Сергей Гайдуков - Ядерный будильник

• Название: Ядерный будильник
• Автор: Сергей Гайдуков
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевик
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04839-1

Под покровом привычной нам жизни происходит другая, незаметная простым смертным. В частности, помимо известных всем спецслужб, в Москве действует глубоко засекреченная Контора по охране национальной безопасности. Задача агентов Конторы — искать по всему свету террористов и безжалостно их уничтожать. В оперативном мышлении агентам Конторы не откажешь — они редко ошибаются… Но на сей раз случай особый. От крупных нелегальных торговцев оружием агенты Бондарев и Монгол получают сногсшибательную информацию — на аукционе в столице скоро будет продаваться атомная бомба. Вот это дела! Нужно срочно предпринимать самые решительные меры. Но даже сверхопытные агенты Конторы не знают, что скоро на сцене появится особо опасный персонаж — международный террорист Чёрный Малик. У него по поводу этой атомной бомбы есть своё мнение…

---

Больше того, если сейчас все сделать правильно, то это похищение изменит жизнь Селима к лучшему. Даст ему наконец такие возможности, о которых он мог лишь мечтать в последние годы. Собственная яхта, мягко покачивающаяся на изумрудных волнах, станет реальностью. Так может быть. Так может случиться, если все сделать правильно.

В Риме была солидная турецкая диаспора, где у Селима имелись хорошие знакомые. Он наконец принял душ, переоделся, хорошо и спокойно поел, потом покурил, собрался с мыслями и позвонил по телефону, который никогда не записывал ни в какие записные книжки. Селим представился и попросил передать господину Акмалю, что по ряду причин ему пришлось срочно уехать с Сардинии. Это были очень серьёзные причины, и в их серьёзности господин Акмаль сможет убедиться, если встретится с Селимом в Риме. Господин Акмаль не пожалеет, что потратил время.

Селима выслушали и холодно пообещали передать информацию по назначению. Селим вежливо попрощался, повесил трубку и мысленно выругался. Он никогда не забывал, что Акмаль младше его на четыре года, однако старшим в их отношениях всегда выступал именно Акмаль — как будто высокопоставленные и богатые родственники могли сделать его умнее! С годами эта разница становилась все ощутимее, и Селим все более свыкался и смирялся с нею, однако недовольство, словно осадок на дне бутылки с вином, никуда не исчезло, хотя и не бросалось в глаза.

Сейчас все могло измениться — по крайней мере то, что услышал Селим, сидя в смежной комнате и ожидая отправки в Россию, должно было заинтересовать Акмаля. Аллах свидетель, это могло заинтересовать кого угодно — ЦРУ, Моссад, МИ-6, Усаму, Саддама, палестинцев или северных корейцев. Да, так и нужно будет сказать: «Акмаль, я мог бы пойти с этой информацией к кому угодно, и я получил бы деньги, и я получил бы уважение. Но я пошёл к тебе. Потому что я помню о наших с тобой старых делах, я доверяю тебе и верю, что ты оценишь мой вклад по достоинству. Вот так. Что-то в этом духе надо будет произнести. Самое главное — правильно себя преподать».

Через три дня Селим получил в банке новые карточки, а ночью в комнату, где он спал, вошли люди. Один зажал Селиму рот рукой и приставил пистолет к виску, второй быстро обыскал комнату. Когда он закончил обыск и сказал третьему: «Все чисто», Селим — насколько это было возможно в данных обстоятельствах — расслабился. Сказано было по-турецки.

Третий молча кивнул, склонился над Селимом, внимательно посмотрел ему в глаза, а потом резко ударил кулаком в висок.

3

«Мерседес» снова подбирался поближе, угрожающе сверкая на солнце.

— И не жалко же людям такую машину гробить, — посетовал вслух Лапшин, вставляя новую обойму.

— Это их проблемы, — буркнул Бондарев. — Меня больше интересует, есть у здешней полиции вертолёты или нет.

Лапшин вспомнил местных полицейских, развращённых морем, солнцем и морепродуктами, презрительно хмыкнул и сказал, что вряд ли.

— Тогда у нас есть ещё пара минут, — сделал вывод Бондарев и резко свернул вправо, оказавшись на узкой улочке, изобиловавшей маленькими магазинчиками и многочисленными изгибами. Набрать здесь приличную скорость было невозможно, и Лапшин живо представил, чем всё это кончится — «мерс» упрётся им в зад и будет так же медленно ползти по этим закоулкам, медленно расстреливая их «Тойоту» из автомата. Всё это будет долго, шумно и бесперспективно.

Лапшин только собрался изложить свои соображения Бондареву, как тот предупреждающе рявкнул:

— Помолчи, Лапша!

— Ла… — начал было Лапшин, держа неотстающий «мерс» в поле зрения, но тут его вдруг подбросило под потолок, «мерс» куда-то пропал, что-то большое с грохотом обрушилось на «Тойоту», Бондарев зачем-то дважды просигналил, после чего грохот падающих предметов стал ещё оглушительнее. Лапшин свалился на пол, потом поднялся, свалился снова, опять поднялся, чувствуя лёгкое головокружение, и увидел, как на Бондарева накинулось нечто большое и белое.

Лапшин машинально ткнул ствол «беретты» в это «нечто» и нажал на спуск. Воздух со свистом вырвался из разрыва в подушке безопасности, подняв дыбом волосы на голове Лапшина.

— Хватит играться, — недовольно проговорил Бондарев, вываливаясь из машины. Только теперь Лапшин сообразил, что «Тойота» стоит посреди небольшого одёжного магазина, почти упёршись в дальнюю его стену. Позади «Тойоты» остались остатки высаженной стеклянной витрины, сбитые и покорёженные металлические стойки, изуродованные манекены и очень много сваленной на пол одежды. Где-то посреди этого хаоса вопили благим матом продавцы. Лапшин мог бы ещё долго и заворожённо наблюдать за картиной конца света в одном отдельно взятом магазине, но Бондарев схватил его за плечо и поволок в задние комнаты магазина, откуда маленькая железная дверь выводила во двор. Лапшину в это время казалось, что мозги его раскачиваются внутри черепа, как люстра под потолком при землетрясении. Потом землетрясение стихло, Лапшин вспомнил про кейс и про «беретту». И про преследующий их «мерс».

Его осенило.

— Мы сейчас подкараулим их здесь и всех убьём, — понял Лапшин замечательный замысел Бондарева.

— Нет, — покачал головой тот.

— Я сейчас выйду через другой двор на улицу, зайду им со спины и всех убью, — предложил Лапшин ещё более замечательный вариант.

— Нет, — сказал Бондарев, настойчиво подталкивая Лапшина вперёд.

— А как же тогда мы их всех убьём?

— Мы не будем их всех убивать. У нас другая задача.

— Правда, что ли? — удивился Лапшин, который совершенно точно помнил, что в последние полчаса он преимущественно убивал и калечил людей.

— Ты должен был просто записать разговоры в номере Акмаля, — напомнил ему Бондарев.

— Точно-точно, — спохватился Лапшин. — Почему же я тогда?..

«Потому что ты идиот, — в сердцах подумал Бондарев. — Которого хлебом не корми, дай пострелять. И поэтому за тобой нужен глаз да глаз». Вслух он этого не произнёс, и Лапшин, так и не сумевший самостоятельно родить ответа на свой вопрос, болезненно поморщился. Он любил, чтобы всё было просто и понятно, теперь же в голове у него крутилось явное логическое несоответствие. А рациональная часть Лапшина, и без того не слишком сильная, ещё не пришла в себя после проезда по магазину.

В результате все то время, пока они лёгким бегом перебирались из одного двора в другой, чтобы затем наконец выскочить на заполненный туристами торговый ряд, на лице Лапшина сохранялось сосредоточенное и задумчивое выражение.

Только в автобусе, на пути в аэропорт, это выражение с его лица исчезло, а взгляд окончательно прояснился. Лапшин обиженно посмотрел на Бондарева и сказал:

— Знаешь что? Я вспомнил. Ты меня назвал Лапшой.

— В первый раз, что ли? — передразнил его Бондарев.

— Я не люблю, когда ты меня так называешь.

— А я не люблю, когда ты устраиваешь боевые действия в городской черте, — сказал Бондарев, прикидываясь, что в миланском аэропорту действовал какой-то совсем другой человек.

— Я не специально.

— Вот и я тоже.

Лапшин замолчал, машинально сжимая кейс с двух сторон.

— Ты хотел мне что-то показать, — напомнил ему Бондарев.

— Диск? Чего на него смотреть?

— Нет, не диск. Ты сказал: «Это что ещё за херня?»

— Я так сказал?

— Вот именно.

— Давай посмотрим, — Лапшин пожал плечами и осторожно открыл кейс. Он посмотрел на лежащий сверху лист бумаги и вздрогнул. — Это что ещё за…

Бондарев выдернул лист из кейса. Почти вся страница была испещрена турецким текстом. Почти вся — за исключением левого верхнего угла. Там была не очень качественная чёрно-белая фотография мужчины. Снимок был сделан сверху под каким-то странным углом, мужчина находился в движении, и Бондарев предположил, что это распечатка материалов видеокамеры слежения.

Он вытащил из кейса вторую страницу — на ней был снимок того же самого мужчины, уже в цвете и с гораздо лучшим качеством. На этот раз мужчина смотрел прямо в объектив. И это был снимок, от которого у Бондарева в желудке возник холодный парализующий ком.

Потому что на обоих снимках Бондарев видел Воробья. И второй снимок, по всей видимости, запечатлел Воробья за несколько секунд до смерти.

4

Сначала Селим испугался, что его снова взяли русские и что теперь они обойдутся с ним куда круче. Оплеухи, тычки, пистолетные стволы под носом, завязанные глаза — все это наводило именно на такие мысли. Однако когда всё закончилось — в том смысле, что закончилась транспортировка Селима из Рима в неизвестном направлении — и Селим увидел своих конвоиров, услышал их разговоры, то он облегчённо вздохнул: свои. Облегчённо вздохнул и сплюнул кровавую слюну: руки у своих были тяжёлые, и транспортировка обошлась Селиму в некоторое количество кровоподтёков, сломанный зуб и ломоту в костях.

Его усадили на стул посреди пустой комнаты, завели руки назад и сцепили запястья наручниками, плеснули в лицо холодной водой для бодрости и оставили одного. Селим плевался кровью и соображал, как ему лучше и правильнее построить свою речь.