Эдуард Лимонов - Рассказы

• Название: Рассказы
• Автор: Эдуард Лимонов
• Жанр: Современная проза

• Эксцессы

• Юбилей дяди Изи

• Мой лейтенант

• Двойник

• On the wild side

• Американский редактор

• Американские каникулы

• East-side — West-side

• Эпоха бессознания

• Красавица, вдохновляющая поэта

• Муссолини и другие фашисты…

• Press-Clips

• Стена плача

• The absolute beginner

• Трупный яд XIX века

• Веселый и могучий Русский секс

Лицам, не достигшим совершеннолетия, читать не рекомендуется!

---

«А что, я тебе не нравлюсь такая?..» — криво усмехнулась Леля и, подтянув мышцы ягодиц, прошлась мимо стола, за которым мы сидели.

«Вот мы сейчас тебя выебем, пизда, тогда доходишься!» — с видимым отвращением пригрозил Алекс.

Леля, хотя и миниатюрная, сложена очень пропорционально, и если не смотреть на ее пьяную физиономию (всегда, когда она сильно напивается, кончик носа у нее краснеет и лоснится), эстетически представляет из себя совсем не неприятное зрелище. Леля продефилировала мимо нас и села на свое прежнее место, но затем пересела вдруг на место отсутствующего грузина и, обнаружив, что в его темного стекла бокале есть вино, выпила его залпом. «Еще выпить хочу… — объявила она капризно. — Дайте выпить!»

«Сейчас Шалва принесет, — успокаивающе сообщила Элиз подруге. — Подожди». К ногам Лели подошел вдруг доселе мирно спавший в одном из углов жирный бульдог Алекса и, заинтересованно обнюхав ее ноги, встал на задние лапы, а передние положил на стул и потянулся морщинистым свиным носом к ее пизде.

«Фу, дурак!» — взвизгнула Леля.

«Выеби, выеби ее, Фунт! — обрадовался Алекс. — Покажи ей, засунь ей шершавого в шахну!..»

Все мы, включая Элиз, обрадовались неожиданному развлечению и стали заинтересованно наблюдать за Лелей и Фунтом.

«А что… — начал я к своему собственному полному недоумению. — Слабо тебе, Лельчик, поебаться с бульдожкой?..» — Очевидно, я был все еще зол на алкоголичку за ее приседания на улице или, может быть, мне просто захотелось ее спровоцировать на невинное зрелищное мероприятие. Не знаю, я схулиганил, а уж потом подумал.

«Ни хуя не слабо… — возразила Леля, споткнувшись на букве с в „слабо“. Очевидно, стакан вина, принадлежащего грузину, шибанул ей в голову. — Не слабо, — повторила она и, соскользнув со стула, вдруг опустилась на сияющий паркетный пол голым задом и раздвинула ноги. — Иди, иди сюда, милый!» — позвала она отшатнувшегося было бульдожку. Бульдог засопел и с удовольствием ткнулся носом в Лелину пизду, обнюхивая.

«Га-га-га-га!» — смущенно загрохотал казак и расстегнул еще одну пуговицу на своей клетчатой рубахе, уже и без того обнажавшей его пузо.

«Ну и блядь! — криво усмехнулся Алекс. — Сказано, русская баба и со свиньей ляжет. Ну, Фунт, покажи ей, какие мы… Воткни ей по самые уши!»

Бульдог в явном замешательстве не знал, что ему с Лелей делать. В конце концов, не отнимая носа от Лелиной пизды, он пристроился пузом на одну из ее ляжек и быстро-быстро задрожал по ней.

«Не так, не так, маленький дурачок… — ласково проговорила Леля и схватила Фунта за передние лапы, потянула его на себя, на живот. — Сюда, дурачок, сюда иди…»

Казак засопел, и лицо его вдруг сделалось темно-красным, он, не отрываясь, глядел на копошащихся бульдога и Лелю. Элиз, привыкшая, очевидно, ко всему, хихикала. Я? Я думаю, что я чуть натянуто улыбался. Алекс с ухмылочкой превосходства покачивал головой и повторял: «Ну что, бля, возьмешь с русской бабы…» Однако, зная Алекса очень хорошо, я понимал, что ситуация ему, в общем-то, нравится.

Бульдог сопел, как первый паровоз братьев Черепановых… Леля продолжала ласковым шепотом давать бульдогу советы. Шуточка переставала быть смешной. Ебаный зверь был, кажется, по-настоящему возбужден. Не совсем было понятно, попал ли он своим бульдожьим членом в Лелю… Мне, во всяком случае, с моего стула видно не было, ко мне Леля лежала боком.

По-видимому, не я один почувствовал, что шутка уже пересекла границы смешного и переходит в нечто иное по характеру, потому что Элиз встала и, подойдя к Леле, наклонившись, схватила ее за руку. «Вставай, хватит хуйней заниматься!» — раздраженно сказала она. Бульдог поднял голову на Элиз и вдруг зарычал.

Алекс, тяжело ступая по паркету своими сшитыми на заказ кавалерийскими сапогами, прошел к Леле и Фунту и вдруг коротко ткнул ее носком сапога в ребра.

«Вставай, пизда… Я не хочу, чтобы Фунт подхватил от тебя гонорею…»

«Иди на хуй, Алекс…» — обиженно сказала с пола Леля.

«Ах ты, вонючка поганая!» — удивился Алекс и, сделав несколько шагов к стулу, на котором лежали штаны Лели, взял их и пошел с ними к противоположной стене студии.

«Отдай мои брюки!» — вскочила Леля. Фунт жирно шлепнулся на паркет и обиделся.

Леля подбежала к Алексу и попыталась схватить его за могучую руку.

«Вонючка паршивая!» — ласково повторил Алекс и выставил руку, в которой держал Лелины штаны, в открытое окно. Лелю он легонько оттолкнул, от этого легкого тычка Леля улетела на самую середину лофта…

«Не бросай, мудак!» — закричала Леля. «Хэй, Алекс… — сказал я. — Отдай ей брюки. Это уж слишком…»

«Да, Алекс, успокойся…» — сказала Элиз. «Алекс?» — попросил даже казак. Но железный Алекс, неумолимый Алекс, разжал пальцы, и послушные закону земного притяжения Лелины штаны устремились к земле. Вниз.

«Мудак! Сука!» — закричала Леля и, подбежав к двери элевейтора, нажала кнопку. Почти тотчас же двери отворились, и из элевейтора шагнул к нам Шалва, прижимающий к груди несколько блоков пива, поставленных один на другой. Едва не сбив его с ног, Леля вскочила в элевейтор.

«Леля! Ты же голая!» — крикнула ей вдогонку Элиз.

«Ха-ха-ха! — ехидно смеялся Алекс, стоящий у окна. По его особенно иезуитскому издевательскому смеху было понятно, что он пьянеет, что, впрочем, происходит очень быстро, когда он распивается. — Сейчас получим удовольствие. Хэй, Лимон, иди сюда! Посмотрим, как эту голую жопу выебут прямо на улице… Шалва, все идите сюда!..»

Я подошел, и в самом деле любопытствуя, что же произойдет, хотя происходящее мне и не нравилось. Алекс унижал Лелю. А какая бы она, Леля, ни была, алкоголичка, садящаяся писать на улице, она была наша подруга, посему Алекс ведет себя гнусно. Я решил уйти тотчас, как только Леля и ее штаны воссоединятся.

«Хэй, пизда голожопая!» — закричал Алекс, высунувшись в окно и, очевидно, увидев Лелю. Я подошел к другому окну, также открытому, а точнее, это было то же огромное, во всю стену окно, только другая его часть, и заглянул вниз. Далеко внизу, этаж был седьмой американский, я увидел голоногую фигурку в красной короткой тишотке, растерянно метавшуюся по улице.

«Пизда голожопая! Смотрите, люди, на голожопую пизду!» — истошно заорал Алекс в ночь, и из дома напротив, из таких же, очевидно, лофтов, как и у Алекса, стало высовываться местное население и смотреть туда же, куда смотрел и Алекс и мы, на метавшуюся по улице в поисках штанов Лелю. Несмотря на половину третьего ночи, половина окон в Сохо светилась и из некоторых доносилась музыка.

«Муд-ааак! — прокричала Леля, задрав лицо в нашу сторону. — Муд-аак!» — Подняв руку, она погрозила Алексу сжатым кулаком.

«Ха-ха-ха-ха!» — злорадно прокаркал Алекс. «Вправо, вправо иди, Лелька! — закричала рядом со мной Элиз. — На мусорный бак… Еще правее…» — Элиз пыталась помочь подруге. Я увидел, что, следуя совету Элиз, Леля нашла штаны, взяла их и исчезла из поля зрения.

«Зачем ты ее так? — сказал я Алексу, когда мы отошли от окна и вернулись к столу. — Насколько я понимаю, она тебе ничего плохого не сделала, а только хорошее». Я мог ему сказать: «Она же, мудак ты этакий, недавно тебе денег на еду одалживала и пизду свою, очень может быть, предоставляла как хорошему другу, а ты?» Но Леля просила меня никому эту его тайну не рассказывать.

«Что это ты, Лимон, за Лельку-блядь заступаешься?! — изумился Алекс. — Гуманист хуев! — И решил пошутить: — Молчи, Лимон, а то сейчас тебя самого выебем». — Он захохотал.

Иногда, когда ему это было очень нужно, Алекс умел произвести впечатление интеллигентного и воспитанного человека. На открытиях своих выставок, во время интервью с прессой… Но сейчас в Америке, где вообще все опрощаются, Алекс, привыкший к ношению масок и поз, в дополнение к своей природной невоспитанности и хамству, еще стал носить хамство, как позу. Может быть, он в стране, где все боятся друг друга, быстренько соорудил себе устрашающее, намеренно мужланское защитное поведение. Не трогайте меня — я ужасен! И чтобы выглядеть пострашнее, украсил себя шрамами? Не знаю, это только догадка…

Я промолчал. Раздался гудок интеркома. Шалва пошел к элевейтору и оттуда прокричал Алексу: «Это Леля!»

«Вот видишь, Лимон!» — сказал Алекс нравоучительно. — «Эта пизда даже не способна обидеться. Ты ее гонишь в дверь, а она входит в окно».

Леля вывалилась из элевейтора. Штаны были на ней. Нетвердой походкой она подошла к столу и стала между Алексом и Элиз, которая теперь восседала на моем месте, так как я решил себя обезопасить на всякий случай от дальнейших проявлений Алексовой любви. Проявления еще вполне могли последовать, Шалва принес три пакета пива, по шесть бутылок в каждом.

«Эх ты… сука-а! — протянула Леля укоризненно, заглядывая Алексу в глаза. — Я думала, ты мой друг, а ты… говно ты!..» — Правой рукой Леля загребла со стола тяжелую пивную кружку и замахнулась ею у головы Алекса.