Том Шарп - Оскорбление нравственности

• Название: Оскорбление нравственности
• Автор: Том Шарп
• Издательство: Новости
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1993

Once again the setting is Piemburgem, the deceptively peaceful-looking capital of Zululand, where Kommandant van Heerden, Konstabel Els and Luitenant Vekramp continue to terrorise true Englishman and even truer Zulus in their relentless search for a perfect South Africa. While that great Anglophile, Kommandant van Heerden, gropes his way towards attaining true 'Englishness' in the company of the eccentric Dornford Yates Club, Luitenant Verkramp, whose hatred of all things English is surpassed only by his fear of sex, sets in motion an experiment in mass chastity, with the help of the redoubtable lady psychiatrist Dr von Blimenstein, which has remarkable and quite unforeseen results.

The Kommandant, hunting the fox in the Aardvark mountains, succumbs to the bizarre charms of Mrs Heathcote-Kilkoon, as Luitenant Verkramp's essays in counter-espionage backfire in the bird sanctuary. Once more, Konstabel Els, homicidal to the last, saves the day — or what's left of it — in one of the most savage hunts ever chronicled in fiction.

---

— Веркрамп постоянно говорил о каких-то секретных агентах, — спросил коммандант, когда сержант прибыл. — Что вам о них известно?

— Мне кажется, он потерял с ними всякий контакт, — ответил сержант.

— Ну, он потерял всякий контакт не только с ними, это уж точно, — с чувством заметил коммандант, у которого перед глазами все еще стоял тот Веркрамп, кого он видел в больнице. — А кто-нибудь еще хоть что-то знает об этих агентах?

— Никак нет, сэр.

— Должны же быть какие-то записи, — настаивал коммандант.

— Они сожжены, сэр.

— Сожжены? Кем?

— Веркрамп сам сжег их, когда свихнулся.

— Что, абсолютно все записи?

Сержант Брейтенбах утвердительно кивнул.

У него было досье, которое называлось «Операция „Красный мятеж“». Я никогда не заглядывал в это досье, но знаю, что он сжег его в ту ночь, когда стали взрываться страусы. На него это очень сильно подействовало, сэр. Я имею в виду взрывающихся страусов. После того как один из них взорвался на улице прямо напротив нашего здания, сэр, лейтенант мгновенно переменился.

— Н-да, тут у нас с информацией не густо, — сказал коммандант, заканчивая ужин и вытирая рот. — А знаете, — продолжал он, откидываясь в кресле, — мне все время не давал покоя один вопрос: зачем понадобилось коммунистам устанавливать микрофоны в моем доме? Веркрамп считал, что они надеялись до быть нечто, компрометирующее меня. Вряд ли. Я ни чего такого не делаю.

— Так точно, сэр, — ответил сержант. Он нервно оглядел кабинет. — А как вы думаете, сэр, лейтенант Веркрамп когда-нибудь поправится?

Коммандант Ван Хеерден заверил его, что не имеет на этот счет никаких сомнений.

— У него нет ни малейших шансов выбраться оттуда. Вот нистолечки, — жизнерадостно заявил он.

Сержант Брейтенбах вздохнул с явным облегчением.

— В таком случае, полагаю, вы должны знать: эти микрофоны установили там вовсе не коммунисты, сэр. — Сержант выдержал паузу, чтобы смысл сказанного лучше дошел до начальника.

— Вы хотите сказать… — начал коммандант, на глазах багровея.

— Это Веркрамп, сэр, — поспешно вставил сержант.

— Этот негодяй напичкал мой дом микрофонами? — заорал коммандант. Сержант Брейтенбах тупо кивнул и замолк, дожидаясь, пока коммандант выпустит весь пар.

— Он говорил, что получил соответствующий приказ из БГБ, сэр, — добавил сержант, когда коммандант несколько успокоился.

— Из БГБ? — переспросил коммандант. — Приказ из БГБ? — в его голосе зазвучало беспокойство.

— Так он говорил, сэр. Однако не думаю, чтобы это было на самом деле так, — сказал сержант.

— Понимаю, — сказал коммандант, пытаясь сообразить, с чего бы БГБ вдруг заинтересовалось его личной жизнью. Мысль об этом могла встревожить кого угодно. Те, кем начинало интересоваться БГБ, часто выбрасывались впоследствии из окон десятиэтажного здания БГБ в Йоханнесбурге.

— Мне кажется, сэр, это как-то связано с его сумасшествием, — продолжал сержант. — Вся его борьба за чистоту наших рядов.

Коммандант затравленно посмотрел на Брейтенбаха.

— О Боже, — проговорил он, — значит, все рассуждения Веркрампа о коммунистах и их агентах — всего лишь предлог, чтобы выяснить, есть у меня с кем-нибудь роман или нет?

— Так точно, сэр, — подтвердил сержант Брейтенбах, преисполненный решимости ни при каких обстоятельствах не говорить, с кем именно, по мнению лейтенанта, был у комманданта роман.

— Ну, в таком случае Веркрампу здорово повезло, что он угодил в психушку. Иначе быть бы ему разжалованным в рядовые.

— Так точно, сэр, — ответил сержант. — Сегодня ночью взрывов не будет. — Ему очень хотелось сменить тему разговоров и уйти от обсуждения вопроса о личной жизни комманданта. Ван Хеерден посмотрел в окно, в которое до сих пор не вставили стекло, и вздохнул.

— И прошлой ночью не было взрывов. И позапрошлой. Ни одного взрыва с тех самых пор, как Веркрамп очутился в дурдоме. Странно, не правда ли? — спросил коммандант.

— Очень странно, сэр.

— Все происшествия совпали почему-то с периодом, когда тут командовал Веркрамп, — продолжал коммандант. — Вся взрывчатка была позаимствована из арсенала полиции. Действительно очень странно.

— Вы думаете о том же, что и я? — спросил его сержант.

Коммандант Ван Хеерден пристально посмотрел на него.

— Я об этом не думаю, чего и вам советую, — ответил он. — Об этом и помыслить невозможно. — Коммандант замолк, взвешивая про себя те поразительные выводы, которые вытекали из сообщенного сержантом Брейтенбахом. Если коммунистические агенты не имели никакого касательства к установке микрофонов в его доме… Коммандант прервал ход своих мыслей в этом направлении. А Бюро государственной безопасности — какова его роль во всей этой истории? Но и это направление рассуждений показалось комманданту тоже опасным.

— Одно мне ясно. Мы должны отыскать заговорщиков и представить их перед судом — или не усидеть мне в этом кресле. Общественность начнет возмущаться нашим бессилием, и кого-то понадобится отдать ей на съедение. — Коммандант устало поднялся.

— Поеду спать, — сказал он. — На сегодня достаточно.

— Я хотел сказать вам еще кое о чем, что, мне кажется, вас заинтересует, — сказал сержант. — В связи с этими взрывами. Я тут кое-что посчитал. — Он положил перед коммандантом листок бумаги. — Вот, взгляните. Каждый раз было двенадцать взрывов. Верно? — Коммандант Ван Хеерден кивнул. — За день до того, как вы уехали в отпуск, лейтенант Веркрамп приказал изготовить двенадцать новых ключей к полицейскому арсеналу. — Сержант замолчал. Коммандант снова уселся за стол и обхватил голову руками.

— Продолжайте, — сказал он, помолчав какое-то время. — Давайте уж разберемся до конца.

— Так вот, сэр, — продолжал сержант, — я опросил тех, кто забирал донесения из тайников от тайных агентов. Получается, что этих агентов было тоже двенадцать.

— Вы хотите сказать, что Веркрамп сам организовал эти взрывы? — спросил коммандант, впрочем, понимая всю бесполезность своего вопроса. Мнение сержанта Брейтенбаха было и без того очевидно.

— Похоже так, сэр, — ответил сержант.

— Но зачем?! Какой в этом смысл, черт побери? — воскликнул в отчаянии коммандант.

— Мне кажется, он еще раньше сошел с ума, сэр, — сказал сержант.

— Сошел с ума? — закричал коммандант. — Сошел с ума?! Да он был сумасшедшим с самого начала!

Когда коммандант Ван Хеерден добрался наконец до постели, он уже сам пребывал почти в таком же состоянии. Полученные за день впечатления не могли пройти без последствий. Ночью комманданту снились взрывающиеся страусы и «голубые» полицейские, среди которых почему-то оказалась одетая лишь в цилиндр и сапоги миссис Хиткоут-Килкуун верхом на огромной черной кобыле. Все пространство было испещрено воронками от взрывов, а где-то на заднем плане стоял и демонически улыбался Элс. Коммандант провел беспокойную ночь, мечась во сне, непрерывно ворочаясь с боку на бок и вздрагивая.

Виновник всех обрушившихся на комманданта несчастий тоже провел ночь крайне беспокойно и неприятно в своей палате в Форт-Рэйпире. Правда, эта ночь была не такой скверной, как то, что ему пришлось пережить накануне под влиянием ЛСД. Но все же она оказалась достаточно трудной, чтобы убедить доктора фон Блименстейн — нет худа без добра, — что она дает своему пациенту слишком мощные дозы лекарств.

Один лишь констебль Элс спал спокойно. Оказавшись в одиночестве в квартире Веркрампа, которую он якобы охранял, констебль быстро обнаружил имевшийся у лейтенанта запас порнографических журналов, пролистал их, а потом отправился спать, мечтая о констебле Боте, желтый парик которого произвел на него большое впечатление. Один или два раза он подергался во сне, как дергается спящая собака, которой снится охота. Утром Элс встал и подъехал на машине к дому комманданта. Сдержанная ругань, донесшаяся до него с кухни, позволяла предположить, что комманданту пришлась не по вкусу редакционная статья в утренней газете.

— Так я и знал, так я и знал, — шумел коммандант, размахивая «Зулулэнд кроникл», статья в которой в оскорбительной форме обвиняла полицию в некомпетентности, в пытках невинных людей и в неспособности вообще поддерживать законность и порядок в городе. — Следующим делом они потребуют судебного расследования. Страна катится ко всем чертям! Как, черт побери, я могу поддерживать законность и порядок, когда половина моих подчиненных — скурвившиеся педерасты?

Миссис Руссо была шокирована.

— Ну и выражения у вас, — резко заметила она. — Даже у стен бывают уши, между прочим.

— Вот именно, — столь же резко и энергично согласился с ней коммандант. — Да будет вам известно, вот уже месяц как я живу в доме, который впору сравнить с трибуной в каком-нибудь конференц-зале. Тут везде натыкано больше микрофонов, чем…