Валентин Бережков - Страницы дипломатической истории

• Название: Страницы дипломатической истории
• Автор: Валентин Бережков
• Издательство: © «Международные отношения»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1987

В книге рассказывается о предвоенных усилиях СССР, направленных на создание системы коллективной безопасности в Европе, о трудном и сложном процессе формирования антигитлеровской коалиции, боевом союзе трех великих держав — СССР, США и Англии, о тех факторах, которые привели к распаду коалиции и возникновению «холодной войны» в конце 40-х годов.

Второе издание книги дополнено воспоминаниями автора и конференции в Думбартон-Оксе, заложившей основы Организации Объединенных Наций.

Для научных и практических работников в области международных отношений и читателей, интересующихся внешнеполитическими проблемами.

---

— Я предлагаю тост за наш союз, за то, чтобы он не потерял характера близости и свободного высказывания мнений. Я не знаю в истории дипломатии такого тесного союза трех великих держав, как этот, когда союзники имели бы возможность так открыто высказывать свои взгляды. Я знаю, что в некоторых кругах расценят это замечание как наивное, но в условиях союза не следует обманывать друг друга. Опытные дипломаты могут сказать: почему я не должен обманывать своего союзника? Но я думаю, что лучше не обманывать союзника. Возможно, что наш союз потому так прочен, что мы не обманываем друг друга, а может быть, и потому, что не так-то легко обмануть друг друга. Я предлагаю тост за прочность нашего союза трех держав. Пусть он будет сильным и стабильным, и пусть мы будем как можно более откровенны…

Подождав, пока будет закончен перевод, Сталин продолжал:

— В эти дни в истории Европы произошло радикальное изменение. Очень хорошо иметь союз главных держав во время войны. Было бы невозможно выиграть войну без такого союза. Но союз против общего врага — это нечто ясное и само собой разумеющееся. Гораздо более сложным является союз после войны для обеспечения длительного мира и плодов победы. То, что мы боролись вместе, — это хорошее дело, но это было не так уж трудно. Я предлагаю тост за то, чтобы наш союз, родившийся как требование войны, был прочным и продолжался после войны, чтобы наши страны не замкнулись в своих внутренних делах, а помнили, что помимо их собственных проблем есть также большое общее дело и что они должны защищать дело единства с таким же энтузиазмом в мирное время, как они делали это во время войны.

Президент Рузвельт поддержал эти пожелания и в свою очередь подчеркнул значение сотрудничества с Советским Союзом.

Британское наследство

9 февраля во время пленарного заседания произошел инцидент, главным действующим лицом которого был Черчилль. Все шло как обычно, Спокойно и чинно, пока государственный секретарь США Э. Стеттиниус, говоря о подготовке к предстоящей конференции Объединенных Наций, не затронул проблему опеки. Он, собственно, не сказал ничего такого, что могло бы задеть англичан. Стеттиниус лишь упомянул, что постоянным членам Совета Безопасности следовало бы еще до конференции провести в дипломатическом порядке консультации об опеке над колониальными и зависимыми народами. Вот и все.

Однако Черчилль усмотрел в этом покушение на интересы Британской империи. Поэтому-то одно лишь упоминание Стеттиниусом проблемы опеки до крайности взбудоражило Черчилля.

— Я решительно возражаю против обсуждения этого вопроса, — воскликнул он. — Великобритания в течение стольких лет ведет тяжелую борьбу за сохранение в целости Британского содружества наций и Британской империи. Я уверен, что эта борьба закончится полным успехом, и, пока британский флаг развевается над территориями британской короны, я не допущу, чтобы хоть какой-либо кусок британской земли попал на аукцион с участием 40 государств. Никогда Британская империя не будет посажена на скамью подсудимых в международном суде по вопросу об опеке над несовершеннолетними нациями.

Эта бурная тирада нарушила спокойный ход конференции. Стеттиниус принялся уверять Черчилля, что он имел в виду вовсе не Британскую империю.

— Американская делегация, — поспешил он успокоить британского премьера, — желает, чтобы мировая организация в случае необходимости учредила опеку над территориями, которые будут отняты у врага.

Тогда Черчилль сказал примирительным тоном:

— Если речь идет о вражеских территориях, то я не имею возражений. Возможно, над этими территориями целесообразно учредить опеку.

— Совещание трех министров иностранных дел, — повторил Стеттиниус, — признало желательным обсудить вопрос об опеке на конференции Объединенных Наций.

Но Черчилль отлично знал, куда в действительности метят американцы. Поэтому он принялся настаивать на том, чтобы в тексте решения была сделана специальная оговорка о том, что обсуждение вопроса об опеке ни в коем случае не затрагивает территории Британской империи.

Черчилль уже давно подозревал американцев в коварном намерении прибрать к рукам некоторые из английских владений. И не без основания. В Вашингтоне предвидели, что из войны Великобритания выйдет ослабленной и окажется не в состоянии справиться с развивавшимся национально-освободительным движением. К тому же в США преобладало мнение, что старые колониальные методы господства отжили свой век и могут оказаться непригодными в середине XX века. Отсюда — повышенный интерес Вашингтона к так называемой системе международной опеки, где за ширмой Организации Объединенных Наций американский империализм получил бы возможность утвердить к своей выгоде систему неоколониализма. Тут, конечно, примешивалась и идея мирового господства Америки, осуществлению которой мешал «старый», в том числе и британский, колониализм.

В этой связи между Лондоном и Вашингтоном не раз происходили столкновения, что отражалось и в секретной переписке между Черчиллем и Рузвельтом. Так, в начале 1944 года президент США сообщил британскому премьеру, что он поручил государственному департаменту, проконсультировавшись со специалистами, изучить вопрос о нефти. 22 февраля того же года американский межведомственный комитет по нефти составил первый проект документа, озаглавленный «Внешняя политика США в области нефти». В документе говорилось, что Соединенные Штаты считают своей первой задачей распространение на нефть положения Атлантической хартии относительно «равного доступа».

Рузвельт успокаивал Черчилля: «Пожалуйста, примите мои заверения, что мы не бросаем завистливых взоров на ваши нефтяные промыслы в Иране и Ираке, однако, — продолжал он, — я не могу откладывать далее переговоры по этой проблеме». Британский премьер реагировал на планы американцев весьма нервозно. 4 марта он писал Рузвельту: «Очень Вам благодарен за Ваши заверения в том, что вы не бросаете завистливых взоров на наши нефтяные промыслы в Иране и Ираке. Позвольте мне в свою очередь заверить Вас, что мы совершенно не собираемся покушаться ни на ваши интересы, ни на вашу собственность в Саудовской Аравии. Моя позиция в этом, как и во всех других вопросах, сводится к тому, что Великобритания не ищет от войны никаких выгод, ни территориальных, ни каких-либо еще. С другой стороны, она не потерпит, чтобы ее лишили чего-либо, по праву ей принадлежащего, после того как она посвятила все свои силы правому делу, по крайней мере до тех пор, пока Ваш покорный слуга уполномочен вести ее дела».

Британский лев, как видим, показал когти. Но они были уже изрядно обломаны. В Вашингтоне это хорошо знали. Понимал это и Черчилль, хотя и отказывался признавать вслух. Но, опасаясь за будущее империи, он неоднократно пытался получить от Рузвельта заверение поддержать британские позиции. Вашингтон же от такого обязательства уклонялся. 28 ноября 1944 г., вскоре после избрания президента Рузвельта на четвертый срок, Черчилль направил в Белый дом пространное секретное послание, в котором делился своими тревогами и заботами. Особенно беспокоило его выдвинутое американцами предложение о передаче в их пользование английских баз во всем мире.

«Разрешите мне также сказать, — писал Черчилль, — что я никогда не проповедовал конкурентной борьбы за „величие“ в какой бы то ни было области между нашими двумя странами на их нынешнем этапе развития. У нас будет величайший в мире военно-морской флот. У вас будет, я надеюсь, величайший воздушный флот. У вас будет величайшая торговля. У вас — все золото. Но все это не внушает мне страха, ибо я убежден, что американский народ под Вашим вновь провозглашенным руководством не станет предаваться тщеславным стремлениям и что советчиками, озаряющими его путь, будут справедливость и честная игра».

Этим довольно льстивым посланием Черчилль рассчитывал «разжалобить» своего заокеанского друга и получить от него соответствующие заверения. Но Рузвельт оставался тверд. Его ответное послание может, пожалуй, служить образцом дипломатического документа эпохи расцвета пресловутой «американской мечты» о мировом господстве.

«Я тщательно продумал Ваше послание и перечисленные в нем проблемы, — говорилось в письме Рузвельта от 30 ноября 1944 т. — Вам известно, что я не стремлюсь к каким-либо мерам, благодаря которым наш народ извлек бы выгоду из жертв вашего народа в этой войне. Ваша вера в справедливость и честную игру американского народа, я убежден, обоснована. Я в равной степени уверен, что в той же мере обладает этими качествами и ваш народ. Я знаю, что он хочет иметь равные возможности в воздушном пространстве, и он, безусловно, должен их иметь. Не могу поверить, что он хотел бы, чтобы авиация, в которой вам, как и нам, предстоит великое будущее, была задавлена и удушена лишь потому, что ваш народ в данный момент находится в менее благоприятном для конкуренции положении.