Дина Лампитт - Уснуть и только

• Название: Уснуть и только
• Автор: Дина Лампитт
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-232-00248-1

Дина Лампитт уносит нас в далекую и незнакомою Англию. Что предначертано человеку судьбой? Сколько жизней дано ему прожить? Кем он был в прошлой жизни и встретится ли с близкими людьми в будущем? Реальность и мистика, правда и вымысел – все переплелось в судьбах героев романа. Это интригующее чтение постоянно будет держать вас в напряжении и никого не оставит равнодушным, вызывая легкую грусть о нераскрытых тайнах и несбывшихся мечтах.

---

Глава двадцать третья

Замысел новой пьесы, зревший в голове Тома Мэя и не дававший ему покоя, заставил его проснуться сразу после полуночи. Он уже совершенно ясно видел, какой должна быть будущая героиня, и не успел первый луч солнца пасть на землю, как Том уже знал, какие причины толкнут главного героя на злые, порочные поступки. Туманные контуры пьесы вырисовывались все яснее и яснее, и юному автору ничего не оставалось, как вылезти из постели и, засветив столько свечей, сколько нашлось в комнате, сесть за стол и набросать общий план комедии и самые первые, самые важные строки. И только когда лучи великого светила уже начали пробиваться сквозь занавеси, Том, наконец, отложил перо и подошел к окну, чтобы взглянуть на пробуждающееся утро.

Над холмами прошел дождь, не тяжелый, затяжной ливень, а мелкий весенний дождик, живой и веселый, после которого начинают бурно расти папоротники, земля становится чистой и пахнет свежестью, зеленеют склоны холмов и на них появляются желтые крапинки нарциссов. Этот дождик отмывает от грязи бараньи шкуры, и в долинах Суссекса начинает остро пахнуть чистой овечьей шерстью.

Поэту, увидевшему рождение такого утра, оставалось только немедленно оказаться на лоне природы. С чувством приятного принуждения Том надел самую простую и грубую одежду и направился в конюшню. Во дворе еще никого не было, лишь в пекарне уже кипела работа, и из приоткрытой двери сочился соблазнительный аромат горячего хлеба. Что могло быть приятнее в это чудесное утро, чем взлететь на своего гнедого и, слушая, как звонко стучат по булыжникам его копыта, отправиться исследовать весенний день? Оставив позади Мэгфилд, Том направился к Бивелхэмской долине, принадлежащей Рэйпам из Гастингса и не входящей во владения сэра Томаса Мэя. Глядя вокруг и чувствуя, как трепещет от восторга его артистическая натура, Том вновь и вновь убеждался, что он не такой, как другие; что он способен чувствовать так остро и ярко, как это дается только поэтам. Он впитывал в себя это золотое и зеленое утро; поля, казавшиеся укрытыми гигантской зеленой шалью; ясное, цвета только что отлитой золотой монеты, небо, все эго капризное великолепие, которое в любую минуту, словно по мановению руки, могло слюниться громом, молнией и дождем.

Но сегодня Том, важный, как всякий писатель, придумавший новый сюжет и начавший успешно воплощать свой замысел, склонен был замечать только красивое, плавную линию холмов, прозрачность бескрайнего неба, свежесть воздуха, приятным холодком обдающего щеки.

Он чувствовал себя захваченным внутренней сущностью Суссекса, с его недостатком сентиментальности, жесткостью, таящейся под округлыми верши нами холмов, этим разнообразием и сочетанием красок от бриллиантового моря до расстилавшихся перед ним ровных темных полей.

Однако постепенно он начал замечать некоторую напряженность и неблагополучие в атмосфере; ощутил какую-то саднящую нотку печали в этом утре вдохновения и надежды. Поэтому Том не очень удивился, когда увидел приближающуюся со стороны Бэйндсена девушку с бледным, расстроенным лицом, бредущую с таким видом, будто ее жизнь превратилась в руины.

Том, мало общавшийся с местными жителями, за исключением тех, кто работал во дворце, не узнал ее, но вынужден был признать, что для крестьянки она необычайно хороша собой, свежа и изящна, как цветок.

– Доброе утро, – поздоровался он.

Побледнев еще больше, она вздрогнула, но все-таки смогла кое-как выдавить. «Доброе утро, сэр», – и тут же разрыдалась.

Испытывая страшную неловкость, Том смотрел на нее, мечтая лишь о том, чтобы она поскорее ушла. Однако девушка продолжала стоять на месте и плакать, сквозь слезы поглядывая на него.

Чувствуя себя полным идиотом, Том наконец спросил:

– Что-нибудь случилось?

Он полагал, что, как сын владельца поместья, обязан проявить к ней участие, хотя на самом деле ему совершенно не хотелось вникать в ее горести. Однако, к ужасу Тома, девушка кивнула, не переставая плакать, и выжидательно посмотрела на него.

– В таком случае, может быть, вы желаете поговорить с моей матерью? – с надеждой спросил он, однако ее ответный испуганный взгляд заставил Тома отбросить всякую мысль о том, что таким способом он сможет от нее избавиться.

– Тогда чем же я могу вам помочь? – неохотно продолжил Том.

– О, очень многим, – сквозь слезы проговорила девушка. – Ох, господин Том, в память о том, что мой отец когда-то служил вашему, пожалуйста, теперь помогите мне.

К ужасу Тома, она вцепилась в его рукав. Отдирая от камзола ее руку, он пробормотал.

– Прошу вас, успокойтесь и расскажите мне, что за беда с вами приключилась.

Девушка, похожая на переживший бурю нарцисс, подняла на него трагический взгляд:

– Нет, нет! – воскликнула она. – На это я никогда не осмелюсь. Нет, господин Том, я только хочу попросить вас об огромной милости.

Том, уверенный, что сейчас она попросит у него денег, содрогнулся – несмотря на легендарную экстравагантность его отца, в карманах у юноши, как правило, было пусто.

– Боюсь, что я… – запинаясь, начал он, но девушка перебила его.

– Сэр, я понимаю, насколько ужасно просить человека вашего положения лгать, но умоляю, скажи те моему отцу, что я провела нынешнюю ночь во дворце.

С некоторым облегчением Том произнес:

– Да, конечно, мне бы не хотелось… – Но девушка уже вновь разразилась слезами.

– Если вы не поможете мне, сэр, моя жизнь кончена. Я не могу открыть вам, где я была, но клянусь, что никто и никогда не узнает правды. Умоляю вас, сэр, спасите меня.

Собравшись сказать «нет» и тем самым остаться в стороне от убогой любовной интриги девушки – а Том был уже почти уверен, что речь идет именно об этом, – он неохотно пробормотал.

– Нет, знаете ли, я не… – однако она так жалобно на него посмотрела, что он остановился на полуслове.

Тому вдруг пришло в голову, что если он действительно хочет стать выдающейся личностью, личностью, которая, может быть, в один прекрасный день станет вровень с самим Вильямом Шекспиром, то должен постараться быть добрым и милосердным, должен помогать ближним.

– Что вы хотите, чтобы я сказал?

– Что я повредила ногу и добрела до дворцовой кухни, а там решили, что лучше мне переночевать во дворце, а не идти ночью домой.

– Вы думаете, этому поверят?

– Если вы сами скажете моим родителям, то непременно поверят.

Том сдался и очень неохотно предложил:

– Я отвезу вас домой. Вы вернетесь, сидя на лошади, и все решат, что нога еще болит. Так будет естественней.

Несмотря на риск, Тома начала забавлять эта история и, глядя по сторонам и понизив голос, хотя на несколько миль вокруг не было ни одной живой души, он поинтересовался.

– Полагаю, здесь не обошлось без мужчины? Девушка вмиг сделалась такой мертвенно-бледной, что Том испугался.

– Пожалуйста, не спрашивайте, – прошептала она. – Я боюсь даже думать об этом.

С понимающим видом Том спросил:

– Однако, надеюсь, вы не были изнасилованы?

– Нет, это всецело моя вина, – медленно произнесла девушка. – Но я не в силах об этом говорить.

Она замолчала, Том повернул свою лошадь, и они отправились в Кокин-Милл, к родителям Деборы.

В дверь громко постучали. Роберт Морли, окончательно не проснувшись, крикнул. «Войдите», и лишь потом сообразил, что рядом с ним лежит обнаженная женщина. Однако, открыв глаза, он увидел рядом с собой пустое место – маленькая шлюшка, наполнившая ночь Роберта нескончаемой страстью и совершенно изнурившая его, бесследно исчезла.

– Что такое? – спросил он у появившегося в комнате как всегда мертвенно-бледного Мейнарда.

– Там внизу нарочный из Глинда, сэр. Он подумал, что вы можете оказаться здесь. Господин Герберт заболел, и вас срочно вызывают домой.

Не вылезая из постели, Роберт попытался собрать разбросанную вокруг одежду.

– Что-нибудь серьезное?

– Посыльный стоит внизу, сэр. Он сказал мне только, что господин Герберт болен.

Кое-как натягивая одежду, Роберт кивнул:

– Спасибо, Мейнард. Сейчас я спущусь, – и с облегчением увидел, как фермер, наконец, отвел свой странный взгляд и удалился.

Что там могло случиться, удивленно подумал Роберт. Конечно, брат значительно старше его, однако Герберту еще нет и пятидесяти, и он никогда не болел дольше одного дня. Однако присланный из Глинда слуга знал только, что прошлой ночью у господина Герберта начались сильные боли в груди, и был вызван доктор из Льюиса. Роберт был вынужден удовлетвориться этим и поспешно выехал в Глинд.

Несмотря на серьезность ситуации и на то, что он был искренне привязан к Герберту, хотя у них были разные матери, мысли Роберта вновь и вновь обращались к Деборе Вестон. Какая несравненная, вдохновенная любовница! Ему еще никогда не попадалась такая обольстительная женщина. Стран но, что она не сказала ему ни слова на прощание. Еще удивительнее то, что она оказалась нетронутой девственницей. Он никогда не поверил бы, что такое возможно, если бы сегодня ночью сам в этом не убедился. Несмотря на то, что она определенно раньше не знала мужчин, Дебора оказалась столь сведуща в искусстве любви! Ей были известны все тайные ласки, все маленькие уловки и сладостные, слегка порочные забавы, которые способны разжечь мужчину и вознести его на край блаженства. Как будто она родилась распутницей, искусительницей, не нуждавшейся ни в каких уроках любовной страсти.