Константин Вронский - Сибирский аллюр

• Название: Сибирский аллюр
• Автор: Константин Вронский
• Издательство: Крылов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5‑9717‑0148‑7

1574-й год. Сибирь. Дикий, неизведанный край. Царь Иван Грозный повелел братьям Строгановым покорить земли сказочной Мангазеи, единовластным правителем которых был хан Кучум. Кто же сможет совладать с жестоким царем Сибирским и его многотысячным войском?!

Тысяча лихих казаков во главе с грозным атаманом Ермаком вызвалась пройти аллюром по зауральским просторам…

О великих битвах, приключениях, предательстве и любви, способной перевернуть жизнь простого донского казака, – в новой исторической книге Константина Вронского.

---

Япанча рухнул на колени и принялся молиться.

– О, Аллах, – шептал он. – Великий и всемогущий, протяни руку свою над нами. Мухаммед, сойди к нам.

Из Чинга-Туры тем временем бежали прочь женщины и дети. На повозках, на конях, пешком, спешили укрыться в безопасности. Они торопились к Тоболу, где ждал Маметкуль со своими десятью тысячами воинов. Пусть чужаки и покорили Чинга-Туру, но Сибиря им никогда не видать! Кучум непобедим!

Они не знали, что Ермак тоже считает себя непобедимым.

Никто даже и не глянул на Марьянку и Лупина. Через несколько минут они уже остались у лодок одни. Засадный отряд ждал чуть поодаль, невдалеке переминались священники, наблюдая за битвой и восхищаясь своим отважным собратом, отцом Вакулой, чья черная ряса мелькала на поле боя; только вот вместо креста в руках Вакулы Кулакова была сабля. Вакула кричал, поди, громче всех. Его взгляд был прикован к куполу небольшого минарета в крепостце. Машков, бежавший в атаку рядом, хорошо понял значение этого пастырского взгляда.

– Что это там? – хмыкнул он на бегу. – Серебряные и золотые лампады?

– И ковры, и шелка, и чаши с самоцветами, – фыркнул, отдуваясь, поп.

– Обо мне не забудь, отче! – подмигнул Машков.

– Держись рядом, благочестивый отрок! – отец Вакула побежал еще быстрее. – Истинно верующие да не изголодаются и не умрут от жажды!

Их встретил лес стрел, раненые опускались на колени, падали в степную траву увидавшие смерть…

Бой длился всего два часа. Ермакова ватага влетела в город, рассыпалась по домам, и началось то, в чем видит воин смысл своей бродячей жизни: взять добычу на копье.

Лупин с дочерью все еще сидели на перевернутой ладье, одинокие, покинутые. На берегу собирали пленных.

– Если Ивана убьют, ты меня больше никогда не увидишь, папенька, – решительно произнесла Марьянка. Лупин связал ей ноги. Издалека могло показаться, что «Борька» ранен, и ему ногу простреленную платком обмотали. Да и старик-коновал рядом крутится, значит, и в самом деле пареньку помощь нужна!

– Он вернется, Марьянушка, успокойся, – увещевал Лупин дочь, хмуро поглядывая на поднимавшиеся над городом первые клубы черного дыма. «Вот ведь болваны, – мрачно подумал он. – Зима на носу, ищут зимовье и что ведь делают, ироды? Жгут дома, в которых вполне могли бы жить! Казаки, одно слово. Пьяные от крови, всю победу славную в дерьме изгваздают. Господи, и чем я тебя прогневил, раз такого зятька заслужил?»

– Ты связал меня, – с горечью произнесла Марьяна. – Тоже мне, отец называется…

– Так было нужно, голубка моя. Главное, жива ты… Кто знает, что с тобой там бы сталось! – Лупин провел мозолистой ладонью по ее коротко стриженным белокурым волосам. – Отец на все пойдет, чтобы дочь спасти! – промолвил Александр Григорьевич, и в глазах блеснули слезы. – Неужто я напрасно сюда тащился?

– Эх, папенька, – Марьянка напряженно вглядывалась в возвращавшихся казаков. Раненые несли убитых. К реке согнали еще сотни три пленных, которые готовились к скорой смерти.

– Помоги мне, порежь ногу, – решительно приказала Марьянка.

– Доченька… – взмолился Лупин. – Ты на себя руку поднимаешь…

– Помоги же! – пронзительно взвизгнула она. – Или я всем скажу, что ты нарочно связал меня!

И Лупин взмахнул ножом.

– Где Иван? – не застонав даже, Марьянка похромала к воротившимся. – Вы видели его? Он жив? Кто знает, где Машков?

Раненые только плечами пожимали. И только один, с засевшей в плече стрелой, ткнул пальцем в сторону города.

– Машков с попом к мечети побежали! Я их там видел, они еще муллу трясли.

И казак пошел к Лупину.

– Стрелу достать сможешь?

– Водки-то дать, чтоб не так болело? – вместо ответа спросил лекарь-коновал.

– Я тебе не баба, потерплю!

– Садись тогда, коли не баба, – Лупин вытащил из-за пояса нож, поточил его о камень, потрогал пальцем. Потом дал казаку деревяшку и кивнул. – Зубами вот зажми, а то язык еще прикусишь.

Дернул рукав рубахи, ощупал стрелу. Наконечник, на счастье, засел не очень глубоко. На мгновение Лупин забыл о дочери, а когда снова обернулся, Марьянка была уже далеко.

– Борька! – крикнул он в отчаянии. – Твоя нога! Ты ж ранен, черт!

– Оставь его, Ермак и так огольца ищет, – остановил Лупина раненый.

Александр Григорьевич смолчал, а потом сделал надрез, достал наконечник стрелы из плеча казака, изо всех сил сдавливающего зубами ветку.

Глава восьмая ЗАХВАЧЕННЫЙ ГОРОД И ПЕРВЫЕ ПОБЕДЫ

Иван Матвеевич Машков был просто счастлив.

В мечети сокровища буквально валялись под ногами. Золотые лампы, усыпанные самоцветами сосуды для масла, серебряные сундучки и ковры, вышитые шелком. Взять один такой ковер, сгрудить в него все дары божьи и завязать узлом. И никакой такой Аллах против не будет!

Машков отобрал золотой подсвечник, серебряный ларец и кинжал, ножны которого были усыпаны драгоценными камнями. Пришлось только повозиться с отцом Вакулой, казачьему душеспасателю тоже хотелось забрать эти вещи себе. В конце концов, Машков не выдержал и просто толканул святого отца кулаком в грудь.

– Ну и ладно! – пробормотал Вакула, хватая ртом воздух. – Получай свой кинжал! Но предвижу я: ой как скоро пожертвуешь ты его в дар святой нашей церкви!

– Да я тебе им на заднице крест еще нарисую! – весело огрызнулся Машков. И пулей вылетел из мечети.

Эх, зря он с попами воевать удумал! Словно забыл, что с божьими людьми и обращаться по-божески следует…

Все, что произошло потом, Машков и воспринял-то не иначе, как наказание Господне. Не успел он спрятать награбленную добычу, а около него уже стояла Марьянка.

– Что это у тебя? – крикнула девушка, пиная сапогом узел.

Сердце ее радостно билось от облегчения, что жив Иван живехонек, но голубые глазищи все равно опасно поблескивали.

– Мне бы унести все это надобно! – попытался возразить Машков.

– Развязывай!

– Но, Марьянушка, я просто хотел спасти эту красотищу… от варварского обращения!

– Ага! Развязывай!

Они воинственно топтались друг против друга – огромный широкоплечий казак и нежная девушка в мужском наряде. Поглядывали, словно два голодных волка, готовых наброситься на противника из-за тощего зайца…

– У нас война, а не абы что! – в отчаянии выкрикнул Машков, заслоняя собой огромный узел.

– А ну, шагай в мечеть! – холодно приказала Марьянка.

– Что ты сказала?

– В мечеть шагай!

– Да не был я в мечети. Голубка моя, роза моя, послушай же…

– Все кончено, Иван, – перебила его Марьянка. – Я сейчас же иду к Ермаку, рву на себе рубаху и признаюсь в том, что девка, – Иван попытался ухватить ее за руку, но девушка проворно вырвалась. – Оставайся там, где ты есть! – крикнула она. – Ты мне больше без надобности!

– Да иду я, иду в мечеть! – в отчаянии отозвался Машков. – Видишь же… иду. Марьянушка, стой! Ангел мой, стой…

В мечети он вновь нос к носу столкнулся с попом. Тот за это время успел вытащить из какого-то закутка своего «исламского коллегу по работе», с удовольствием влепить несчастному звонкую затрещину, выясняя, где нехристь басурманский спрятал сокровища. Грозный поповский бас пугал не меньше подзатыльников, щедро отвешиваемых мозолистой дланью божьего человека.

– Сын мой… – ласково-преласково пропел отец Вакула, завидев возвращающегося Машкова. – Истинный христианин всегда жертвует церкви все самое лучшее!

В благодарность он растроганно обнял Ивана, при этом в отместку пребольно укусив за ухо. Иван только скрипнул зубами и оттолкнул от себя попа.

А потом Вакула увидел Марьянку.

– Борька, – усмехнулся священник, мигом сообразив, кто надоумил Машкова вернуть всю добычу. – Тебя ждут великие дела, ежели ты и впредь меня своей милостью не забудешь.

В тот вечер казаки были счастливы. А что? Добыча знатная попалась, городишка этот Чинга-Тура для зимовки вполне подходит. В округе жратвы на всех хватит. Маметкуль со своей конницей раньше весны не объявится, можно уж и отдохнуть от перехода через Урал, а после того, как снег сойдет, разобраться с царьком Сибирским, взять на копье город его золотой…

– Я сделал все, как ты наказывала, – сказал в тот вечер Машков. Они поселились вместе с Ермаком в доме князька Япанчи и теперь сидели на диване, покрытом китайскими шелками. Из соседних палат раздавалось сдавленное хихиканье, глубокие вздохи и отрывистые вскрики. Ермак развлекался с молоденькой татарочкой. А Машков страшно ему завидовал.

– Когда ж ты, наконец, сделаешь то, что я хочу? – жарко выдохнул Иван.

– А что ты хочешь, старый медведина?

– А ты послушай, что у них там делается, – вздохнул Машков.

– Слышу, птички какие-то чирикают, – усмехнулась Марьянка. – Что ж еще?

– А ты посмотри-посмотри на этих птичек, – скорбно хмыкнул Иван. – Сама такой птичкой стань…