Эдуард Лимонов - Торжество метафизики

• Название: Торжество метафизики
• Автор: Эдуард Лимонов
• Издательство: Ad Marginem
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-93321-100-1

В «Торжестве метафизики» мистическое измерение преобладает над физическим, другой мир успешно одолевает реальность физическую или же смешивается с нею в выгодных для него пропорциях.

---

Однажды утром один из них застал меня врасплох в ПВО. Я сидел, устремив свой взор на Девочку-Демона с зеленой шевелюрой, и был с ней, но в руке у меня была зажата небольшая тряпка для вытирания пыли. Уборка должна была производиться с 8.15 до 10 часов, а в понедельник и пятницу даже до 11 часов. А работы там для двоих было максимум на полчаса. Потому я делал вид, что работаю. Обычно я бродил и общался с Девочкой-Демоном или разговаривал о Грузии с Бадри, пока тот чистил свои аквариумы. Но в то утро я нагло сидел, а на самом деле слился с этой дьяволицей в единое целое. И пил из нее энергию. И вдруг входит этот рыжий, заместитель начальника СДП, то есть второй козел колонии по значению. Я вскочил.

— Да сиди, — сказал он. — Как дела-то?

— Нормально дела, — сказал я и стал вытирать подоконник.

— Он и так белый, — сказал рыжий. — Только испачкаешь. Чего дергаешься, сиди себе.

— Уборка-то до десяти, — сказал я. — Еще полчаса.

— Ну и как ты себе это представляешь? — спросил он. — Что я напишу на тебя докладную, что за полчаса до окончания уборки ты уже не работал?!— Он заулыбался. — Хотел бы я видеть того козла, у которого рука подымется написать на тебя докладную.

За сим мы еще с ним поговорили о чем-то, и он удалился. После того случая я понял, что я у них у всех на особом счету. Может быть, приказал Хозяин, а вероятнее всего, они сами все чувствуют.

* * *

Есть, есть здоровые, сильные и быстрые юноши в русском народе. Со светлыми лицами, с каменными щеками, с мощными руками, витязи светлые. Это зэковское начальство колонии. Никогда на воле я не видел столько энергичных юношей в одном месте.

Наш Антон невысок, но у него дьявольски сильная воля. Он доказал себя тем, что поднялся в лагере от семнадцатилетнего убийцы до завхоза лучшего в колонии отряда. Он организовал зэков, построил в иерархию. Они уважают каждый его кашель и с беспокойством ожидают, когда он освободится. Другой будет, еще неизвестно, справедлив ли. А Антон справедлив. И честолюбив. Он оборудовал 13-й отряд, вылизал все его помещения, как конфетку. С помощью родителей осужденных Антон превратил все комнаты 13-го в стерильный, евроотремонтированный, ну, не Рай, разумеется, но ни одной воинской части такое не снилось. Обои в спалках вот будут опять менять, их уже доставили, несмотря на то что меняли уже менее года назад. Да у меня на воле в квартире в Москве я обои за шесть лет так и не сменил! Помимо помещений (а мне было с чем сравнить, я ведь некоторое время провел в 16-м отряде, тот выглядит убогим в сравнении с 13-м), Антон добился для своего отряда лидирующего места в КВН. Для этого он поддерживает талантливого Карлаша и стимулирует его. Юрка сказал мне, что, когда Антон уйдет на волю, он, Юрка, уже не станет напрягаться. К тому же Юрка уверен, без помощи завхоза он не добьется таких результатов.

Они сидят там, в подсобке, празднуют день рождения. Пускают по кругу кружки с чефиром. Лагерные аристократы. На воле они будут скрывать, кем были в лагере. Однако в таком расслоении, в выкристаллизовывании подобных аристократов я — разумный наблюдатель — вижу естественный процесс образования каст. Большинство зоны — мужики-работяги — имеют и внешний вид, соответствующий их касте. Это гнилозубые, с непропорциональными, как правило, телами, со всякими телесными ущербами, рано состарившиеся, облысевшие, ввалившиеся щеки, выпучившиеся глаза. Их особая родовая примета — телесная ущербность.

Уже простые козлы — другое племя. Моложе, быстрее, сообразительнее. А завхозы и СДП в будках просто гренадеры, гвардия, отборные. Нет, Хозяин не набирает их по росту — это кастовый отбор. К тому же все эти молодые аристократы — недавние пиздюки, малолетки, их гоняли, пытались подчинить в тюремных камерах, им немало пришлось пережить, прежде чем стать беспринципными, но гордыми аристократами, презреть законы человеческие, поместиться над добром и злом. Красивое и злое племя, натасканное на то, чтобы кусать и отрывать куски от плоти и самолюбия себе подобных. Вот они сидят и отхлебывают чефир, не больше двух глотков, строго по ритуалу. Обряд посвящения, братания, инициации. Общая слюна на кружке, на ее краю.

Антон по их просьбе время от времени знакомит меня с ними, а их со мной. Но это не знакомство на воле, где пожавшие друг другу руки начинают трещать и болтать, но скорее сидение друг против друга в молчании, прерываемом тщательно взвешенной фразой. Не содержанием богаты такие встречи, но количеством молчания. Обычно Антон знакомит меня с ними в своем кабинете. Половину кабинета составляют три ряда широких нар, где лежат наши баулы, всего отряда. Окно выходит на территорию 16-го и 15-го, в их локалку. Письменный стол, стулья, сгруппированные в секцию из трех, как в ПВО. Антон, его черный гость и я — три сосредоточенные точки, три лба, три мозга, треугольником. Каждый вынашивает свою дьявольскую махинацию. И подаем сигналы друг другу. Сигналы дружественные. «Не опасайся меня. С моей стороны ты прикрыт. Опасности от меня не будет». Это и есть цель знакомства. Несведущий человек ничего не поймет. Сидят, молчат. Цедят слова. Зачем встречались? А чтоб сигнал дать.

XXII

Спорт у нас трех видов: личный, отрядный и колониальный. Личный — это если ты не занят работой, к которой назначен, то можешь с 11 до 12 выйти к ящику со спортинвентарем у подножия железного высокого турника и железных брусьев и присоединиться к гражданам осужденным, подымающим штанги и гантели, а также выталкивающим вес, лежа на двух низких скамейках.

Самые мощные спортсмены личного спорта у нас Виктор Галецкий и ночной дежурный Барс. Витя Галецкий — малоразговорчивый мощный дядька лет тридцати пяти, строгий, но дружелюбный. Он держится независимо одиноким, хлебника у него нет, но его уважают и за физическую силу, он чемпион колонии по поднятию тяжестей, и за справедливый нрав. По рассказам Юрки, Галецкий помогал Юрке и Мишке в первый их год в лагере разруливать сложные ситуации. А сложные ситуации случаются у новоприбывших, что ты заедь в красную зону, что в черную, они случаются. В нескольких конфликтах Витя выступил за австро-венгерских пленных. Галецкий наполовину еврей, он об этом сообщил и мне, когда я появился в 13-м отряде. Однако внешне этой частичной принадлежности к еврейскому народу в Викторе заметить невозможно. Расшлепанный русский нос, светлые глаза, а все остальное как у римского гвардейца-преторианца — дичайше широкая шея, грудь, как колесо у «КАМАЗа», шарниры рук.

Барс — тот тоже мощный шматок мышц, он лишь чуть полегче кажется. Украшенный татуировками, молчаливый, даже угрюмый вроде вне спорта, за тяжестями он преображается: улыбается, приветлив, рад, если приходит новичок и берется за снаряды. Не скрывает презрения, если зэк вертится возле снарядов только для того, чтобы иметь возможность раздеться до пояса и позагорать.

Такая вот картина. Солнце, группа исколотых татуировками бритоголовых старательно терзает свои тела, вытягивает их и сплющивает железом. Железо у нас крепится в виде дисков на несколько железных прутов с резьбой. Пока было прохладно в мае, спортсменов было немного. Начались солнечные дни, и приходится стоять в очереди.

В первый раз я подошел к спортсменам и железу сразу после перевода из карантина и до перевода в 16-й отряд. Я посмотрел, постоял и, подождав, пока освободятся гантели с навернутыми 10 кг на каждой палке, стал качать бицепсы. Так как я и в тюрьмах не переставал отжиматься и бегать, то трицепсы у меня ничего и ноги вполне развитые, а вот с бицепсами плохо.

— Во, старый, дает, не всякому молодому доступно, — сказал Барс, обращаясь к Галецкому. — Шестьдесят человеку, а вы! — обратился он укоризненно к Сафронову и двум юным зэка, те раскрывши рты наблюдали за тем, как Галецкий лежа выжимает совсем уж неподъемные черные блины.

Я думаю, мое участие в спорте значительно прибавило мне авторитета в колонии. Умный ты или нет, знаешь историю или не знаешь, еще не всякий поймет, а вот то, что ты железо поднимаешь в шестьдесят, это всем видно и достойно удивления. Забегая вперед, скажу, что я таки перестарался потом, слишком перегибался назад, подымая штангу, и в результате перенапряг позвонок, он у меня потом стал побаливать. Но это случилось перед самым освобождением. А в тот первый мой день участия в спорте пришел позже и Юрка. Разделся и обнажил очень нехилые мышцы, а живот у него был развит даже лучше, чем у Барса или Галецкого. Три горизонтальные полосы мышц, разделенные все три посередине еще и вертикальной ложбиной! И все левое плечо, и левая рука, и грудь исколоты татуировками собственного авторства. Там у него и меч, и змей, и девушки, все как надо. Моя граната «Лимонка» на левом предплечье, впрочем, выглядит также достойно. Скромно, но со вкусом. Это военная татуировка, по тюремным понятиям. Я ношу ее, и никто, например, не может мне предъявить претензии, что я ношу татуировку не по чину. Вот с куполами, например, там проблема серьезная. Купола — это срока. Нельзя наколоть себе так вот ни с того ни с сего многие купола, если ты их не отсидел. Череп, пронзенный кинжалом, — это безошибочно татуировка вора в законе. Череп может быть с короной, кинжалов может быть несколько, перекрещенные, но это уже не о спорте. Это о татуировках. Нельзя носить не свои татуировки.