Александр Бушков - Д`артаньян – гвардеец кардинала. Книга первая

• Название: Д`артаньян – гвардеец кардинала. Книга первая
• Автор: Александр Бушков
• Издательство: Олма-Пресс, Бонус, Нева
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2002
• ISBN: 5-7867-0033-Х, 5-224-02477-3, 5-224-03783-2

От создателя «России, которой не было»…

Интрига нового прочтения всемирно известного романа Александра Дюма – уже в самом названии.

Кто бы мог представить, что Атос, Портос и Арамис – коварные интриганы, а д'Артаньян – хитроумный идальго, распутывающий интриги?… – Конечно же, Александр Бушков!

---

– Но ведь вы овдовели…

– Я?! – воскликнула г-жа де Кавуа в еще большем изумлении и еще более сильном испуге, так что кардинал поневоле оторопел. – А почему вы так решили, монсеньёр?

– Мне доложили… – сказал всерьез опешивший кардинал.

– Выдумки, монсеньёр! Безответственные сплетни!

– Но Бувар…

– Этот болван не способен отличить мертвого от живого, а больного от здорового!

– Но ваше платье…

Госпожа де Кавуа сказала смиренно:

– Ваше высокопреосвященство, я надела эти одежды в знак траура – но исключительно траура по потере моим Луи и мною самой ваших милостей и доброго расположения! Именно так, ни о чем другом и речь не шла. Припомните, разве я хоть словечком упомянула о том, что мой супруг мертв?

– Никоим образом, – вынужден был признать Ришелье.

– И в приемной я тоже не сказала ни словечка о его мнимой смерти, можете справиться! Как я посмела бы хоронить живого человека, в особенности моего любимого Луи? Я просто-напросто пришла к вам в трауре, а остальное выдумали ваши приближенные – и, как я вижу, поторопились ввести вас в заблуждение…

– Позвольте! Значит, ваш муж и не болен вовсе?

– О, конечно же, он болен! – живо возразила г-жа де Кавуа, уже видя по лицу кардинала, что одержала победу. – Он прямо-таки умирал от горя, лишившись вашего расположения… но теперь, когда я только что услышала от вас, что вы нисколечко на него не сердитесь, я не сомневаюсь, что он моментально выздоровеет, когда я ему передам ваши благосклонные слова… Думаю, вы увидите его даже сегодня, уверена в этом!

Кардинал долго изучал ее пытливым взглядом, лишенным обычной суровости, у него был вид человека, застигнутого врасплох. В конце концов он расхохотался так, что удивленно вскинули головы многочисленные кошки, любимицы Ришелье, коими был полон кабинет, – и смеялся долго, что, несомненно, было добрым знаком.

– Мирей, Мирей! – еле выговорил Ришелье сквозь выступившие на глазах слезы. – Ну и шуточку же вы со мной сыграли! В хорошенькое положение я из-за вас попал!

– Я? С вами? Я бы никогда не посмела, монсеньёр! – со смиренным видом запротестовала г-жа де Кавуа. – Неужели вы полагаете, что утрата ваших милостей не заставит человека облачиться в траур? Могу вас заверить, что обстоит как раз наоборот! И потом, вы-то уж никак не попали в смешное положение – о том, что произошло здесь, знаем только мы двое, а в моей деликатности вы можете быть уверены. Скорее уж это ваши приближенные выставили себя глупцами, поверив бестолочи Бувару и не удосужившись меня расспросить подробнее.

– Разрази меня гром, вы правы, Мирей… – задумчиво произнес Ришелье. – Дело сделано, и отступать некуда…

По его тону г-жа де Кавуа поняла, что окончательно выиграла дело, – кардинал, как всякий умный человек, уже вспомнил старую истину: чтобы вас не подняли на смех, следует первым рассмеяться над собой… и, конечно, над другими, попавшими в ту же ловушку. Старая детская загадка гласит, что темнее всего под пламенем свечи. Так и кардинал, игравший европейскими монархами, словно шахматными фигурками, при известии о том, что он оказался одурачен слабой женщиной, был достаточно мудр, чтобы не гневаться. Скорее уж следовало отнестись к происшедшему с философским смирением – благо представился случай первому принести в Лувр известие о постигшем Бувара несомненном позоре…

– Мирей, Мирей… – промолвил кардинал, уже нисколечко не сердясь. – Лучшей комедиантки, чем вы, я покуда не знал. Честное слово, меня так и подмывает попросить короля учредить по примеру должности суперинтенданта зданий пост суперинтенданта комедии – и отдать эту должность вам, хотя у нас и не принято допускать женщин к государственным постам…

– А что, ваше преосвященство? – вслух предположила г-жа де Кавуа. – Думается, я бы справилась.

– Быть может, вы справились бы и с должностью министра? – все еще смеясь, предположил Ришелье.

– Так далеко мои амбиции не простираются, – с достоинством произнесла г-жа де Кавуа. – Однако, говоря по совести, монсеньёр, я рискну предположить, что когда-нибудь все же на министерском посту окажутся женщины…

– Мы с вами до этого не доживем, Мирей, и слава богу…

– Бесспорно, не доживем, монсеньёр. И все же, когда-нибудь…

– Ах, Мирей, вы меня уморите! – вновь расхохотался кардинал. – Женщина на посту министра… Скажите еще, что у наших отдаленных потомков женщины будут не только министрами, но, вот нелепость, финансистами, судьями, а то и офицерами!

– Кто может знать будущее, монсеньёр?

– Довольно, Мирей! – решительно прервал Ришелье. – Признаюсь, вы мне доставили немало веселых минут, но нельзя же затягивать шутку до бесконечности! У меня полно важных дел. Ступайте же и передайте вашему дражайшему мужу, что он может выздороветь…

Глава восемнадцатая Д’Артаньян у себя дома

Строго говоря, наш гасконец находился вовсе не у себя дома (за полным пока что неимением такового), а в том самом ресторане, что открыл наконец на улице Ла Арп[8] вернувшийся в Париж г-н Бриквиль. Однако нужно отметить, что с некоторых пор, благодаря известным читателю обстоятельствам, д’Артаньян чувствовал себя как дома в любом строении, согласно имущественным законам безраздельно и всецело принадлежащем г-ну Бриквилю… И, в общем, имел на то некоторые основания, поскольку частенько осуществлял в отношении очаровательной Луизы те права, на каковые ее законный супруг оказывался сплошь и рядом решительно неспособен…

Правда, на сей раз и речи не было о практическом осуществлении этих самых прав – и оттого, что стоял белый день, и потому, что место отнюдь тому не благоприятствовало. Оно вовсе не подходило для любовных свиданий, так как было отделено от большого ресторанного зала исключительно легкой перегородкой с высокими, от пола до самого потолка, окнами. Шторы, правда, были задернуты, но все равно для пылких игр это помещеньице никак не годилось – одна из дверей вела в зал, а вторая – в кабинет хозяина.

– …и тогда его величество изволил в самых недвусмысленных выражениях похвалить мою отвагу, – продолжал д’Артаньян под восхищенным взглядом Луизы. – Более того, он простер свое расположение настолько, что велел господину Ла Шене принести из его собственных карманов пригоршню луидоров, каковыми меня и наградил. Вот один из этих самых луидоров, коими его величество наградил меня…

Говоря по совести, все до единого королевские луидоры уже были потрачены в тех местах, к коим приохотил д’Артаньяна услужливый Пишегрю, но тот, которым гасконец хвастался перед Луизой, в общем, ничем от них не отличался, поскольку вышел из-под того же чекана, так что никакого обмана тут, собственно, и не было…

– Я нисколько не сомневалась, Шарль, что удача вам в конце концов улыбнется, – с сияющими глазами сказала Луиза. И вкрадчиво поинтересовалась: – Быть может, теперь, когда вы лично известны его величеству, мне будет легче добиться развода?

Услышав знакомую песню, д’Артаньян мгновенно насторожился, как почуявший гончих заяц. И поторопился авторитетным тоном заверить:

– Боюсь, дело обстоит как раз наоборот… Его величество – ярый противник разводов… Если окажется, что мое имя связано с потребовавшей развода женщиной, с карьерой придется бесповоротно распрощаться…

– Значит, Шарль, карьера вам важнее, чем моя любовь? – незамедлительно задала Луиза столь обожаемый женщинами вопрос, приводящий всякого мужчину в бешенство.

Д’Артаньян, однако, сдержался и смирнехонько ответил:

– Луиза, я вас несказанно люблю, но в мои годы нужно думать и о карьере… На что мы будем жить, черт возьми?

– Ну, это просто, – сказала практичная Луиза. – Нужно как следует разорить Бриквиля, так, чтобы деньги перекочевали ко мне, а уж потом я с ним разведусь, и у нас останется и ресторан, и меблированные комнаты… Бриквиль, право, не пропадет, у него есть земля в провинции, та самая, отсуженная в наследство…

– Черт возьми, Луиза, вы меня ставите неизвестно в какое положение! – в сердцах воскликнул д’Артаньян. – Шарль де Батц д’Артаньян де Кастельмор, владелец кабаре и меблированных комнат… Я как-никак гвардеец короля, прах меня побери!

– Но кто же вам мешает совмещать владение рестораном с гвардейской службой? – резонно возразила Луиза. – Коли уж даже его величество совмещает свои королевские обязанности с выращиванием и продажей на рынке зеленого горошка?

Крыть было нечем, и д’Артаньян, пораздумав, завел старую песенку, к которой прибегал не раз:

– Луиза, я еще так молод…

Его очаровательная и упрямая любовница многозначительно прищурилась:

– Шарль, до сих пор ваша молодость вам не мешала проделывать со мной презанимательные вещи… Она вам не мешала и соблазнить меня самым целеустремленным и напористым образом…

– Мне? – воскликнул д’Артаньян. – Соблазнить вас?