Владимир Алько - Второе пришествие инженера Гарина

• Название: Второе пришествие инженера Гарина
• Автор: Владимир Алько
• Издательство: Поверенный
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-93550-023-X

«Гиперболоид инженера Гарина» А.Н. Толстого заканчивается бегством главных персонажей – Гарина и мадам Ламоль – с Золотого острова и кораблекрушением яхты «Аризона». Герои произведения оказываются выброшенными на необитаемый остров, где и начинают влачить жалкое существование, без надежд, без будущего… Автор как бы переводит своих героев в состояние литературного анабиоза (ни жизнь, ни смерть), словно бы надеясь на продолжение своего романа. И вот – аргентинское исследовательское судно спасает Гарина и Зою. Следуют годы конспирации, нужды, лишений… Дерзкий, аналитический ум Гарина не может примириться с подобным положением вещей. Подрабатывая экспертом в патентном бюро, он проникается модными и парадоксальными идеями теории относительности и приходит к мысли о создании… Что последовало за этим, – какие свершения, интриги и приключения, – а также всю фантастическую историю «Второго пришествия инженера Гарина», читатель найдет в этой увлекательной книге.

---

Находившись так, он присел на край валуна, подле Рауха. Пригревало солнце. На исходе был трудный и многообещающий день. Здесь – свет и даль горнего мира. Омытое их трудами небо – проявление некоторых их «титанических» способностей, если посчитать за таковые как результат всю массу земли и камней, сброшенных вниз. Каждый из них был при своем отличном настроении, и Раух решился:

*** 22 ***

– Я знаю вас уже не один год, Гирш, – начал он – Человек я в общем-то одинокий, и потому, верно, наблюдательный. Когда вы предложили мне, отчаявшемуся найти работу физику совместно работать, я понял, что за этим стоит не только, так скажем, гипотетический и скрытный характер вашей деятельности, но и аналитически точный расчет, прозорливость, какая наблюдается у людей, прошедших какую-то школу жизни… дел и решений, – не только инженерных, но и таких, о которых я не берусь и судить. Но в чем не ошибусь, так это, сказав, что вы научили меня проблемно думать. О, я помню: дни и ночи здесь, под камнем, в этих штольнях. Вибрация и гул машин – на пределе возможностей. И тот протуберанец плазмы – однажды едва не спалившего нас… Противостояние двух эфемерид – меня и вас – черному пологу, срок которому – от вечности до вечности… Вы и в проблему-то врываетесь, словно бог древних, со своим молотом и наковальней… Потом – импульс за импульсом, еще раз импульс, как чертовым копытом… Когда-нибудь мы с вами изойдем синим пламенем. Смеетесь? Смейтесь! Но всему человеческому положен предел. Выше и ниже – все одно – ад. Вы действительно мне много дали, Гирш. Я разумею не одну только материальную сторону жизни. С вами работать – наслаждение, но и гибельно… не имея чего-то адекватного вам. Но я заговорился, не желая того. (Гирш, не перебивая, слушал Рауха). Из моей болтовни вы поняли, что я наблюдателен, так вот – под это замечание, я констатирую, Гирш, что вы, несмотря на весь кажущийся научный пафос исследований – чрезвычайно, фатально практичны. Вы и пальцем не пошевельнете (не говоря уже про мозговую извилину) ради одного эстетического переживания, – открытия и пользы науке. По этому моему наблюдению, и как, наконец, компаньон в деле, я и задаю вам вопрос: для чего нам это абсолютно жесткое тело? Что из всего этого следует? После стольких трудов и затрат!

Кое-какие характеристики я, правда, улавливаю, привязанные к подобному материалу, и, в частности, – тело, выполненное из него, стало бы вне подчинения третьему закону Ньютона; фактически, такое тело невозможно было бы даже стронуть с места, по причине отсутствия способности в нем к зарождению движения. И что из всего того? А только то, что заданным требованиям может отвечать вещество исключительно ядерной плотности… И вот тут-то, казалось, наша проблема испустила дух. Масса ядра восходит к 1018 г/см3. Это значит, что тело такой упаковки в объеме всего лишь комариного жала весило бы тонн сорок. Абсурд. Не говоря уже о том, что любые технологические операции с таким материалом физически невозможны. Вы величайший прожектер, господин Гирш, и надо отдать вам должное – не меньший технолог, что у Господа Бога в запасе. Вы подбросили уникальную идею и реализацию этого – синтезировать такое тело на какие-то краткие доли секунды… десятитысячные и стотысячные, расходуя колоссальное количество энергии в принудительном магнитном импульсе… Хорошо. Но зачем? Проделать умопомрачительный подвижнический путь; взобраться на седьмое небо, подкрасться к богу Саваофу, вырвать волосок из его бороды, и все для того, чтобы сжечь его ради какого-то мертвого пепла!

Гирш потянулся, как со сна. Усмехнулся:

– Пока все верно, дорогой Раух. Только к чему вы мне это все говорите? Пепел богов! Хм. Довольно вольная интерпретация…

– Вот, вот. На том мы и сошлись: проделать это противоестественное дело. Вы занялись технологией выработки протея. Я – своей торроидальной магнитной «ловушкой». Мы как будто стали играть в некую игру в поддавки: кто из нас первый составит такое положение, когда устройство партнера обретет какой-нибудь смысл и покажет себя. Вы передавали мне кубические километры вашего протея – ионизированного водорода, с одними вылущенными ядрами атомов. Я уплотнял километры – до микронов. На этом диком поприще мы опередили современную науку лет на двести. Мы достигли плотности упаковки лишь на порядок ниже ядерной… И что же?… За что боролись, на то и… Вступились элементарные кулоновские силы отталкивания, и наш магнитоимпульс оказался полностью заблокированным. Наконец-то, я думал, увижу титана, приплюснутого к небесному своду, из породы суглинка. Но не тут-то было. Здесь начинается история, которую я отказываюсь понимать. Появляется этот ваш элемент М, – со свойствами, как чудесными, так и фатальными: просто «обескровливающего» атомы на самом элементарном уровне, обессиливая их… Но пусть с этим. Я не говорю уже о моем труде, – только изучи мы и опиши этот элемент, и Нобелевская премия у нас в кармане. Так нет же: мало того, что мы синтезировали это абсолютно жесткое тело, – тут бы сказать: хвала богам и нам, – вы выдвигаете новое баснословное требование – теперь этот «уродец» должен изжить себя во времени не менее 0,001 секунды, да еще с возможностью регулировки этого интервала. Я понимаю, что всему свой срок. Цыпленок в яйце курицы формируется две недели, алмаз в раскаленной магме – сотни тысяч лет, но что должны ожидать мы от этих миллисекунд существования нашего «яйца»? На что должны мы употребить это фактически умозрительное время? Ответьте, Гирш, я имею на это право: как, наконец, ваш компаньон в деле. Без моей торроидальной «ловушки» фитилек всей установки загаснет. А мне ведь еще растить, вытягивать это пламя… Дотягивать импульс, чтобы он не зачах раньше предустановленного времени. Не сегодня завтра, нами будет достигнута плотность материи превышающая плотность в самом ядре… «нормальном» ядре, хочу я сказать. Конституциональная, обычная микроструктура вещества как-то необъяснимо переведена в некое зачаточное состояние. Законы этого темны… Да изучи мы процесс… Эх, – Раух безнадежно махнул рукой. – Зачем я это говорю! Ведь я начал с того, как вы странно практичны при всей абстрактности нашей задачи. Вы не станете вкладывать столько усилий и денег ради эстетического переживания минуты. Вот нонсенс, Гирш, – и Раух чуть нервно рассмеялся.

Его сотоварищ выждал. Поднял и метнул камешек в пропасть у ног. Подумать только: громовержец, бог стихии, – а все побочный эффект.

– Что вы от меня хотите, Раух? Я понимаю ваше неудовлетворенное тщеславие (он сделал акцент на этом); но разве одни мои усилия уже что-то не гарантируют. Когда бы я, чем занимался – не стоящим того. Ну, предположим, при t икс… я буду иметь достаточно времени для манипуляций с нашим пакетом илема. (Ободряюще). Не могу же я приготовить яичницу, не имея и секунды на то, чтобы разбить само яйцо.

– Это опять все увертки, Гирш! – вздернулся Раух. – Тогда, в конце концов, мы имеем время для серьезной научной заявки. Я обеспечу публикацию статьи в «Нейча». Я …

– Вы с ума сошли! – Гирш взглянул так, будто схватил за горло. – С нас потребуют описания установки. Условия экспериментов. Где, как и что! А как вы объясните германским властям вот это – сход селевых потоков… И, быть может, мокрое пятно, что осталось от какого-нибудь поселка.

Раух съежился, запустил грязные пальцы в свою шевелюру.

– Боже, Боже, что теперь будет!

* * *

Гирш брезгливо выждал этот приступ истерики у Рауха.

– Полно, полно, господин Фауст. Природа протянула нам руку, и что с того, если из под ногтей наших выступила кровь. Между прочим: в глазах присяжных и заседателей, мы имеем повод для снисхождения – не в пример иным сутягам от науки, мы рисковали жизнью ради благородных целей познания. Имеет смысл оборудовать и запасной выход при грузовой шахте. (Он как-то начальствующе смягчился, иронически взглянул на Рауха). Нас нельзя будет даже обвинить в халатном пренебрежении какими-то там нормами… Напротив того, все логично. Все в порядке вещей. Когда с небес обрушивается сильнейший ливень, он создает условия для схода с гор…

– Куда уж логичнее: когда держаться не за что, хватаются за воздух, – глухо отозвался Раух, с запоздалым чувством недоверия оглядывая шефа: смеется тот или…

– Да вот что еще, – подкинул Гирш «наблюдательному» коллеге, – кроме электростатических явлений в атмосфере, вы ничего другого не приметили… относительно себя?..

Раух задумался:

– Это ли… когда я установил конфигурацию «ловушки» и подал разряд – меня будто выплеснули из колбы с водой… частью чего я стал… остальное все в кружении водоворота… Опомнился точно в стеклянном пузырьке, куда меня налили в качестве какой-то настойки. Тошнотворное ощущение. Не пойму: действие ли это одного магнитоимпульса на нервы, или что-то еще… И на это ушла вся энергия конденсаторов, которую мы копили неделю, и выгорело треть секций соленоидов. А теперь вот еще этот побочный эффект… «длань природы». Гирш, Гирш, неужели вы ничего не поняли, – странно понизив голос, заговорил Раух, – ведь ваше абсолютное тело есть тот кажущийся покой материи, подобно тому, как маятник начинает уклон из «мертвой» точки схода в обратную сторону. Мы принудили природу к этому… В этой точке распущены все причины и следствия, как разболтанные шнурки… Это и действительно может стать волосом из бороды Аллаха, сжигая который можно исполнить самые дьявольские пожелания. Да и только ли наши?