Анна Берсенева - Гадание при свечах

• Название: Гадание при свечах
• Автор: Анна Берсенева
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-19848-1

Молодая медсестра Марина Стенич обладает экстрасенсорными способностями. Однако этот дар обрекает ее на одиночество, потому что кажется непонятным и пугающим человеку, которого она любит. Вскоре Марина оказывается среди представителей «колдовской Москвы». Хозяйка известного магического салона пытается использовать ее способности в собственных целях. Но главную свою способность Марине еще только предстоит в себе открыть…

---

– Случилось? – Он по-прежнему не оборачивался. – Что могло случиться – ничего.

Тон его был таким натянуто-безразличным, что не мог бы обмануть даже ребенка. Марина убрала руки с его плеч и вышла в сад. Осень была теплая, и они до сих пор умывались под медным рукомойником.

Когда она вернулась, кофе уже стоял на столе.

– Ты не хочешь мне сказать? – повторила Марина.

Женя наконец поднял на нее глаза. Наверное, что-то в ее лице убедило его, что дальше притворяться бесполезно. Да и хотел ли он притворяться перед нею?

– Да! – сказал он. – Да, случилось, и ты знаешь что!

– Не знаю, Женя… – тихо произнесла она. – Правда, я не знаю, поверь мне.

– Но ты же все знаешь! – воскликнул он. – Ты же все знаешь: что было в моем прошлом, что происходит со мною сейчас – все! Я не хочу скрывать от тебя, Маша: я боюсь тебя…

– Ты – меня? Боишься? – спросила она с невыразимым изумлением. – Но почему вдруг, Женя, почему?

– Можно подумать, ты действительно не понимаешь почему! Ну хорошо, я объясню. Сначала я думал: потому что я мало тебя знаю, ведь мы так недавно вместе. Я думал – любовь, мы сблизимся, все наладится… Но потом я понял: я не то что пока не знаю тебя, Маша, – я вообще не понимаю тебя и никогда не пойму. Есть ведь такие женщины, которых никогда не поймешь, сколько с ними ни проживи! И ты – как раз такая… – Он посмотрел на нее взволнованно и почти умоляюще. – А с меня хватит этого, Машенька, пойми! Со мной… У меня уже была такая женщина – и я зарекся от этого на всю жизнь. Второй раз я этого просто не выдержу. Я хочу понимать женщину, с которой живу. Понимать так же глубоко, как я люблю ее в постели, извини за пошлость.

Марина смотрела на него молча, не в силах произнести ни слова. Ей хотелось кричать, плакать, объяснять ему…

«Женя, единственный мой, чего ты боишься! – готово было сорваться с ее губ. – Меня ли тебе бояться, этого ли вообще бояться в жизни! Да ведь я люблю тебя…»

Но она молчала, и он молчал тоже.

– Ты даже сейчас молчишь так, что я теряюсь, – наконец произнес Женя. – Что клубится в твоей голове, что у тебя в душе – я не знаю… А вчера, когда я тебя увидел, глаза твои увидел, – я просто ужаснулся, Маша. Этот темный пожар, которым они полыхали… Никогда больше, ты слышишь, никогда больше я не позволю, чтобы такой пожар сжигал мою жизнь! Ты понимаешь, о чем я говорю?

Она кивнула.

– И когда ты сказала – помнишь, на лугу? – о том, чтобы защищать…

– Я ведь сказала, что тебе не придется этого делать, – тихо произнесла Марина. – Я совсем не жду от тебя этого, Женя… Да ты и не сможешь этого – защитить, ты даже удержать меня не сможешь, если я вдруг захочу уйти. Я люблю тебя совсем не за это… Я просто так тебя люблю, Женя, ни за что и ни ради чего!

– Вот именно! – воскликнул он и сжал руки тем самым жестом, от которого белели его суставы. – Вот именно: а вдруг ты захочешь уйти? А что будет со мной, с моей душой, что я буду делать – об этом ты подумала?

– Я не захочу уйти, Женя, я неправильно сказала, просто потому, что я волнуюсь… Мне просто трудно говорить, вот и все, я совсем не думала о том, чтобы уйти!..

– Сейчас не думала, а потом можешь и подумать! И я не смогу этого предотвратить, ты сама только что сказала. Маша, с тобой связано столько… необъяснимого, что для меня это слишком много. Ты вся необъяснимая, ты пугаешь меня всем, что делаешь. И тогда, когда Наташа вдруг побледнела и ушла…

Он быстро ходил по комнате, а Марина остановившимся от невыносимой боли взглядом смотрела, как вьется тонкая струйка пара над остывающим кофе.

– Но я ничего не сделала ей! – воскликнула она, услышав имя Спешневой. – Я не сделала ей ничего плохого, ты же сам видел! Что с того, что она ушла, что немного голова у нее заболела? С нею не случилось ничего плохого! Я просто не могла видеть, как она специально мучает тебя, Женя!

– Да ерунда это все – подумаешь, какая мука! Обычная женская ревность – понятная, Маша, по-нят-на-я! А то, что произошло потом, – непонятно… И я не хочу этого, я ничего не хочу от тебя!

Она невольно вскрикнула, услышав это. Он ничего не хочет от нее!.. Слезы полились по ее щекам потоком, она захлебнулась рыданием и закрыла лицо руками.

– Ты… больше не любишь меня? – спросила она, почувствовав, как Женя отнимает ее руки от мокрых щек. – Женя, неужели ты больше меня не любишь?!

– Машенька, ну прости меня, – сказал он, и Марина затрепетала, услышав его ласковый, любимый голос, заглянув в его глаза – так давно знакомые, с этими тонкими серыми лучиками и рассеянным дальнозорким взглядом. – Прости, что я так грубо… Я не хотел тебя обидеть, но я должен был сказать: я больше так не могу. Наверное, я… не совсем разлюбил тебя, – торопливо сказал он, поймав ее молящий, устремленный на него взгляд. – Или не совсем успел полюбить… Все произошло так стремительно, ты же помнишь, так независимо от моей воли! А теперь… Я не знаю, Маша! Знаешь, что со мной недавно было?

– Что? – спросила она, хватаясь за призрачную возможность удержать его. – Что-нибудь случилось с тобой?

– Нет… То есть да. Это на днях было, да, дня три назад. Я экскурсию вел по парку, туристов сейчас мало, и день дождливый, одна группа всего была. Я шел по аллее, все шли за мной, я рассказывал – все как всегда. И вдруг… Я тебя увидел за поворотом, ты понимаешь? Ты стояла не двигаясь, и я почувствовал, как ты меня зовешь, манишь. Я так ясно тебя видел – подумал, случилось что-нибудь, раз ты пришла. И… я побежал к тебе, ты так сильно меня звала, что я не мог даже идти спокойно! Люди, наверное, подумали, что я сумасшедший…

Марина знала, о каком дне он говорит. Три дня назад она оставалась дома, и ей вдруг так невыносимо стало в одиночестве, так захотелось увидеть Женю, что слезы выступили у нее на глазах. Она тогда вскочила, прошлась по комнате, заставляя себя успокоиться.

«Ну что хорошего, если ты побежишь сейчас к нему, – уговаривала она себя. – Что он подумает и что ты ему скажешь? Будет неловко, экскурсоводши будут смотреть, как на ненормальную… Зачем тебе это?»

Но думала она о нем неотрывно, несмотря на все здравые доводы о том, что этот неожиданный порыв к нему – просто блажь, которой нельзя потакать. Она думала о нем, она хотела к нему, хотела его и звала…

– Я просто… Я ничего не делала, Женечка, поверь мне… – прошептала она. – Я просто тосковала по тебе, я же люблю тебя, вот и получилось так сильно…

– Да я и не упрекаю тебя, и вообще – я, признаться, не верю во все эти мистические штучки. Но… Я объяснил тебе, Маша. Мне нечего больше сказать.

Медленно, как во сне, она поднялась, пошла к двери. Она чувствовала его каждой клеточкой своего тела, она надеялась, что он остановит ее. Но Женя молчал, и дверь за нею бесшумно закрылась.

Весь день Марина шла куда-то по дороге, ведущей мимо тихих, застывших в ноябрьском молчании деревень. Она шла не останавливаясь, как будто была у нее какая-то особенная цель. Но на самом деле она просто не могла остановиться, ей просто незачем было останавливаться.

Только один раз она присела у какого-то родника в глубине оврага. Через этот овраг вела проселочная дорога, и Марина спустилась в него машинально, все так же бесцельно.

Вода была так холодна, что рука стыла в ней мгновенно, и, глядя на свою белеющую в воде руку, Марина хотела только одного: чтобы такое же спасительное онемение охватило ее всю…

Она не помнила, сколько просидела так, глядя на журчащую среди камешков воду. Но ей не хотелось уходить: вода успокаивала, утешала душу. Впервые за весь этот невыносимый день Марина могла думать если не спокойно, то хотя бы связно.

«Этого нельзя изменить, – думала она. – Этого нельзя изменить сейчас и нельзя будет изменить потом. Я не смогу стать другой, и он не вывернется наизнанку. Значит, так суждено – нам не суждено…»

Она вдруг вспомнила, как отец сказал ей однажды, глядя на догорающий закат: «Только время лечит, девочка моя дорогая, только время». Он не обманывал ее никогда, и сейчас, в мучительную минуту своей жизни, Марина поняла: остается только подчиниться этим словам, принять их правоту.

Но одно дело понять и совсем другое – решиться!.. Как уйти от Жени, как отдаться целительной силе времени, как оставить себе только надежду? Надежду – вместо его глаз, вместо его ласковых рук и страстного, горячего дыхания…

Застонав, Марина сжала ладонями виски. Что угодно, только не это!

«Но что, если не это? – услышала она в глубине собственного сознания неумолимый голос. – Что? Дождаться, когда он станет захлопывать перед тобою дверь, когда начнет скрываться от тебя? Или, того хуже, отпустить в себе то, что нельзя отпускать – чтобы удержать его?»

Эта, последняя, мысль заставила Марину содрогнуться. Нет, вот этого она не сделает! Ей не нужна такая любовь и не нужна та цена за любовь, которая, наверное, вполне устроила бы какую-нибудь Галю Трофимову!