Александр Бушков - Д`артаньян – гвардеец кардинала. Книга первая

• Название: Д`артаньян – гвардеец кардинала. Книга первая
• Автор: Александр Бушков
• Издательство: Олма-Пресс, Бонус, Нева
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2002
• ISBN: 5-7867-0033-Х, 5-224-02477-3, 5-224-03783-2

От создателя «России, которой не было»…

Интрига нового прочтения всемирно известного романа Александра Дюма – уже в самом названии.

Кто бы мог представить, что Атос, Портос и Арамис – коварные интриганы, а д'Артаньян – хитроумный идальго, распутывающий интриги?… – Конечно же, Александр Бушков!

---

– Во-первых, сударь, господин Бриквиль отдал богу душу в тюрьме Консьержери…

– Не знаю, что там насчет остального, но это и впрямь самое плохое, – согласился д’Артаньян, еще сильнее ощутив себя персонажем Корнеля. – Что же, эти звери-тюремщики запытали его до смерти? Безобразие, куда смотрит король…

– Да что вы, сударь… Его и пальцем никто не успел тронуть. Сам помер, как мне шепнул писец комиссара де Морнея. Едва его привели в Консьержери, он брыкнулся на пол и помер… Лекарь говорит, все из-за обширного разлития желчи и общей меланхолии становых жил…

– Надеюсь, вдова безутешна и себя не помнит от горя? – с надеждой спросил гасконец.

– Надо вам признаться, сударь, не так чтобы уж… – сказал Планше с хитрым видом. – Она, конечно, на людях сохраняет приличествующую безутешность, но уже три раза спрашивала меня, когда же, наконец, появится господин д’Артаньян, потому что ей в столь глубоком горе необходима поддержка кого-то близкого…

– Плохи дела, Планше, – сказал д’Артаньян.

– Пожалуй что, сударь. А еще я собственными ушами слышал, как она, думая, что никто не видит и не слышит, посмотрелась на кухне в зеркало и с мечтательной физиономией протянула: "Луиза де Батц д’Артаньян де Кастельмор…"

– Не добивай меня, Планше! – прямо-таки взвыл д’Артаньян.

– Именно так и было, сударь, клянусь моей бывшей мельницей…

– На войну бы куда-нибудь ускакать, но ведь нет ни войны, ни мятежа! – в сердцах сказал д’Артаньян. – Боже мой, куда катится Французское королевство? Ни войны, ни мятежа! Что происходит с прекрасной Францией?

– А еще, сударь, приходили сыщики с каким-то судейским… Расспрашивали про вас с видом грозным и загадочным, все выпытывали, куда вы ушли. Сказали, что еще вернутся. Они поминали кварталы Веррери…

– Беда никогда не приходит одна, – сказал д’Артаньян, и без того слишком удрученный, чтобы печалиться новой напасти. – Надеюсь, это все?

– Не совсем, сударь… В-третьих и в-последних, вас там дожидаются два гвардейца кардинала. Они появились вскоре после ухода сыщиков, сказали, что будут ждать вашу милость, даже если им придется обратиться в статуи, потому что у них приказ…

– Чей? И касаемо чего?

– Они не сказали, сударь. Вид у них еще более загадочный и грозный, чем у сыщиков… Осмелюсь заметить, ваша милость, а не бежать ли вам в Нидерланды? Все молодые люди из хороших семей, оказавшись в сложных жизненных обстоятельствах, бегут за границы, так уж в этом Париже принято… До Испании далеко, в Англию нужно пробираться морем, а вот Нидерланды ближе всего… Я, со своей стороны, буду вам сопутствовать, ибо негоже покидать того, кто был щедр к своему слуге во времена процветания… Можете мне даже не платить, пока дела ваши не поправятся… А там, глядишь, что-нибудь и переменится и мы вернемся…

– Спасибо, Планше, ты верный слуга, – растроганно сказал д’Артаньян, гордо выпрямившись. – Но это не тот случай, когда гасконец бежит от опасности. Черт побери, когда скверные новости сыплются, как град, нужно грудью встречать невзгоды! По крайней мере, даже если меня и уведут в Бастилию…

– Типун вам на язык, сударь! Что вы уж сразу про Бастилию!

– Даже если меня и уведут в Бастилию, – повторил д’Артаньян, находя некоторое удовлетворение в смакованиисвалившихся на него бед, – то, по крайней мере, там меня не оженят на прекрасной Луизе… Пошли, Планше!

Он приосанился, надел шляпу набекрень и двинулся к меблированным комнатам, чувствуя себя храбрее пророка Даниила, который бесстрашно встретил льва в печи огненной, куда его бросили враги.[14]

Навстречу ему вышли двое незнакомых мушкетеров кардинала, сохранявших на лицах именно то грозное и загадочное выражение, о коем упоминал Планше.

– Господин д’Артаньян? – спросил один отрывисто.

– Он самый, – гордо подбоченился гасконец. – Я должен отдать вам шпагу, господа?

– Шпагу? – гвардейцы переглянулись словно бы растерянно. – Нет, такого приказа у нас нет, шевалье. Нам попросту велено доставить вас в особняк господина де Кавуа, нашего капитана…

– Кем велено? Самим капитаном?

– Не совсем… – еще более смутился гвардеец. – Но нам велено… И приказано, если вы будете упорствовать, применить силу…

– Кажется, я кое о чем начинаю догадываться, – вслух подумал д’Артаньян. – Что же, извольте, я готов следовать за вами. Планше, не стоит делать столь трагического лица. Кажется, я поторопился насчет Бастилии…

Глава двадцать вторая Крутой поворот в судьбе

На сей раз д’Артаньяна в доме де Кавуа не только не потчевали дичью и бургундским, но даже не предложили сесть. Госпожа де Кавуа так и заявила, едва он вошел:

– Извольте оставаться на ногах, господин д’Артаньян! В вашем положении нотации следует выслушивать стоя!

Капитан де Кавуа, присутствовавший здесь же, смирнехонько сидел в уголке с таким видом, будто он надеялся быть принятым за безобидный предмет меблировки, от коего не требуется участие в людских беседах. Зато его супруга, брызжа энергией, достаточной для двоих, подошла к д’Артаньяну и, потрясая возле самого его носа указательным пальчиком, вопросила:

– Несчастный вы человек, вы хоть понимаете свое положение?

– Мое положение? – переспросил д’Артаньян крайне осторожно. – Оно, разумеется, не из блестящих, хотя я и не рискнул бы назвать его безнадежным…

И он умолк, надеясь, что услышит какие-нибудь разъяснения.

– Вы слышите, Луи? – с трагическим пафосом спросила мадам де Кавуа своего безмолвного супруга. – Наш милейший д’Артаньян не согласен с тем, что его положение безнадежно… Боже мой, какая самонадеянность!

Капитан де Кавуа ответил неопределенным пожатием плеч и движением бровей, что можно было толковать как угодно.

– Ах, да помолчите вы, Луи! – в сердцах воскликнула его жена, хотя капитан и так молчал. – От вас, я вижу, никакого толку… Д’Артаньян, вы понимаете, что стоите на краю пропасти?

– Я, мадам?!

– Да, вы! Именно вы! Объяснить вам подробнее?

– Сделайте одолжение, госпожа де Кавуа… – пробормотал гасконец растерянно.

– Будьте благонамеренны, сделаю! Исключительно ради того, что вы мне кажетесь все же не совсем пропащим… Итак, сударь! Вы, помнится, хотели, чтобы о вас заговорил Париж? Ну что же, извольте радоваться: о вас уже говорит весь Париж… Только не смейте так глупо и широко улыбаться! – прикрикнула она с интонациями драгунского сержанта. – Вам вообще не следует улыбаться! Потому что о вас говорят главным образом как о прелюбодее, развратнике, бретёре, забияке, разбойнике и убийце…

– Мадам…

– Молчите, я сказала! – Сейчас очаровательная госпожа де Кавуа напоминала гасконцу древнегреческую богиню мести, которая именовалась вроде бы "гурия". – Я нисколечко не прибавляю от себя, я только повторяю то, о чем болтают в Париже… Начнем с шашней меж вами и вашей квартирной хозяйкой. Будете отрицать?

– Конечно, некое увлечение имело место…

– Увлечение? Да все говорят, что вы с ней миловались чуть ли не на глазах законного мужа! Которого едва не проткнули прилюдно шпагой. А потом, подкупив полицию, сгноили его в тюрьме по насквозь вымышленным обвинениям, где бедняга и нашел свой конец…

– Все было совсем не так… – осмелился заикнуться д’Артаньян. – Не совсем так, я бы сказал…

– Молчите, несчастный! Я как-никак немного разбираюсь в жизни, я второй раз замужем и произвела на свет восемь детей… Голову могу прозакладывать, что ваша возлюбленная – обычная вертихвостка, которая решила охомутать глупого юнца… Вообще-то, и вы сами хороши – где были ваши глаза? Не видели, с кем связываетесь?

– Мирей, юношеские чувства… – робко вставил словечко де Кавуа.

– Не пытайтесь его защищать, Луи! Мне лучше знать, как следует воспитывать таких вот дурачков! Так вот, д’Артаньян, сама я верю, что ваша дражайшая Луиза – беззастенчивая и развратная хищница… но попробуйте убедить в этом сплетников! Люди, знаете ли, верят не тому, что происходит на самом деле, а тому, что говорят многие! "Все говорят" – эта фраза губила и людей посерьезнее вас! Ясно вам? Злая молва убивает вернее шпаги. Или, по крайней мере, безвозвратно разрушает доброе имя… В доме Бриквилей лежит покойник… Это факт?

– Увы… – кивнул д’Артаньян.

– Это факт. Весомо, грубо, зримо… И вы можете из кожи вон вывернуться, но не оживите этого скота Бриквиля. Положение усугубляется тем, что его кончину кое-кто объясняет происками кардиналистов, а отсюда вытекает, что найдутся охотники раздуть сплетню до небес ради выгоды для своей партии… Наконец, есть еще его величество. Король крайне не одобряет подобных вещей – откровенного прелюбодейства, нарушения святости домашнего очага и тому подобных вещей… Вам крупно повезло, д’Артаньян, что короля нет в Париже. Придворные сплетники любят развлекать его рассказами о всех парижских новостях, а ваши похождения – сущий клад для сплетников… Король лежит в постели в Компьене. Он простудился, встречая английское посольство во главе с милордом Бекингэмом… или решил, что простудился, что, в общем, никакой разницы не составляет. Короче говоря, он слег в постель, никого не хочет видеть, и даже сплетни его не радуют. Будь он в Париже, все обстояло бы для вас еще печальнее – а так есть надежда, что дело удастся замять… Или вы и в самом деле собрались жениться на этой особе, у которой в любовниках перебывала половина квартала?