Людмила Минич - Кровь ниори

• Название: Кровь ниори
• Автор: Людмила Минич
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26328-8

Они называют себя «ниори» – повелители стихий. В их силах менять русла рек и повелевать ветрами. Потеряв свою древнюю родину, теперь этот народ тайно живет среди людей, постепенно смешивая свою кровь с человеческой в надежде на возрождение былого могущества.

Однажды из тьмы явился колдун, человек с железной волей и стальными глазами. Лишь одна страсть двигала им – завладеть древним искусством ниори и обрести абсолютную власть над миром. Сын человека и ниори, маг-изгой и страж древнего народа отправляются в опасный путь, чтобы остановить безумца, повелевающего мощью стихий.

---

– В с-самом, ч-што ни есть!

– Ха! – снова подал голос Кулокар, видно, проснувшись. – Ха! Х-где видано, ш-чтоб на пару ш-человек три т-тэйра пос…ылали?! – Что-то упало.

– А-а!.. – значительно потянул благородный тэб. – Т-так они у-ум-м… непрос…тые!

– Неужели полулюди-полузвери? – ввернул охранник.

– А-а!.. – уже теперь довольно вытянул тэб. – Э-это т-тайна! Боль…шая т-тайна! Я с-слово давал Г-главному тиг-гану!

Выпили за твердость и верность слову. Тэб Тандоорт заплетающимся все больше языком пытался пояснить своим людям, что сам-то доверяет им, как себе, но слово, данное им, крепко, как камень, нет, крепче, как его непобедимый меч. Хотя даже он не выручил бы его в Айсине, если бы не два доблестных трея. Его пламенная речь то и дело прерывалась чьим-то храпом.

– Ха! – Храп прервался. – Они с-самые эти з-з… з-загговорш-щики и ес-сть, – весело вскинулся тэб Кулокар. – Их-х… – он запнулся, – Иссстарма иш-щет. – Он испуганно икнул.

– Ник-какие они не з-заг… – начал тэб Тандоорт, – не з-злодеи. Воин, – значительно прибавил он, – з-злоде-йем не бывает! А это в-воины! Ос-собенно тот, Дэй. Ош-шибся тиг-ган.

– В-великий Ис-с-старма не ош-шибает…ся! – провозгласил тэб Кулокар и закатился громогласным ржанием не хуже своего коня.

По лестнице вновь начали подниматься, но страж зря приготовился к встрече. Люди направились в другую сторону.

А за дверью уже толковали об Истарме. Надо сказать, без должного почтения. Обычно осторожность сковывала языки говорящих о Главном тигане, но сегодня язык тэба Тандоорта могло удержать только его честное слово, которое он свято соблюдал. А в том, чтобы не клясть самого Истарму, слова он не давал. Собутыльники вторили ему вяло, даже разгоряченные еще одной выпивкой со значением: «За Главного тигана!» Пили, конечно же, за того, кто истинно заслужил этот высокий пост, а не выскреб каким-то там колдовством.

Перекинулись на замок возле Танака, на заговорщиков. Снова посыпались те же вопросы, те же ответы. Вторым кругом, третьим. Иллири терпеливо ждал, делая небольшие перерывы, когда по лестнице кто-то взбирался. Однажды пришлось позаботиться и о тыле. Кое-кто захотел как раз спуститься, а не подняться. Был он навеселе или нет, но его ждала та же участь.

Все, что удалось понять из пьяной болтовни, выхватывая то одно слово, то другое, так это то, что поблизости от Танака ожидают «заговорщиков». И готовят им подарок. Только вот зачем «заговорщикам» лезть в Кус-Танак? Или уже поймали кого-нибудь? По словам тэба похоже, что так. Только можно ли сейчас им верить? Через два дня к вечеру войска должны быть на месте и расположиться в замке и окрестностях. Но малыми отрядами. Всех остальных где-то припрячут, скроют. Может, и внизу, в подвалах. Поговаривают, в Кус-Танаке обширные подземелья. Вот тогда-то Истарма и объявит о поимке заговорщиков на весь Кромай. А пока… Т-с-с!..

Почему план был именно таков, не знал даже тэб Тандоорт, хотя пыжился изо всех сил, стараясь казаться более осведомленным. На самом же деле Истарма, видимо, мало что доверил благородному Четвертому тигану. Скорее всего тэбу Тандоорту в действительности нечего было скрывать, кроме тех выгод, что обещал ему Истарма, если дело выгорит. Но выгоды были, верно, изрядные, потому что решимость благородного тэба сдержать слово была непоколебима. Как ни клял он Истарму лично, как ни хохотал над вялыми шутками своих собутыльников.

Шум и взрывы смеха становились все более частыми. Храп тоже частенько прорывался сквозь дверь. Ждать больше нечего. Страж тихонько ушел тем же путем, тем более что лестница вновь заходила под чьими-то тяжелыми сапогами. Он нырнул в знакомую дверь, повернул ключ. Выглянул в щелку в ставнях. Улучив момент, мягко спрыгнул на землю под окном и растворился в темноте.

Леки снова очнулся. Уже несколько дней он пребывал в полузабытьи, выныривая только для того, чтобы выпить воды или подобрать те скудные крохи, что бросали ему люди тэба Айгару. И то достучаться до него удавалось не часто. Есть не хотелось, только пить и пить, словно жажда поселилась в нем навсегда вместе с горем и пустотой. Его вновь связали по рукам и ногам, и тела своего он не чувствовал уже давно, но Леки было все равно. Только бы коварная пустота не стучалась в его голову, не пыталась пробраться в сердце, только бы ушла! Только бы Триго вернулся…

Леки толком не помнил, как его схватили, как тащили, как вязали, что визжал тэб Айгару, увидав, что второй пленник убит. Единственное, что он еще понял, совсем не вслушиваясь ни в вопли тэба, ни в оправдания стражников, это то, что стрела случайно вонзилась в спину ниори. И от этого куда больнее. Незадачливые стрелки хотели лишь припугнуть беглецов, они сами тряслись от страха, опасаясь теперь уже за свои жизни, пока человек Истармы в бешенстве прыгал над телом Триго, сваленным в пыль. Ниори так и оставили здесь. Зачем тащить с собой мертвеца? Зарыли прямо рядом с дорогой. И тронулись в путь.

К тому времени Леки уже не понимал, что вокруг. Пустота цепко держала его за горло, не желая отпускать. Уже зная, как с нею бороться, Леки просто замирал, таился, ожидая, что она отступит сама, и пустота сдавалась. Но зачем-то возвращалась снова и снова, наполняя Леки ужасом. Он старался больше не проваливаться в виденья. Лишь в спасительное забытье. Только это избавляло от пустоты, от боли, от ненависти к себе.

Да кто он такой? Один из всех, из многих. Ведь только из Кобы выбрался, только первый сон чудесный увидал – и невесть что себе вообразил! И главное, даже в голову не пришло, что дурак! Сын олду бездумный! Подумаешь, Дар! Взять тех же ниори, ведь каждый из них не просто так рожден, каждый какой-то дар имеет. Он вспомнил Триго. Почти каждый… Так что ж? Что, у каждого назначенье секретное есть, что ли? Судьба своя особенная? Так с чего ж ему, Леки, неймется? Больше никто вперед не лезет, героя из себя не корчит, носа не задирает! Кроме мага проклятого, конечно.

Леки аж зубами скрипнул от злости, как скрипел каждый раз, когда в голову стучалось воспоминанье о маге. Все с него пошло! И Дэйи заманил, и Леки из-за него попался. А Триго… и вовсе мертв… Только он-то как раз из-за Леки пропал… Из-за дурости его несусветной.

Получается, глупость тоже убивает. Если не себя, так других.

«Я ведь обещал идти за тобой, значит, пойду», – никак не мог отделаться Леки от слов ниори. Крутился в путах, хрипел, пугая стражников, но эти слова не отпускали его. Лишь спасительное забытье выручало. А ведь Триго говорил, советовал, ведь даже упрашивал в деревню не соваться. Ночь не спал, стерег его, дурака, и себя заодно. И потом упрашивал тропы не держаться, не упрямиться, послушаться рассудка, а не дурости своей. А когда понял, что не переупрямишь, то ведь не бросил. Берег, как мог. «Ты будешь моей путеводной звездой!» Леки б фыркнул, если б не было так горько. И если разобрать, кто чьей звездой-то оказался путеводной? Кто кого берег?

«Кто кого берег? – яростно шипел Леки сквозь зубы. – Кто кого тащил, я тебя спрашиваю?! Куда меня несло? Незнамо куда! Что ж за путь это такой, кривой да извилистый… куда первое дерево веткой качнет? Что за дорога? Только-только мир другой увидал, со всеми этими штучками, со всеми знаками, луини этими, так сразу туда и провалился! Решил, раз что-то узрел, что другим не дадено, то, ясное дело, для меня уж и назначенье великое припасено! Прав ты был, ой как прав!» – разговаривал он в полузабытьи то ли с собой, то ли с погибшим ниори, не видя, как мимо проплывают поселки, проносятся повозки и всадники.

«Может быть, во сне ты хорошо видишь. А вот то, что под носом, никогда не замечаешь», – снова говорил ниори, в который раз повторяя свои слова, и Леки соглашался. Теперь-то уж соглашался, да только сегодня какой с того прок? Да, кивал он про себя, ты сначала вокруг смотреть научись, а потом уж куда-то внутрь… и то если нужно.

«На людях больше не используй свой дар, – говорил ниори, – пока ты не умеешь владеть им…» Не буду, не буду больше, отвечал Леки в бреду, и учиться даже не стану, ни за какие деньги, ни за какие посулы. Теперь он соглашался с каждым словом, что помнил. А вспоминалось на редкость легко, словно ему нарочно такие картинки подсовывали. Он опять и опять видел, как падает Триго, и самой страшной и непонятной в этот миг была прощальная улыбка ниори. Он и вправду улыбался, Леки не показалось. Эта улыбка застыла навечно и осталась с ним, когда он лежал со стрелой в груди у зарослей акади, когда валялся в пыли у ног тэба Айгару. Будто в последний миг не в лицо смерти глянул, а куда-то…

И лишь один раз Леки вспомнил погреб в Аносе: «Так и должно было случиться…» – говорил ниори. – Теперь лучше знаю Большую землю… И понимаю. Полжизни прожил в Кромае, а ничего не знал… что вокруг».

Как будто прощался. Как будто знал.

Скорей, скорей в спасительное забытье!.. Теплое, мягкое, обнимавшее точно мать, ограждавшее от скорбей и тревог, от воспоминаний. Скорее… Там Леки спасался от того, о чем боялся даже думать. А больше всего он боялся, что когда-нибудь ему вдруг случится встретиться с Имой. Что он ей скажет? Как посмотрит в глаза? Он знал, что ни за что на это не решится. И даже если ему суждено остаться в живых… разве это важно теперь… если только доведется остаться в живых, то, даже встретив ее ненароком, увидав краем глаза, он спрячется от стыда куда подальше, давя в себе мечты о ней, как бешеных пеев, жалящих в сердце.