Кэтрин О`Нил - Искусство обольщения

• Название: Искусство обольщения
• Автор: Кэтрин О`Нил
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-048429-4, 978-5-9713-6923-3, 978-5-9762-5440-4

Молоденькая американка Мэйсон Колдуэлл уже отчаялась добиться успеха на поприще живописи. Но неожиданные слухи о ее трагической гибели всколыхнули весь Париж – и теперь картины «погибшей» художницы пользуются бешеной популярностью.

Девушка не отказывает себе в удовольствии продолжить игру и решает сыграть роль собственной сестры и наследницы.

Однако в жизнь Мэйсон властно вторгается загадочный покровитель Ричард Гаррет, и теперь непонятно, чем закончится ее невинный обман…

---

Гаррет повысил голос и тем самым привлек к себе дополнительное внимание.

– Мой дорогой коллега, я не собираюсь отсюда уходить. Я сгораю от нетерпения: очень хочется посмотреть на картины, о которых так много говорят. Возможно, мне даже захочется некоторые из них приобрести.

Ричард стоял с каменным лицом.

– Даю вам ровно одну минуту на то, чтобы исчезнуть с моих глаз.

– А что, если я проигнорирую ваше ультимативное требование?

– Я вас сам вышвырну.

Орлов засмеялся.

– И сваляете дурака перед всеми этими завсегдатаями салонов? Устроите публичный скандал? Закатите сцену на приеме, на котором рассчитывали собрать средства? Я так не думаю.

– Вы считаете, что я не стану устраивать сцен? – вспылил Ричард. Едва договорив фразу, он размахнулся и закатил Орлову пощечину.

Толпа ахнула, когда Орлов пошатнулся, едва не упав на тех, кто был ближе к нему. Реакция у Мэйсон была примерно та же, что и у остальных членов высокого собрания. Она никогда не видела Ричарда разъяренным. Он буквально дрожал от гнева и ненависти. Гости попятились. Ричард распугивал народ своим видом.

– Полагаю, вы потребуете от меня сатисфакции? – проредил он сквозь зубы. – Готов дать ее в любое время и в любом месте по вашему выбору. Выбор оружия тоже за вами. На чем вы предпочитаете драться, Орлов?

Русский отряхнулся, выпрямился и вновь насмешливо улыбнулся:

– О, мой друг, я непременно получу сатисфакцию. Но сделаю это в свое время, и способ ее получить тоже выберу свой. И, я думаю, я не стану задерживаться на вашей маленькой сходке, поскольку необходимости в том, чтобы увидеть картины сегодня, у меня нет. У меня будет достаточно времени, чтобы ими полюбоваться, когда я стану их брокером.

Ричард бросился следом за Орловым, схватил его за полы пиджака и яростно его тряхнул. Приблизив к нему лицо, он прошипел:

– Послушай меня, сукин ты сын! Я убью тебя, если ты близко подойдешь к этим картинам!

Толпа пришла в движение, и вперед вышел Хэнк Томпсон.

– Все, мальчик мой, довольно. Держи себя в руках. Ты что, забыл, где находишься?

– Если его отсюда не уберут, клянусь Богом, я его убью!

Орлов, в конце концов, потерял терпение:

– Эй ты, прыщ британский, ты мне за это заплатишь. Я знаю, как тебя достать.

Хэнк оттеснил Ричарда от Орлова, крикнув русскому:

– Тебе, парень, и впрямь лучше отсюда убраться подобру-поздорову, пока еще можешь идти на своих двоих. А то ведь вынесут, смотри. – А для зрителей Хэнк добавил: – Ничего не случилось, господа. Просто два молодых бычка решили пободаться. Бывает. Ничего особенного.

Толпа начала понемногу рассасываться. Люди перешептывались, обмениваясь мнениями об увиденном. Предлагали свои версии возникновения конфликта. Мэйсон слышала, как женщина у нее за спиной вздохнула, обмахиваясь веером.

– Боже, как это занимательно. Я никогда ничего подобного не видела. И этот англичанин… Ах, как бьется сердце…

– Я в восторге, – вторила ей ее спутница.

Мэйсон наблюдала за тем, как Хэнк что-то тихо говорит Ричарду, успокаивая его. Она подождала, пока Хэнк отойдет, затем взяла бокал шампанского и принесла Гаррету.

– Вот так сцена.

Она видела, что Ричард еще не вполне справился с приступом гнева, но он уже почти сумел взять себя в руки.

– Приношу свои извинения. Боюсь, что этот инцидент не слишком способствовал сборам, но так уж вышло. Этот человек для меня – все равно, что красная тряпка для быка. Представить не могу, как он раздобыл приглашение.

– Почему ты так его ненавидишь?

– Он подлец. Выдает себя за ценителя искусства, за аристократа, а на самом деле он сколачивает деньги, выступая брокером краденых произведений. Как только где-то в мире случается кража картины, вор знает, что он сумеет сбыть ее в Россию через графа Орлова. Даже для законно приобретенной картины нет хуже судьбы, чем оказаться у Орлова.

Он продаст ее кому-то из русской знати, что понятия не имеет о музеях, и там она сгинет навсегда. Орлов в моих глазах воплощает все то плохое, что есть в мире искусства, и я его презираю.

Гаррет говорил с такой страстью, с таким неподдельным чувством, с такой болью, что Мэйсон вдруг стало стыдно. Она спровоцировала эту сцену, чтобы узнать что-то ценное для себя о прошлом Ричарда, но то, что она невольно причинила ему боль, не принесло ей радости. И она не узнала ничего нового.

Этот случай лишь ослабил ее иммунитет против него.

Мэйсон отвернулась. Она должна побороть в себе это чувство. Если она станет его идеализировать, если будет видеть в нем лучшее, то сердце ее не устоит.

Она должна уничтожить на корню те нежные чувства, что к нему питала.

Глава 16

Инцидент с Орловым несколько сгладил остроту страха Мэйсон перед Ричардом Гарретом. Она не сомневалась в том, что он сейчас на задании, цель которого ее разоблачить, и, принимая во внимание его идеалистическую любовь к искусству, не было ничего удивительного в том, что такие личности, как граф Орлов, вызывали у него отвращение. Но при таком взрыве эмоций мог ли он обдуманно изображать страстное желание защитить ее картины? Мэйсон запуталась. Ее раздирали противоречивые чувства. Она чувствовала, что еще очень далека от того, чтобы разгадать загадку Ричарда Гаррета.

Тем временем он продолжал ухаживать за ней с неослабеваемым вниманием. Его ни в коей мере нельзя было назвать назойливым или настырным, но он вел кампанию по ее обольщению весьма искусно, покоряя Мэйсон своим обаянием, компетентностью и доброжелательной настойчивостью. Как бы ни старалась Мэйсон обороняться, она сама чувствовала, что решимость противостоять ухаживаниям Ричарда тает с каждым днем. То, как он то и дело притрагивался к ней в самые неожиданные моменты, как проводил подушечкой пальца по ее ладони, вызывало в ней острые приступы желания. То, как он целовал ее, прощаясь перед сном, как обнимал ее при этом, побуждало ее искать спасения за закрытой дверью своего номера, ибо она больше сама себе не доверяла. Постепенно, исподволь, без спешки Ричард раздувал в ней предательское пламя страсти. Этот огонь терзал Мэйсон, не давал уснуть, и она ночи напролет проводила без сна, меряя шагами спальню, то и дело подходя к окну, выходящему на его отель. Она знала, что Ричард сейчас там, что он может и хочет дать ей то, что могло погасить лихорадку в ее крови. Она ненавидела себя за то, что хочет его, что любит его, несмотря ни на что, вопреки всему. Каждая минута, проведенная в его обществе, оборачивалась смертной мукой, но без него ей было еще хуже.

Шестого мая Всемирная выставка открылась для посетителей. Мэйсон и Лизетта вместе со всеми жителями и гостями Парижа бродили по просторным выставочным площадкам, заглядывали в павильоны, где демонстрировались последние достижения в науке и технике. За последние три дня они успели отведать пахлаву в греческом павильоне, побывали в павильоне Тонкина, посмотрели на танцоров из Центральной Африки, полюбовались персидскими древностями, побродили по выставкам хрусталя, ювелирных украшений и фотографии, покатались на миниатюрном поезде и, конечно же, посетили выставку картин и скульптуры во Дворце художеств. Здесь было столько всего интересного, что могло бы развлечь, отвлечь от повседневных забот.

Но атмосфера радостного возбуждения первой недели работы выставки не ограничивалась одним лишь Марсовым полем, она охватила весь Париж! Можно было пройти много миль от квартала к кварталу, и отовсюду доносились пение, музыка, гимны и тосты во славу Франции. Волшебство праздника, наконец, захватило и Гаррета, который до сих пор не проявлял особого интереса к событию, если только это не имело прямого отношения к павильону Колдуэлл. На третью ночь великой недели он появился у двери Мэйсон, одетый в вечерний костюм, и объявил:

– Я хочу вывести тебя в город.

Мэйсон попыталась отговориться:

– Спасибо, Ричард, но я так устала. Мы с Лизеттой истоптали все ноги за последние три дня. У меня вообще сил не осталось.

– Чепуха, – ответил он. – Весь мир празднует, и у меня тоже праздничное настроение. Я подожду, пока ты оденешься.

– Но я действительно не могу, – возразила Мэйсон.

Ричард улыбнулся в ответ:

– Так не бывает. Не может быть, чтобы среди всего этого разгула веселья не нашлось бы чего-то такого, что отвечало бы твоему настроению.

– Ну, – задумчиво протянула Мэйсон, – пожалуй, есть одно место, куда бы я хотела попасть, но мне так и не удалось достать билет. Все билеты давно распроданы.

– Нет ничего невозможного. Особенно в Париже. Особенно в эту ночь. – Ричард подошел к Мэйсон и положил ладони ей на плечи. – Скажи мне, чего тебе сейчас очень-очень хочется?

Мэйсон отстранилась. Слишком сильно действовало на нее тепло его ладоней.

– Лизетта сегодня выступает с новым номером на трапеции в «Фоли-Бержер». Мне бы очень хотелось туда сходить, но все билеты давно раскупили.