Роберт Джирарди - Дочь пирата

• Название: Дочь пирата
• Автор: Роберт Джирарди
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-030067-0, 5-9713-0087-3, 5-9578-2064-4

Две карты Таро, которые кто-то подбросил обычному американцу Уилсону Лэндеру… угроза, предупреждение или предсказание?

Очаровательная хозяйка магазинчика магических предметов, к которой он обращается за объяснениями… случайная встреча — или судьба?

Путешествие на корабле, идущем к берегам Африки, в которое он отправляется вместе с новой знакомой… развлечение?

Нет. Приключение, которое случается только раз в жизни!

---

14

Вино кончилось. Уилсон и Крикет отправились погулять по улицам городка. Ангра при слабом свете фонарей казалась воплощенной мечтой. Здания, выдержанные в пастельных тонах, неясно проглядывали сквозь туман и моросящий дождь. Уилсон и Крикет спустились в Нижний город и прошлись по торговым рядам.

В витринах ресторанов висели копченые сосиски и тушки уток. У металлических стоек кафе стояли рыбаки в толстых промасленных свитерах с высокими завернутыми воротниками. Рыбаки внимательно смотрели сквозь толстое стекло на тяжело нависшее небо, и глаза у них были такими же темными, как воды зимнего океана. Крикет сильнее прижалась к Уилсону. Вместе с дождем в город нагрянул холод. Уилсон сжал твердую руку Крикет своей мягкой. Мир — жесток, и все это знают.

Они зашли в бар, эмблемой которого служила русалка. Зал был полон рыбаками и пьяными фермерами из окрестных деревень. Старый пол заведения покоробился, белые стены превратились в серые из-за многолетнего воздействия табачного дыма. Уилсон облюбовал темный уголок, где стойка бара повторяла изгиб стены, и заказал две порции ликера из инжира, растущего в изобилии на острове. Ликер был такой же горький и крепкий, как спиртное из зерновых.

Уилсон опрокинул стопку и постучал себя по груди:

— Ух ты.

Крикет также быстро выпила свою порцию, но без комментариев. Поставив стакан на поцарапанную металлическую стойку, она сказала:

— Отвернись.

— Что?

— Я не хочу, чтобы ты смотрел на меня, когда я буду говорить.

Удивленный Уилсон покорился. Крикет наклонилась к его уху и торопливо зашептала. Серьезные слова отозвались в его сердце мрачной нотой.

— Что бы ни случилось во время следующего этапа нашего путешествия, ты должен держаться меня, — сказала Крикет. — Ты должен держаться меня и делать все точно так, как я скажу.

Уилсон попробовал повернуться к ней, но она опустила руки ему на плечи и удержала в прежнем положении — носом к стене.

— О чем ты говоришь? Что должно случиться? — запаниковал Уилсон.

— Тихо! Никаких вопросов! Разговаривая с тобой сейчас, я не оправдываю доверия, что может означать для меня смерть. Если ты не готов претерпеть небольшие неприятности, если у тебя слабые нервы, если ты можешь уйти, не оборачиваясь, то сейчас у тебя есть шанс сделать это.

Уилсон напрягся, во рту у него мгновенно пересохло. Обычное предчувствие завопило: «Спасайся!» Но Уилсон не шелохнулся. Он подумал: «А вдруг внутренний голос смеется надо мной, толкает в это самое несчастье?»

— Крикет…

Ее хватка стала крепче, а тон мягче:

— Никаких вопросов. Если хочешь расстаться со мной, уходи сейчас. У нас была парочка восхитительных дней, многие люди лишены и этого. Ты можешь вернуться в пансион, упаковать вещи и утренним рейсом улететь обратно в Штаты. Если у тебя нет денег, я дам немного. Но если хочешь остаться, то просто повернись и поцелуй меня. Да-да, подыши спокойно и принимай решение. Я знаю, это нечестно, но другого выхода у меня нет.

Плечи Уилсона поникли помимо его воли, дыхание участилось. Внезапно он услышал, как вокруг разговаривают и смеются мужчины, как аккордеонист в углу наигрывает «Испанскую леди». Все это слилось у него в ушах в непрерывное жужжание. Он сомкнул веки и попытался заглянуть во тьму будущего, но ум не сумел проникнуть сквозь облако неизвестности. Где-то поблизости звякнул стакан. Уилсон машинально повернулся, обнял Крикет и поцеловал ее в губы.

Часть третья ДОЧЬ ПИРАТА

1

Через двенадцать часов после выхода из белой гавани Ангра-ду-Эроизму, сразу же после того как яхта миновала голые скалы Формигаш, небо окрасилось цветом засохшей крови, а море стало коричневым и бугорчатым, как панцирь черепахи.

— За тридцать лет плавания я ни разу не видел небо голубым, — мрачно заметил капитан. — А уж когда оно становится вот таким, жди неприятностей. Должно случиться что-то из ряда вон выходящее, то, что заносят в книги рекордов. Настоящее смертоубийство.

«Компаунд интерест» под ударами ветра испытывала то бортовую, то килевую качку. Паруса Майлара тревожно трепетали. Внезапно коротковолновый диапазон передатчика наполнился сигналами бедствия: терзаемые страхом люди взывали о помощи открытым текстом на разных языках. Со стороны Серенгети через Атлантический океан двигался атмосферный фронт с дождями, градом и ветром ураганной силы, воздвигая мощный серый барьер дурной погоды шириной в тысячу миль и длиной в две тысячи. Капитан приложил ухо к приемнику, когда бешено застучала морзянка, потряс головой и отключил аппарат:

— Теперь нам ничего не остается, как идти вперед. Ураган прет прямо на нас. Если повернем в Ангру, он все равно нас догонит. Давайте поставим «пузырь» и посмотрим, на что способна эта посудина.

Они сняли с октаэдра брезент, защищавший от непогоды, вручную убрали паруса и запустили двигатели. Потом вместе с Крикет спустились в трюм, достали восемь плексигласовых секций и привинтили к штурманской рубке.

«Компаунд интерест» стала водонепроницаемой, как подводная лодка. Система очистки воздуха включилась и успокаивающе загудела. Задраенные люки поделили яхту на три герметичных отсека, причем в каждом отсеке имелся запас питьевой воды, сублимированных продуктов и аварийный радиомаяк. Если, не приведи Господи, яхта разломится, отсеки смогут держаться на воде самостоятельно, посылая с помощью радиомаяков сигнал о бедствии в радиусе пятисот миль.

Штурманский восьмиугольник с задраенным нижним люком тоже превращался в автономное микросудно. Он был снабжен двигателем типа «подводное крыло» (фирма «Ньюленд марин», Санта-Барбара), работающим на сжатом газе и рассчитанным на три тысячи миль пути. В случае кораблекрушения рубка отделилась бы от тонущих обломков и достигла Африки — эдакий маленький пузырь, начиненный ультрасовременной техникой.

2

Лампы дневного света окрашивали помещение в зеленоватый ядовитый цвет. На неотделанной панелями перегородке висел итальянский календарь, к которому никто не удосужился прикоснуться с июля.

Каюта для инструктажа экипажа являла собой душный тесный чулан со столом, покрытым щербатым огнеупорным пластиком, и скамьей, обитой грубым зеленым сукном.

Уилсона отправили сюда, как только на яхту обрушился шторм. Дела никакого не поручали, велели просто сидеть и пережидать непогоду. Уилсон вынул из спортивной сумки «Историю упадка и разрушения Римской империи» Гиббона — обветшалое однотомное издание, приобретенное у букиниста в Бенде, пристегнулся ремнями к скамье и занялся чтением. Вскоре от мелкого шрифта у него устали глаза, но он не обратил на это внимания. Многие недели непрерывного физического труда пробудили в нем духовную жажду, столь характерную для него в прошлой жизни, вспоминаемой теперь как сон.

За толстыми полимерными ребрами трюма было слышно, как об яхту колотят огромные волны. Порой судно уходило под воду, а Уилсон парил среди императоров, убийств, акведуков, варваров, дорог, которые и в те времена все вели в Рим, жестоких проделок судьбы, центурионов, совершающих подвиги, куртизанок и рабов. На протяжении двадцати двух сотен страниц и четырнадцати часов шторма великий город пытался преодолеть хаос, который творила история. Наконец от Рима не осталось ничего, кроме руин и нематериального стержня — идеи порядка.

Уилсон закрыл книгу и обнаружил в каюте вьетнамца. Тот без всяких ремней прямо сидел на скамье, раскладывал пасьянс и курил сигареты без фильтра «Голуа блё», доставая из помятой пачки. Пепел Нгуен не стряхивал, а ждал, когда упадет сам по себе, достигнув критической величины в дюйм. При бортовой качке Нгуен наклонялся в сторону, подобно гироскопу на веревочке.

Что касается карт, уложенных в аккуратные ряды, они какой-то чудесной силой удерживались на месте.

— Ну и как вы себя чувствуете? — спросил Уилсон, когда вновь обрел способность сосредотачиваться на чем-то еще, кроме печатного слова. Он заметил у Нгуена мешки под глазами от бессонной ночи. — Все горшки и сковородки надраены? — Ничего умнее он не придумал, благо не имел практики общения с коком вне камбуза.

Нгуен лишь приподнял бровь.

— Как вы там, выигрываете? — предпринял Уилсон новую попытку завязать разговор и расплылся в самой дружелюбной улыбке.

— Нет говорить, — произнес Нгуен, не отрывая глаз от пасьянса.

— Почему «нет»?

Кок вздохнул, собрал карты, положил их на колоду и опять начал сдавать самому себе.

— Все вы придурки, — сказал он. — Большой придурок — наш капитан, придурок тот, который жрет, как свинья. Вы — придурок, который слишком много читать. После того как французы уходить из Индокитай, я видеть, как в страна прийти американские придурки, слетаться, как мухи на дерьмо. Придурки приходить и привозить вертолеты, и разбрасывать ядовитый порошок на деревья, и все погибать. Когда придурок приходить в твой дом и говорить: «Я хочу быть твой друг», самое лучшее — это бежать куда подальше.