Дмитрий Абеляшев - Пастырь Вселенной

• Название: Пастырь Вселенной
• Автор: Дмитрий Абеляшев
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-00013-5

История эта началась с бредовой газетной статьи, которая так насмешила двух биологов – академика Бадмаева и его ассистента Володю. И чего только не напишут ради сенсации! Даже, например, то, что на Белгородчине появилась саранча ростом с собаку и явно с инопланетными замашками. А потому последовавший вскоре телефонный звонок никто и не подумал связать с Новой Колониальной Историей Земли...

---

Владимиру пришла в голову мысль, что, быть может, правильнее всего было бы не открыть сейчас дверь. Но он уже заглянул в “глазок”, и, стало быть, вполне вероятно, что Зубцов увидел мелькание его тени сквозь узкое отверстие. Владимир с сердечным трепетом отворил дверь и впустил Юрия внутрь. Зубцов деловито пожал Володину руку, улыбаясь как-то слишком по-доброму и в то же время немного официально.

– Ну, как поживаешь? – спросил полковник.

– Да так, помаленьку, – откликнулся Володя.

– Это хорошо, – одобрил Юрий. – Можно мне пройти в комнату?

У Владимира в сердце так и похолодело. Ему показалось, что Зубцов хочет войти в комнату потому, что по– дозревает, что Владимир скрывает у себя Лею. Владимир подумал, что ему очень повезло, что в данный момент его жена была в туалете. Не в шкаф же ей прятаться, как в дурацких анекдотах про любовников! Володя молча указал полковнику на дверь в свою комнату, Зубцов же, снявший было плащ, вновь накинул его на плечи, сказав Владимиру:

– Что-то холодновато у тебя. Чего это ты, закаляться, что ли, вздумал?

– Да что-то вроде того, – промямлил Володя, чувствуя, как омерзительная апатия наполняет его тело гадкой сонливостью. Словно, если он теперь ляжет на кровать и закроет глаза, полковник пожелает ему “спокойной ночи” и уйдет восвояси...

– Молодец, – одобрил Зубцов. – Это ты хорошо придумал. Ведь мало ли чего нас дальше с тобой ждет, не правда ли?

Владимир в ответ лишь рассеянно кивнул. Зубцов заглянул в Володину спальню, куда он, собственно, и был приглашен пройти, но вдруг, повернувшись к Владимиру всем корпусом, сказал:

– А можно, я пройду в другую комнату? Что-то мне видик захотелось посмотреть, я свой давно не включал.

Владимир отметил, что правую руку Зубцов держит в не по-хорошему оттопыренном кармане плаща. Володя сглотнул сделавшуюся вдруг вязкой слюну и сказал:

– Ну, конечно, проходи, располагайся.

Зубцов же пропустил Владимира вперед, будто в приступе необъяснимой галантности. Владимир вошел первым, ощущая позвоночником нацеленное себе в спину безжалостное дуло зубцовского пистолета. Или уже плазмомета?

Зубцов опустился на стул и, зевнув, попросил:

– Поставь мне, знаешь, что-нибудь трогательное... Советское... Из классики. Знаешь, фильм такой хороший был “Чужой среди своих...”. Там еще актер этот играл, помнишь... Ну, есть он у тебя, фильм-то?

– Да нет... – будто задумавшись на мгновение, ответил Володя. – Нет у меня такого...

– Ну тогда и не надо ничего, – словно повеселев, сказал Зубцов. – Пойдем, что ли, на кухню тогда, угостишь меня чем-нибудь, идет? Как, запасов-то хватает?

Владимир почувствовал, что разоблачен и балансирует на грани пропасти. Он проводил Зубцова на кухню и сказал:

– Слушай, Юр, ты тут располагайся пока, а я забегу в туалет, идет?

– Конечно, Володь, – откликнулся полковник. – Ты тоже чувствуй себя как дома – твоя же ведь квартира-то, правда?

Владимир понял, что Зубцов намекает ему на возможную, в случае его расстрела, конфискацию жилья Сопротивлением. И у него хватило сил лишь кивнуть в ответ. Владимир надеялся, что он выглядел убедительно. Он ошибался – со стороны он смотрелся раздавленно и жалко. Володя подумал, что Зубцов наверняка не уйдет, не осмотрев всю квартиру в поисках Леи, и специально пошел в туалет, чтобы Зубцов не попытался открыть дверь, за которой скрывалась обнаженная, беззащитная Лея. Про туалет же он сказал вслух, в надежде, что Лея сообразит незаметно отпереться, когда он будет открывать дверь. Слава Богу, у нее хватило ума это сделать. Владимир вошел в туалет и увидел стоявшую в углу, возле бачка, Лею. “Одно дело прятать от обыска пистолет, ну или там документ какой, – подумалось Владимиру, – совсем другое – живого человека”. И тут Володя встал над унитазом, расстегнул ширинку и понял, что от нервного напряжения не в силах выдавить из себя ни капли. Он бросил на Лею отчаянный взгляд, и девушка, державшаяся молодцом, ответила ему серьезным, глубоким кивком головы. Она, чуток посторонне Владимира, аккуратно села на унитаз, и через считанные секунды приникшего к стене между уборной и кухней уха Зубцова достигли характерные урчание и бульканье выгружающего порцию шлаков кишечника. Полковник, кивнув самому себе, понял, что у него есть пара минут времени, и на цыпочках, беззвучно и стремительно пройдя в большую комнату, отворил шкаф, сжимая правой рукой плазмомет с повернутым предохранителем. Никого. Заглянул под кровать, за занавеску и на балкон. Снова никого. Прокрался в Володину спальню, обшарил углы, и там – опять пусто. Открыл антресоль в коридоре и легко, несмотря на свою массивность, подтянулся, заглядывая внутрь. Шаром покати. Воровато приоткрыл дверь в ванную комнату, заглянул за полупрозрачную полиэтиленовую занавесочку с рыбками и дельфинчиками – безрезультатно. После этого, услышав из туалета звук рвущейся бумаги, тихонько прошел на прежнее место на кухне и натянул фирменную широкую улыбку на привычные к ней губы. Владимир, который все это время сам вслушивался, стоя у двери, во все перемещения полковника и достаточно точно их вычислил, спустил воду, звякнул шпингалетом и, распахнув дверь, вышел.

– С облегчением тебя, – шутливо приветствовал его полковник.

Открытая дверь уборной на секунду скрыла часть коридора от орлиного взора полковника, и быстроногая босая Лея, воспользовавшись моментом, беззвучной белой тенью скользнула в ванную комнату и, привычная к холоду, легла на дно чугунного эмалированного ложа.

– Я тут статистику собираю, – сказал он Владимиру, мывшему руки на кухне, – сколько у кого из наших еды осталось от месячного пайка. Покажи-ка мне остатки твоих запасов.

Владимир уже очевидно трясущимися – а он-то думал, что только в триллерах и детективах такое бывает, – руками открыл полочку, на которой не оставалось почти ничего.

– Э-эх! – протянул Зубцов. – И это все?

– Все, – сглотнул Владимир.

– Прожорливый ты какой, да? – полуутвердительно, с угасающей улыбкой на губах спросил Зубцов. Взгляд его сделался чужим и деревянным.

– Да нет, – сообразив вдруг, торопливо откликнулся Владимир. – Понимаешь, Юр, девчонка одна, моя знакомая, Катька Соловьева, ну... Она с голода пропадала совсем, проституцией занялась... Я думал ей помочь, пригласил к себе, – Володя импровизировал, по ходу дела выдумывая душещипательную историю в духе Федора Михайловича, – она же разделась, и я... В общем... – Володя замялся, впрочем, весьма натурально, пытаясь описать словами не совершенный им поступок.

– В общем, – чуть даже участливо спросил его Зубцов, – лифчик, трусики, платьице и книжечки душеспасительные к ней имеют отношение?

Владимир, очень кстати густо покраснев, сказал:

– Ну, в общем, да.

– А теперь, стало быть, ты ее, несчастную, кормишь... Так?

– Ну да... – переминаясь с ноги на ногу, продолжал врать Владимир.

– А она жрет, как слоняра, и не подавится. Верно?

Владимир, словно ничего не понимая, вскинул на Зубцова глаза и удивленно насупил брови.

– Жрет, а ей все мало, сколько ни давай, так? – уточнил полковник, пристально глядя Володе в глаза.

Володя же смотрел на Зубцова так, словно видел его впервые. У него явно открылось второе актерское дыхание – ведь обычно мастерство врать не краснея не входило в число его умений.

– Да нет, она, бедняжка, как птичка кушает, – сказал он наконец после паузы. – У нее просто трое братьев и мать-старушка. Она им таскает.

– А в постели-то она как, ничего? – с усмешкой спросил Зубцов.

Владимир сжал кулаки и сказал полковнику с плохо скрываемым гневом:

– Юрий Васильевич, сдается мне, что вы уже слишком далеко зашли. Кажется, Сопротивление – не монашеский орден, и я не обязан вам отчетом о своей личной жизни!

– Да тихо ты, тихо, дурачок. Не ерепенься, – негромко сказал Зубцов, поднимаясь. – Я ж так, по-дружески. Ну не буду тебя объедать, не буду, раз тебе и самому мало. Расслабься. Сбрось напряжение. Вот в туалет только зайду и не буду тебя больше мучить. Идет?

Владимир пожал плечами, всем видом показывая, что чувствует себя незаслуженно обиженным Зубцовым. Полковник аккуратно – осторожность эта не укрылась от взгляда Владимира – открыл дверь ванной, где скрывалась за занавесочкой на дне Лея, а потом сказал:

– Ох, перепутал... – отворил, так же опасливо и не вынимая руку из кармана плаща, дверь уборной, прошел внутрь и заперся там.

Владимир, услышав, наконец, из туалета звон падающей струи, помог Лее выпорхнуть – иначе не скажешь, так стремительно и бесшумно она покинула помещение – из ванной, слава Богу, полы в квартире Владимира не были скрипучими. Лишь только девушка скрылась в комнате, Зубцов открыл дверь туалета и, пройдя в ванную комнату, принялся мыть руки, поглядывая в зеркало на стоящего за его спиной Владимира. Он лишь на секунду вытащил из кармана правую руку и затем сунул ее обратно. Потом вновь отодвинул штору с веселыми рыбками и голубоватыми водорослями – у Володи похолодело в груди, в который уж раз за сегодняшний день – и сказал Владимиру, подойдя к нему вплотную и взяв его за шерстяную ниточку, вылезшую из свитера, двумя пальцами: