голову вместе с остальными.

– Можно спросить, монсеньёр, почему? Ведь он оказал услугу…

– Услугу оказали вы, любезный шевалье. Вы – обличитель, а не доносчик. Это совершенно разные вещи. Обличитель, едва услышав нечто, представляющееся ему гнусным, решительно сообщает тем, кому надлежит ведать безопасностью государства. Доносчик – это другое… Человек, о котором идет речь, был вовлечен в заговор довольно давно, получил изрядную сумму денег и рассчитывал при удаче взлететь гораздо выше, чем он того заслуживает. Но потом… Деньги имеют свойство кончаться – а хотелось еще. Кроме того, его измучил страх за собственную шкуру, он стал бояться, что все раскроется, что всех настигнет кара… Другими словами, если бы он был уверен в победе заговорщиков, если бы ему дали больше денег, он остался бы на прежнем месте в прежней роли… Таких не стоит щадить. Теперь о вас, д’Артаньян. Я высоко ценю вашу искренность, вы оказали и мне, и другим нешуточную услугу, но… Мне хотелось бы понять ваши мотивы. Не ответите ли на несколько вопросов?

– Как на исповеди…

– Почему – "как"? – На лице кардинала появилась мимолетная усмешка. – Вы сами только что вспомнили, что я не только министр, но и духовное лицо… Так вот, дорогой д’Артаньян, ничто не мешало вам и далее оставаться в заговоре. То, что вы не Арамис, не имело никакого значения. Предположим, им удалось бы сместить меня, заточить в монастырь – и, несомненно, тут же убить – короля, претворить в жизнь все задуманное… И тут выясняется, что никакой вы не Арамис, а д’Артаньян. Неужели они прогнали бы вас и отдали все причитающиеся вам блага настоящему Арамису только потому, что именно за него себя выдавали вы? Действовал-то человек, а не имя! Я думаю, вас не только не прогнали бы с позором, но, наоборот, приблизили – ведь вы показали бы себя крайне ловким человеком, какие людям вроде герцога Анжуйского и принца Конде необходимы, и чем они бессовестнее, тем лучше. Одним словом, то, что вы приняли на себя чужое имя, нисколько вам не помешало бы на пути к преуспеянию. И вы не могли об этом не думать…

– Я думал, монсеньёр, – честно признался д’Артаньян. – Примерно то же самое приходило мне в голову.

– Но вы пришли ко мне… Почему? До сих пор ничто в вашем поведении не показывает, что вы ждете от меня золота, почестей, иной награды. Отчего же? Простите за назойливость, но в таких делах необходима полная ясность…

– Так просто и не объяснишь, монсеньёр, надо подумать… – сказал д’Артаньян, ожесточенно скребя в затылке в надежде, что это старое и испытанное средство поможет побыстрее постичь истину. – Понимаете ли… То, что они задумали, – неправильно. Так не полагается. Это против законов божеских и человеческих. Простите, что я подхожу с нашими провинциальными мерками, но это все равно, как если бы я или кто-то из моих братьев, устав дожидаться наследства, заточил отца в подвале… И потом… Знаете, я до того, как выбрался из захолустья, плохо представлял себе, что такое государство. Мне казалось, что жизнь в нем налаживается сама собой, что страна живет, будто ручей течет – по проторенному руслу… Ну вот, а потом я немного присмотрелся. Оказалось, государством необходимо управлять, словно нашей рейтарской ротой. И очень много тут зависит от того, какой командир. У плохого не будет порядка, шеренги не научатся держать строй, каптенармус пропьет доверенное ему имущество, солдаты разболтаются… А у хорошего командира – о, у него наоборот. Так вот, сдается мне, вы – хороший командир. У Франции не было денег – вы наполнили казну. У Франции не было флота – вы его создали. В провинциях власть сеньоров была выше любого закона – уж я-то знаю, кое-кто из наших родственников и знакомых оттого и пострадал, что они были правы, но бедны, а сеньоры тех земель – неправы, но сильны… Вы назначили в провинции интендантов и губернаторов, которые приструнили самодуров… И, наконец, вы – сущий гасконец, монсеньёр! Вас ненавидит столько влиятельных и могущественных особ, против вас плетут столько козней и заговоров – а вы невозмутимо возвышаетесь, как утес, о который разбиваются волны! Это совершенно по-гасконски! Пусть даже весь мир идет войной – плечо вперед, навстречу пулям!

– Иными словами, я – образец добродетели? – с тонкой усмешкой закончил за него Ришелье.

– Ну что вы, монсеньёр! – с тем же простодушием воскликнул д’Артаньян. – Есть кое-что, чего я не могу понять и принять, хоть в Бастилию сажайте… Ну как это можно, простите на дерзком слове, запрещать дуэли? Дворянин и дуэль – это… это… это нечто изначальное, как небо над головой! Черт побери, если так пойдет и дальше, то… Мне поневоле приходят в голову вовсе уж идиотские, ни с чем не сообразные вещи… Если так и дальше пойдет, чего доброго, дворяне когда-нибудь будут ходить без шпаг, а если их обидят, они побегут к судейским с жалобой… Видите, какая чушь лезет в голову! Нет, с дуэлями вы определенно дали маху…

Он спохватился и умолк, страшась собственной дерзости. Однако кардинал задумчиво смотрел на него без видимых признаков гнева.

– Любезный д’Артаньян, – сказал он мягко. – Известно ли вам, например, сколько дворян погибло от дуэлей в царствование Генриха Четвертого?

– Ну, человек двести… Или целых триста…

– Четыре тысячи.

– Черт побери меня… о, простите, монсеньёр! А тут нет никакой ошибки?

– Нет. Разве что число преуменьшено. Оно впечатляет?

– Да конечно, ясное дело… – протянул д’Артаньян растерянно. – И все же дуэль есть дуэль, испокон веку так заведено…

Он чуть-чуть не ляпнул: "Но вы-то, монсеньёр, вы-то ничего не имеете против, когда ваши мушкетеры задают трепку королевским!" – но вовремя опомнился. У всякой непринужденной беседы есть свои границы, в особенности если ваш собеседник – лицо, обладающее большей властью, чем сам король…

– Итак… – задумчиво сказал Ришелье. – Вы сделали выбор меж мною и теми господами…

– Так уж получилось, монсеньёр. Случайно… а может, и не случайно. Вы знаете, меня по-доброму принимали в доме капитана де Кавуа – а граф Рошфор выручил из нешуточной передряги, когда неисчислимые толпы неотесанного мужичья набросились на меня с лопатами и вилами… Я вдруг понял: все те, кого я уважаю, кому обязан, находятся по одну сторону, а эти господа – по другую… Вот так я и оказался на кардинальской службе…