Джеймс Сигел - Сошедший с рельсов

• Название: Сошедший с рельсов
• Автор: Джеймс Сигел
• Издательство: АСТ, Транзиткнига, АСТ Москва
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034412-0, 5-9713-1119-0, 5-9578-3210-3

Всего лишь опоздание на привычный поезд, на котором Чарлз Шайн каждый день ездил на работу... Всего лишь красивая женщина, сидящая напротив... Всего лишь легкое, ни к чему не обязывающее знакомство?! Нет. Просто – первый шаг в опасный мир шантажа, предательства и преступлений. В мир, где жизнь превращается в хаос, ложь тянет за собой новую ложь, а конца кошмару нет и не предвидится. И гибель грозит уже не только самому Чарлзу, но и его семье...

---

В конце девятой части автор сделал приписку. Сначала я решил, что это продолжение повествования. Слова Чарлза Лусинде. Или самому себе. Но нет, вопрос был обращен ко мне. Авторское отступление.

«Ну как рассказик, пока нравится?» – вот что я прочитал.

Мне, кстати, не нравилось.

Прежде всего потому, что повествованию не хватало напряженности.

А напряженности не хватало потому, что отсутствовал основополагающий момент.

Неожиданность.

Напряженность возникает в том случае, если читатель не догадывается, что произойдет дальше.

А я заранее все знал.

Например, что ожидает героев за дверью номера 1207. Что произойдет, когда они выйдут в коридор. Что будет творить с Лусиндой незнакомец на протяжении следующих четырех часов.

Помнил из предыдущей жизни.

Той жизни, когда просыпался по утрам и недоумевал, почему не хочется вставать.

Принимал душ, одевался и старался не смотреть на лежащий на кухонном столе глюкометр. Ездил пять раз в неделю на поезде 8.43 до Пен-стейшн. За исключением одного дня в ноябре. Когда опоздал из-за дочери и сел на электричку 9.05. Когда бросил поверх газеты неосторожный взгляд и кондуктор потребовал у меня билет, который я не купил, потому что забыл снять деньги со счета.

* * *

Это была моя история.

Дальше я буду рассказывать сам.

Сошедший с рельсов. 11

После того, как Лусинда ушла, я отправился к врачу.

Он работал довольно далеко. Я вынужден был идти пешком, поскольку остался без цента. На мой сломанный нос и забрызганный кровью пиджак никто не обращал внимания. Народ замечал более диковинные явления: абсолютно голого бомжа. Женщину во всем красном на роликах. Негра, вопящего нечто вроде «Песни Ионы». Мое распухшее лицо и окровавленная одежда выпадали из зоны действия обывательских радаров.

Пока я шел, со мной случилось нечто интересное. Я начал считать кварталы. А затем переключился на положительные моменты.

Тут было что посчитать. Во-первых, жизнь. Я ведь почти не сомневался, что грабитель меня застрелит. Значит, жизнь – великое благо. Во-вторых, семья. Жена не знает, что я провел утро в отеле «Фэрфакс» с чужой женщиной. Ту женщину несколько раз жестоко изнасиловали, но тем не менее…

И дочь. Как я мог обидеть Анну, изменив ее матери? У меня было ощущение, будто я долго и тяжело болел. Но вот кризис миновал, и я вновь обрел ясность мысли.

Доктор Джейф спросил меня, что произошло.

– Оступился, когда выбирался из такси, – ответил я.

– Охо-хо, – улыбнулся он. – Не представляете, сколько раз мне доводилось слышать подобный ответ.

– Не сомневаюсь.

Он вправил мне кости и дал пузырек кодеина:

– На случай, если боль усилится.

Меня так и подмывало сказать, что боль и без того невыносима, но я сдержался. В конце концов, я сам накликал беду. Прогулка в сто тридцать кварталов на арктическом сквозняке привела меня в чувство.

От врача я двинулся на работу – решил не спешить домой: пусть этот день пройдет, как все остальные. Он поздно начался – и с утра, о котором я предпочитал не вспоминать. Но разве впереди мало времени? Завтра – снова утро и день. И потом, и потом… Я возвращался к прежней жизни семимильными шагами.

Сослуживцам я выдал ту же версию, что и доктору Джейфу: такси, яма на мостовой, фатальное падение. Меня спрашивали и Уинстон, и Мэри Уидгер, и три четверти моей творческой группы. Все сочувствовали и старались не смотреть на мой нос и черные подглазины, от которых я стал похож на енота.

Очутившись в кабинете, я ощутил нечто вроде облегчения – обрадовался привычной среде. Кабинет, в последнее время вызывавший только грусть и чувство безысходности, вдруг показался на редкость милым. Как и жизнь, щедрость которой я был склонен прежде недооценивать. Меня окружали знакомые вещи – телефон, компьютер, диван, кофейный столик. Награды, когда-то присужденные мне, – золото, бронза, серебро. (Кто знает! Возможно, назло недавним передрягам я сумею заслужить еще.) Стол, на нем фотография: Диана, Анна и я на побережье Карибского моря. Моя семья. Она уверена, что я ее люблю. И я ее любил.

Но, глядя на эту фотографию, я вспомнил о другой – той, что лежала у меня в бумажнике. Насильник пялился на нее и испоганил своими пальцами. И она до сих пор у него.

– Дарлин, – позвал я.

– Да. – Секретарша появилась с видом материнской озабоченности.

– Я сейчас заметил, что потерял бумажник. Наверное, он вывалился, когда я упал на асфальт.

– Какая неприятность!

– Вы не могли бы обзвонить компании и приостановить действие моих кредитных карточек?

– Нет.

– Почему?

– Вы должны сделать это сами. В компаниях не станут ни с кем разговаривать, кроме владельца карточек.

– Хорошо, идите.

Мне следовало об этом знать. Как и о многом другом. Например, о том, что убогие гостиницы выглядят убого, потому что они действительно убогие. Что такие места привлекают всяких подонков с криминальными наклонностями. Подобные типы околачиваются в коридорах и поджидают, когда их дорожки пересекутся с теми, кто приходит изменить своим супругам. Мне перевалило за сорок, а я был наивен, почти как младенец.

Я позвонил в компании «Американ-экспресс», «Виза» и «Мастер-кард». В наши дни заблокировать карточки просто: называешь девичью фамилию матери – и дело в шляпе: карточка аннулируется. Я представил, как где-то в супермаркете тому человеку говорят, что его карточка не годится. И другая. И третья.

Тут я сообразил, что и Диана в магазине услышит аналогичный отказ. Шел четвертый час. Жена уже дома. Надо позвонить и предупредить.

Она подняла трубку на четвертый звонок. Услышав ее «алло», я испытал нечто вроде благодарности. Благодарности Всевышнему, если таковой существует. Благодарности за то, что он извлек меня из гостиницы «Фэрфакс» целым и невредимым, относительно, конечно.

– Ты не поверишь, что за денек у меня выдался, – сказал я жене.

И она бы не поверила.

– Что случилось?

– Я сломал нос.

– Что ты сломал?

– Нос. Вылезал из такси и шлепнулся на тротуар.

– О, Чарлз…

– Не беспокойся, все в порядке. Я был у врача, он вкатил мне такую дозу кодеина, что впору усыпить лошадь. Мне теперь не больно.

Я лгал. Я чувствовал боль, но она была сродни епитимьи и стоила того, чтобы испытать неподдельное облегчение.

– О, Чарлз, почему ты не пошел прямо домой?

– Я же тебе сказал, что все нормально. А здесь у меня дела, нужно, например, триста раз подряд прочитать «Аве Мария» и зализать раны.

– Ты уверен?

– Да.

Меня тронуло искреннее сочувствие, прозвучавшее в ее голосе. Оно возможно только, если долго живешь с человеком и делишь с ним радости и беды. Оно осталось, несмотря на то что в последнее время мы разучились понимать друг друга и выражать понимание физически. Но оно всегда было у нас. Мне почти захотелось исповедаться и отдаться на милость суду. Впрочем, каяться-то не в чем – разве не так? Жизнь вернулась к моменту, предшествовавшему тому, когда я заметил белое бедро и покачивающуюся в такт движению вагона черную туфельку.

– Вот еще что… – продолжил я.

– Что?

– При падении я потерял бумажник. Я же сказал, несчастный денек.

– Бог с ним, с бумажником. Меня больше тревожишь ты.

– Я позвонил в компании и заблокировал действие кредитных карточек. Так что можешь их выбросить. Завтра нам пришлют новые – по крайней мере обещали.

– Хорошо. Будем надеяться.

Я прошептал: «Я тебя люблю» – и уже собирался повесить трубку, как Диана сказала:

– Чуть не забыла.

– Да?

– Тебе звонил мистер Васкес.

– Мистер – кто?

– Мистер Васкес. Он сказал, что у вас был деловой ленч в отеле «Фэрфакс». И он забыл тебе что-то сообщить. Чарлз?..

– Да?

– Почему он не позвонил тебе на работу?

Сошедший с рельсов. 12

Я позвонил Лусинде на работу и наткнулся на автоответчик:

– "Здравствуйте, это Лусинда Харрис. Меня сейчас нет, но вы можете оставить мне краткое сообщение. Я вам перезвоню".

И я оставил краткое сообщение – что-то вроде «Помоги!» Этого слова я, конечно, не сказал. Но мысль – вот что главное.

– Мне необходимо с тобой поговорить, – сказал я. – Тот человек… из отеля… он мне звонил.

Я старался, чтобы в голосе не была слышна паника. Так же, как при разговоре с Дианой после того, как услышал про Васкеса. Но и в том и в другом случае не добился успеха.

– Ты в порядке? – спросила жена.

– Это от кодеина, – соврал я. – Немного одурел.

А следовало бы признаться, что это мистер Васкес привел меня в ужас.

В кабинет заглянул Элиот и выразил сочувствие по поводу моей травмы. Наверное, хотел восстановить отношения – все-таки мы были друзьями. Не просто сослуживцами – начальником и подчиненным. Элиот все эти годы являлся моим наставником. Разве не он подталкивал меня вверх, всячески продвигал и щедро поощрял? Я ошибался, когда винил его в том, что меня отстранили от выгодного проекта. Это было не его рук делом, а Эллен Вайшлер и ее банды четырех. Элиот закопал томагавк ссоры, он снова предлагал мне дружбу.