Кац Святославович - История советской фантастики

• Название: История советской фантастики
• Автор: Кац Святославович
• Жанр: Критика

Аннотация издательства:

Книга доктора филологических наук Р. С. Каца охватывает более семи десятилетий истории советской фантастической литературы (1921-1993). Автор предлагает свою, оригинальную трактовку целого ряда проблем генезиса и развития научной фантастики в СССР. Нетрадиционный подход к исследуемому материалу и популярный характер изложения делают данную монографию не только полезным, но и увлекательным чтением.

Дисклаймер:

Игра в Гурского была не первой мистификацией Романа Арбитмана. В начале 90-х широкую популярность в узких кругах получила монография Рустама Каца "История советской фантастики". Скромная брошюра, отпечатанная на ротапринте в Саратове, состояла из биографий вымышленных писателей и описания их никогда не написанных книг. Кац пародировал традиционный стиль исследовательской монографии, предлагая ключ к пониманию советского периода российской истории. Де, все отечественные правители и генсеки последнего века были одержимы идеей колонизации Луны. "История советской фантастики" удалась на славу...

Читательские отзывы:

Забавный пример альтернативного литературоведения. Первое издание вышло в издательстве Саратовского университета и было принято за настоящую научную работу по истории советской литературы. Нужно быть знатоком реальной истории советской фантастики, чтобы разобраться во всех хитросплетениях авторской фантазии. И нужно быть знатоком современной фантастики, чтобы понять, кого из нынешних авторов доктор Кац скрестил с их историческими предтечами и почему он остановился именно на этих парах. К сожалению автору частенько изменяет чувство такта, особенно когда дело касается дат смерти ныне живущих людей.

Sawwin | 2008-03-13

История советской фантастики доктора Каца

В этом году исполнилось десять лет с момента выхода «Истории советской фантастики» д-ра Рустама Святославовича Каца.В этом году исполнилось десять лет с момента выхода «Истории советской фантастики» д-ра Рустама Святославовича Каца. Ехидная пародия-«альтернативка», в которой НФ в СССР занимает нишу, оккупированную в нашей реальности соцреализмом, эпическая история завоевания советскими фантастами Луны, вызвала среди любителей фантастики реакцию, мягко говоря, неоднозначную. Одни недоуменно пожимали плечами, другие упрекали автора в бессмысленном глумлении над нашим героическим прошлым, третьи спешили поздравить с оригинальным развитием постмодернистского дискурса...

В одном нельзя было упрекнуть литератора, скрывшегося под псевдонимом «Р. С. Кац»: книга написана не менее убедительно, чем большинство работ, посвященных реальной истории советской фантастики. Известны случаи, когда вполне компетентные в своих областях люди принимали эту мистификацию за чистую монету... Три высшие в отечественной фантастике награды («Бронзовая улитка», «Интерпресскон» и «Странник») закрепили за «Историей...» статус образцово-показательной работы — хотя сам факт включения ее в номинацию «Критика, публицистика» у многих «активистов фэндома» вызвал вполне понятное удивление.

Часто говорят: «время нас рассудит». Ну вот, время прошло. Рассудило. Не эпоха, конечно, минула, всего-то десять лет, но тоже ничего себе срок. Особенно для нынешнего поколения. И как бы мы ни относились к произведению Каца, приходится признать: по истечении этих лет, буквально нашпигованных открытиями, «История советской фантастики» все еще остается ярчайшей мистификацией в нашем фантастиковедении.

http://cursorinfo.co.il/news/culture/2004/12/29/kats/

Те, кто считает эту книгу литературной мистификацией, ошибаются сильнее, чем те, кто полагает ее серьезным литературоведческим исследованием. Это ни то, ни другое. Скорее, это эпос. Эпичны в ней масштаб событий и протяженность их во времени, эпичны деяния, эпичны герои... и, конечно, главный герой -- Степан Петрович Кургузов.

С.Бережной: http://lit999.narod.ru/recenz/fn/38397539.html

---

Унылый литературный ландшафт в те годы украшали разве что детские повести Конст.Булычева из цикла про Алешу - на фоне всеобщего маразма, запустения и унылого перепевания "ранних себя" членами Секции эти вещи выглядели довольно привлекательно. Кажется, Булычев был единственным из членов Секции, кто мог позволить себе держаться независимо с Кургузовым: так повелось с конца 40-х, когда "Лунный вопрос" вознес драматурга на один уровень с Главным фантастом. С того времени многое изменилось - прежде всего, сам Булычев сделался либералом и даже пацифистом, однако острое ощущение иерархии, годами воспитанное в Кургузове, не позволяло ему окоротить писателя. В начале 70-х Степан Кургузов не раз и не два пытался вызвать Булычева на откровенный разговор, но всякий раз тот находил убедительный повод для не-встречи... А потом Булычев оказался в Париже, а Кургузову стало не до выяснения отношений с "предателем" и "отщепенцем": подоспели новые события.

Начиная с лета 1973 года, в московском самиздате появились рассказы какого-то не известного доселе автора; подписаны они все были "Виталий Бабенко". В море разнообразной научно-фантастической продукции самиздата эти произведения сразу привлекли повышенное внимание многих. Во-первых, потому что автор обладал явным талантом. И, во-вторых и в главных, потому что за каждым рассказом чувствовались обширные знания и опыт в сфере, недоступной для простых смертных. Основой для неожиданных экстраполяций и гротесков автору всегда служила унылая повседневная жизнь совершенно секретных ракетных НИИ ("ТП"), рутина космических комплексов ("Стоп, машина!") и тихий ужас "плановых" аварий ("Холодильник"). Выдумать такое было невозможно: по множеству конкретных деталей и умению автора ими свободно оперировать чувствовалось, что писал человек, не совсем посторонний в этой области. Видимо, поэтому некоторые читатели восприняли прозу "Виталия Бабенко" чрезвычайно болезненно. А уж когда в рассказе "Музей человека" впервые мелькнул хитрый и умный разработчик Большой Бомбы по имени Игоряша, который был уверен, что правительство золотой рыбкой исполнит все желания его НИИ, а сам он всегда в случае чего в бункере отсидится, - доброхоты покойного Игоря Васильевича Курчатова не на шутку рассердились и посчитали необходимым обратиться в КГБ, чтобы Комитет "нашел и обезвредил клеветника".

Вообще появление в самиздате рассказов про Игоряшу наделало много шума. Автор убедительно показал, что именно кроется за расхожей формулировкой "мирный космос": тщательно скрываемая связь королевской "семерки" и ведомства "Игоряши" сделалась явной, и у читателя не оставалось сомнений, чем будет оснащен первый же серийный транспортный "лунник".

Степан Кургузов, который получил уже из Комитета госбезопасности полную подборку текстов "Виталия Бабенко", вынужден был признать, что никогда ничего подобного не читал и кто именно скрывается за этим псевдонимом, понятия не имеет. "Поищите у своих ракетчиков", единственное, что мог сказать в ответ шеф Секции. (Описывая в своих мемуарах этот эпизод, сам Степан Кургузов был, похоже, всерьез раздосадован, что не смог в тот раз помочь чекистам!)

К началу 1974 года виновный был обнаружен. Вероятно, он смог бы еще какое-то время хранить свое инкогнито, и не потому, что был отличным конспиратором, а потому что никому и в голову не приходило заподозрить лицо такого положения. Автор стал жертвой собственной доверчивости. Свою только что законченную повесть-памфлет под названием "До следующего раза!" он вместо того, чтобы по проверенным каналам пустить по волнам самиздата, решил сразу передать для публикации за рубеж. Тема представлялась ему настолько злободневной, что он не желал ждать. Посредником вызвался быть известный французский журналист Виктор Луи, по всей вероятности, связанный с КГБ. Во всяком случае, на квартире, где автора должен был ждать посредник, его ждала засада.

Кагэбэшники, получив в руки личные документы задержанного, были удивлены и смущены: вредитель-писака, коего ведено было поймать и доставить на Лубянку, имел чин генерал-лейтенанта, был Героем Советского Союза и доктором наук. Мало того, он был одним из ведущих конструкторов королевской "семерки". Звали его Борис Артемьевич Бенько[10].

Первое десятилетие "эпохи спокойствия" было отмечено достойными именами: демонстранты августа 68-го, переводчик А.Гамов, "возвращенцы" из кружка Д.Новикова, автор "Чонкина", мятежный генерал Бенько и еще многие, здесь не упомянутые. Эти люди практически не были известны широкой публике, но отчасти благодаря им политическое "похолодание" не было таким стремительным: их отчаянное стремление "отдышать" хотя бы крошечный кусочек от Большого Холода, вопреки законам физики, все-таки не пропали. Следующей попыткой оказался "Лунариум".

IX. "ЛУНАРИУМ" И ВОКРУГ (1979-1984)

Известный культуролог Сергей Эйгелис однажды заметил: "История советской фантастики - это история ее альманахов. "Селена" была квинтессенцией тематических поисков 20-х годов, когда канон еще не отвердел и художественная палитра фантаста состояла больше, чем из двух-трех полагавшихся красок. "Последний экземпляр", чахлый цветок хрущевской "оттепели", был призван, по сути, реанимировать разрешенный плюрализм 20-х. Напротив, дерзкий "Лунариум" с самого начала ставил себя в оппозицию официальному "кургузовскому" курсу, нагло нарушал приличия в расчете на скандал и мордобой. В условиях тотальной несвободы погибнуть обязаны были все, и первые два альманаха в свое время тихо угасли за кулисами эпохи. Только у создателей "Лунариума" хватило храбрости обреченных превратить неизбежную смерть их детища в мрачноватый хэппенинг, растянувшийся на добрых пять лет".

Статья С.Эйгелиса, откуда взята приведенная выше цитата, написана была в конце 80-х, когда уже трудно было удержаться от соблазна некоторой идеализации "героического вызова" создателей "Лунариума". На самом деле вариант "смерти на миру" рассматривался и редактором, и некоторыми (не всеми) авторами альманаха в качестве всего лишь одной из возможных альтернатив. В 1979 году казалось, что власти, сами не заинтересованные в полной отверженности "второй" фантастики и окончательном переходе ее в самиздат и "тамиздат", пойдут на некий компромисс: уж одно альтернативное издание никак не могло представлять реальной угрозы господству Секции. Складывалось впечатление, что при умном поведении властей "Лунариум" и впрямь мог превратиться в своего рода литературное гетто, откуда оппозиционеры выкрикивали бы своими тоненькими голосочками эстетические протесты посредством тиража в 3-5 тысяч экземпляров (большую часть которого можно было легко вывезти за пределы страны и оставить пылиться в лавках русской книги Восточной Европы и Индокитая). К сожалению или к счастью, ничего подобного не случилось...

Однако не будем забегать вперед.

Идея создать Неподцензурный Неконъюнктурный Альманах Новой Фантастики возникла уже к середине 70-х, когда самиздат, распухающий на глазах у всех, мог разрешиться от бремени как по эту, так и по ту сторону государственной границы СССР. Как раз в эти годы вал громких политических процессов над литераторами несколько поутих, что многими было ошибочно расценено как признак "смягчения курса" (о психушках, куда, вслед за мятежным генералом Бенько, стали втихую отправлять оппонентов "экономной экономики" и "фантастической фантастики", в ту пору знали еще не все). К тому же в периодике стали понемногу появляться произведения В.Аксенова, Е.Евтушенко, С.Потапова, А.Измайлова и других видных "шестидесятников" - что тоже можно было, с некоторой долей воображения, расценить как аргумент в пользу "либерализации". Создавалось впечатление, что достаточно проявить инициативу - и "вторая" фантастика станет полноправной участницей литературного процесса; тем более, что слащавый, нелепо идеализированный образ Луны в произведениях членов Секции, казалось, навяз в зубах даже у насквозь правоверной критики (в 1978 году в "Литгазете" самого Семена Шпаныря деликатно упрекнули в "некоторых самоповторах"). Теперь требовалось только благоприятное стечение обстоятельств.

Удобный случай представился в феврале 1979 года, когда в издательстве "Молодая гвардия" решено было выпустить сборник "Лунариум", своего рода антологию лучших произведений о спутнике нашей планеты, от Сирано де Бержерака и Эдгара По - до Вячеслава Курицына и Степана Кургузова. Предполагалось, что книга выйдет в подарочном издании, с цветными иллюстрациями на отличной финской бумаге и большим тиражом. По непонятным до сих пор причинам вся работа над составлением и редактурой "Лунариума" была поручена всего одному молодому сотруднику "Молодой гвардии"- при этом отсутствовал обычно строгий контроль за работой (вследствие ее очевидной рутинности). Молодой редактор не замедлил этим воспользоваться.