Светлана Успенская - Над пропастью во лжи

• Название: Над пропастью во лжи
• Автор: Светлана Успенская
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-0936-9

Марине была ненавистна ее жизнь, родной поселок, люди, с которыми приходилось общаться. При первой же возможности она сбежала из дома. Но, как известно, Москва слезам не верит, и трудно здесь выбиться в люди, особенно если никто тебе не помогает. Молодая женщина была близка к самоубийству, когда ее подобрали на улице приветливые молодые люди. И теперь Марина – сотрудник таинственной всесильной Организации, которая зарабатывает деньги на психическом здоровье людей. И ради своей конторы она плетет интриги, разоблачает врагов, добывает информацию. Но следующее задание оказывается поворотным в ее судьбе…

---

Витька злился, но с женой ничего поделать не мог. Если б не падчерица, совсем худо стало бы ему. Хоть ложись да помирай от голода или иди с цыганками подаяние на вокзал просить. Маринка, золотая душа, припрячет отцу четвертинку хлеба с маслом, а когда и колбаски кусок… От себя оторвет – а отца, пусть и неродного, пожалеет. Очень Витька ее за это любил. Порой домой пьяный завалится, дебоширить начнет, на жену с кулаками кидаться, но дочку свою приемную – ни-ни, ни пальцем! Только ее одну и слушался, когда она его утихомирить пыталась. Маринка отчима тихо спать на матрасике уложит, хлеба сунет, успокоит, если он ворчать начнет. И опять мир да тишина в доме…

А то еще случай на их улице случился. У Мутоновых, что через два барака за учительшей живут, Петька-слесарь помер. Два года пил, семью смертным боем бил, даже в психушку его с милицией отправляли, а потом взял да и помер, облегчение всем сделал.

Просто, слава тебе господи, водка отравленная попалась. Точнее, не водка, а стояла на путях цистерна с метиловым спиртом. Капало из нее на рельсы два дня, и два дня никто ничего не видел. А потом Петька мимо пошел, заметил непорядок, понюхал – показалось ему, настоящим спиртом пахнет, медицинским! Нацедил себе бидон, созвал товарищей.

Разложили мужики на рельсах лучок с хлебушком, выпили по маленькой… Не знали они, что то был вовсе не спирт медицинский, а страшный яд, на спирт только по запаху похожий, метанол. Двоим, правда, повезло – они только на глаза ослепли, им государство пенсию дало, а Петька-слесарь больше всех выпил – и помер, оставив семью без всякой пенсии…

Верка даже к жене Петькиной Наталье, своей закадычной подруге, бегала узнать, как все было на самом деле. Хотела на пути сгонять, нацедить немного полезной отравы, но цистерну ту после разбирательства уже куда-то угнали. Порадовалась Верка за подругу, только засела крепко в ее голове идея освободиться от мужа-алкаша, достал он ее своим забубённым пьянством.

Однако вдове Петьки свобода не долго раем казалась. Полгода дышала женщина полной грудью, прибарахлилась, купила себе новую китайскую куртку на рынке в Самаре, волосы пергидролем обесцветила, египетские стрелки на глаза навела. Очень эффектная женщина получилась, когда синяки сошли! И быстро нашла себе нового сожителя.

Недели две у молодоженов шло все тихо-мирно, а потом завертелось все по-старому. Сожитель ничуть не лучше погибшего мужа попался. Тоже пил как насос, бил смертным боем жену, работу бросил. Каждый вечер простоволосая Наталья с воем выбегала из барака на улицу и кричала однообразно: «Люди добрые, спасайте, убивают!» И опять заплыла бабонька сизыми синяками и распухла от слез. Только теперь не было уже той цистерны на путях. К сожалению.

Глядя на такую свистопляску, взнетерпелось Верке от мужа своего освободиться. Тем более, что азербайджанец Расул из автомастерской убедительно нашептывал ей, что на ее барачной жилплощади он устроит ей заграничную жизнь, и уже даже подарил ей залог их будущего семейного благополучия – фотообои, изображающие южное море, мокрые валуны, пену и ультрамариновое небо в бархатных облаках. И обещал детей ее холить, как родных. Тем более, что Маринка совсем взрослая, уже невеста, скоро ее можно замуж – и с рук долой, пусть муж кормит. Вон у цыганок в ее возрасте уже по трое детей…

Вызнав у Ленки, что Маринка из жалости подкармливает отчима, мать устроила ей «вырванные годы».

– Я тебя из дома выгоню! – кричала она в полный голос. – Будешь подолом на вокзале в Самаре мести! Хватит, терпела я, да, видно, терпению моему конец пришел!

Маринка сглотнула обидные слезы и пулей выскочила из дома. Погладила мимоходом старенькую Вильму возле крыльца, зашла в дровяной сарай. Бокастая Танька дернулась было в грязи, повела пятачком, приветствуя хозяйку, но лень было хавронье вылезать из теплой жижи. Девушка бросила кроликам пучок травы, потрепала за уши. Потом оглянулась боязливо на крыльцо барака – и мышкой выскользнула за ворота.

Дурочка Таня приветливо загудела навстречу подруге.

– Мариночка! – ласково отозвалась Лидия Ивановна на стук входной двери. – Заходи, будем чай смородиновый пить!

Заметила в глазах слезы, но тактично промолчала.

– А может, мне в город уехать? – спросила оттаявшая за чаем Маринка. – Поступлю в ПТУ, там стипендия…

– Может быть, – согласилась тихо Лидия Ивановна. – Если уж совсем невмоготу…

Таня услышала их разговор и забеспокоилась.

– Не-и нады! – выдавила она, с трудом проталкивая звуки сквозь непослушные губы. Маринка ласково коснулась ее руки: мол, не бойся, не уеду. Так только, пугаю…

Таня смотрела синими, как горные озера, тревожно распахнутыми глазами то на мать, то на подругу.

Даже злючка Верка, снедаемая застарелой ненавистью к соседке, не могла не признать, что Бог поступил несправедливо. Не дал дурочке разума, зато полной мерой отвесил красоты. У Тани были правильные черты лица, густые, чуть вьющиеся на концах волосы, чудесные глаза, красиво удлиненные к вискам. И даже хромота не портила ее облика, – но тем ужаснее было сознавать ее умственную неполноценность…

– Пойдем играть! – улыбнулась Маринка сквозь высохшие слезы, и Таня обрадованно загудела в ответ:

– Пы-дем-м-м!

Девочки расположились на диване, разложили кукол. Конечно, Маринка уже давно не играла в куклы, но ради подруги была готова на все. И потекли драгоценные блаженные часы вдали от семьи…

– Опять к дурочке шлялась! – констатировала мать, когда Маринка вернулась домой.

– Я кроликам траву рвала, – неумело соврала дочка.

– Это ночью-то? – хмыкнула Верка. Гнев ее уже изрядно поутих, вновь сердиться ей было лень, и поэтому она лишь беззлобно пригрозила: – Щас по губам шлепну! За вранье.

Отчима дома не было. Видно, решил переночевать в депо, как всегда, когда дома начиналась невыносимая жизнь.

А жизнь у Витьки в последнее время пошла совсем плохая… Дабы заглушить сосущее чувство голода, он стал пить еще отчаяннее. Домой являлся только по привычке, чтобы погонять жену и детей. Маринка, опасаясь гнева матери, не решалась его кормить. Тогда отчим стал подворовывать еду у Вильмы и кошек, дочиста вылизывая алюминиевую гнутую миску возле конуры. Потом шел в дом, ложился на матрас в сенях, хранивший невыветриваемый острый запах мочи, и спал беспробудно. А если не спал, то жаловался тонким, жалобным голосом:

– Верк, а Верк, а чего это у нас столько синих тараканов развелось? – Он обирал невидимых насекомых с одеяла, неуклюже шевеля заскорузлыми пальцами. – Мутанты, что ли?

– Тьфу! Допился до чертиков! – плевалась Верка.

Мужа своего она теперь за человека не считала, издевалась над ним, начиная свои атаки исподтишка.

– Витька, а Витька! – произносила она со своего дивана в вонючую темноту душной комнаты.

– Чего? – нехотя отзывался муж.

– Давай с твоей получки велосипед Вальке купим. Даже у цыганят велосипеды есть, а у нашего нет. Ну, хоть подержанный!

Верка вовсе не собиралась покупать никакой велосипед, а разговор ей нужен был только для того, чтобы раздразнить супруга.

– Да иди ты! – серьезно отзывался Витька. – Велик знаешь сколько стоит?

Во-он ты какой! – с ненавистью отвечала Верка. – Денег ребенку жалеешь. Да ты вообще хуже цыгана. Тварь подзаборная! Да хоть бы ты скорее меня освободил. Чтоб ты водкой своей проклятущей захлебнулся! Чтоб ты сдох!..

Так продолжалось изо дня в день.

На какое-то время своеобразные антиалкогольные меры супруги все же оказали некоторое воздействие. Однажды Витька попытался донести получку домой, и принес бы, если бы по пути ему, как на грех, не попался ларек, приветливо сверкавший в ночи разноцветными огоньками. Много таких ларьков тогда развелось по всей стране, и в Мурмыше тоже был один такой, организованный предприимчивым азербайджанцем Расулом.

После неудачи, закончившейся тяжелым запоем, Витька не делал больше попыток вернуться к трезвости, полностью отдавшись своей пагубной страсти.

А потом он не выдержал. Озверев от голода и водки, мужик задумал страшное. Он готовился к этому несколько дней. Договорился с цыганами, наточил острый нож…

И при помощи одного из многочисленных дядьев Жана зарезал красавицу хавронью, опору и надежду большой и голодной семьи Жалейко.

Момент для преступления был выбран идеальный. Плыл над поселком тихий вечер. Верка умелась к своему хахалю в ларек, Маринка улизнула к учительской дочке, а остальные дети гостили у бабки в соседней Осиповке.

Темные тени скользнули во двор барака. Грюкнула дверь дровяного сарая…

Цыгане помогли Витьке разделать тушу. А свинья, как на грех, оказалась поросая, у поросят в брюхе уже даже копытца сформировались. Осознав этот факт, Витька впал в неистовое горе. За бесценок продал тушу и потроха цыганам, себе оставил только один кусок на еду.