Мил Миллингтон - Моя подруга всегда против

• Название: Моя подруга всегда против
• Автор: Мил Миллингтон
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-86471-385-6

Вы когда-нибудь спорили со своей половиной до хрипоты в голосе? Нет?! Что, и дверью не хлопали никогда, не найдя аргумента? Ну тогда, вам вряд ли стоит читать эту книгу. Остальным же настоятельно рекомендуется, поскольку «Моя подруга всегда против» – настоящая энциклопедия взаимоотношений мужчин и женщин, которые, как давно известно, прилетели с разных планет. А еще это острейшая комедия о нашей жизни, правдоподобная до оторопи и смешная до колик.

Жизнь Пэла устоялась. Маленький домик, пара смышленых деток, подруга жизни немецкого происхождения и работа не бей лежачего. Урсула с Пэлом ведут бесконечную словесную битву, парочка не согласна буквально во всем, но это лишь издержки счастливой жизни. Которая в одночасье меняется, когда босс Пэла внезапно исчезает, и тому приходится занять его место. Тут-то и выясняется, что мир буквально переполнен вещами, которые запросто могут свести вас с ума, а дрязги с любимой женщиной – это воплощенный рай…

У комедии «Моя подруга всегда против» довольно необычная судьба. Еще до того, как книга была издана, ее прочитало, ни много, ни мало, два миллиона человек. В течение нескольких лет журналист вел Мил Миллингтон интернет-дневник своих отношений с подругой, который стал настоящим бестселлером всемирной паутины.

---

Очередность напряжения и расслабления вкупе с ожиданием следующего спазма на некоторое время поглотили мое внимание. Потом интерес к сокращениям мышц брюшного пресса с помощью электричества начал постепенно угасать. Даже без тягомотины физических нагрузок процедура, как и любая тренировка, нагоняла смертную скуку. Ничем другим я заняться не мог, потому что был подключен к сети, даже бродить по дому не мог. Я включил часы-радио, специально настроенные на волну бодрящей поп-радиостанции, лег на спину и стал слушать хит-парад мальчуковых групп, изредка перемежаемый выступлениями девчоночьих групп, предоставив животу трудиться самостоятельно.

Минут через пятнадцать-двадцать легкое шуршание заставило меня открыть глаза. Уж не взломщик ли опять? Если бы. У кровати стояла Урсула, взирая на меня не просто с тревогой, а с благоговейным ужасом.

– О боже, у тебя кризис среднего возраста!

Признаться, я был задет, но совсем не по той причине, о какой вы подумали. Я мог бы с легкостью доказать, что еще слишком молод для кризиса среднего возраста. Более того, по моим понятиям, кризис среднего возраста вызывает чувство, что жизнь утекает сквозь пальцы, ничего еще не достигнуто, а смерть уже нетерпеливо царапается в дверь. Так вот, подобное ощущение мне знакомо с семи лет. У меня иммунитет к кризису среднего возраста, потому что я им заболел еще безусым пацаном.

– Почему – хх-а! – ты так рано вернулась? Сейчас только – хх-а! – четыре часа.

– Последний прием отменили, вот я и решила уйти пораньше. Сколько ты этим тут занимаешься? И… что… ты только этим и был занят после обеда?

– Ой – хх-а! – не надо меня грузить. Я просто подумал – хх-а! – что не помешает поддержать физическую форму.

– Почему бы тогда не купить велосипед? На велосипеде мигом обретешь форму.

– Ерунда!

– Что?

– Езда – хх-а! – на велосипеде жутко выматывает.

– Зато велосипед укрепляет сердце и легкие.

– Фиг… – хх-а! – …ня. Их можно заменить донорскими. Лучше – хх-а! – тренировать те части тела, которые – хх-а! – нельзя пересадить.

– У тебя точно кризис среднего возраста. Утраченный пресс пытаешься восстановить, самооценка ни к черту, куртец хип-хоповый прикупил… Черт, могу поспорить, что жалобы на маленький член из той же оперы. Ты прицепил этот механизм к своему концу, не иначе?

– Вовсе – хх-а! – нет. Если уж пользоваться метафорами – хх-а! – то жить с тобой – все равно что прикрепить электроды – хх-а! – к гениталиям.

– Сколько ты отдал за эту штуку?

– Какая разница?

– Сколько?

– Я – хх-а! – купил ее на свои деньги.

– Ну скажи сколько.

– Пят… – хх-а! – …надцать фунтов сорок девять пенсов.

– Покажи чек.

– Я его выбросил. Хх-а!

– Где покупал?

– Уже не помню.

– Врешь. Где покупал?

Стимулятор мышц издал серию писклявых сигналов, сообщая, что закончил месить мой пресс. Я начал отцеплять электроды.

– Конец тренировки.

– Оно еще и попискивает – ух ты!

– То есть на сегодня зарядка закончена. Но чтобы добиться желаемого эффекта, процедуру надо повторять каждый день в течение полутора месяцев.

– Неужели? – Урсула с деланным восхищением указала на мой живот: – Значит, будет еще лучше?

Я натянул рубашку.

– Потребуется время, а ты как хотела? Чудес не бывает. Ну да ладно. Кто поедет к няне за детьми, ты или я?

– Ловко придумал отвлечь меня, но я не забыла – где купил?

– Разве я не ответил?

– Нет.

– Я ответил – не помню.

– Послушай, ты, конечно, имеешь полное право отвечать подобным образом, но нельзя же всерьез рассчитывать, что этот номер пройдет.

– Честное слово, не помню. Я купил его… в Интернете!

«В Интернете» прозвучало почти как «что, съела!», я чуток перегнул палку. Дабы исправить оплошность, я потер живот, прикидываясь, будто почувствовал фантомные судороги, и повторил более непринужденным тоном:

– В Интернете.

– В Интернете?

– Именно.

– Где в Интернете?

– В том-то и дело, что не помню. Там столько похожих адресов, что их просто невозможно запомнить.

– Хор-р-рошо. Проверю список покупок по кредитной карточке.

– Я наличными платил. У них не было онлайновой службы заказов, я послал перевод.

– Ты послал перевод по адресу, который нашел в Интернете?

– Да.

– По адресу компании, название которой не можешь вспомнить?

– Правильно. Так мне ехать за детьми?

– Если это вранье, ты, конечно, представляешь, что тебя ждет?

– Зачем мне врать? (Урсула не ответила, лишь посмотрела на меня.) Ладно. Поехал за детьми.

Няня жила в паре минут езды на машине. Днем она забирала Питера из яслей (куда мы сдавали его на несколько часов), после школы – Джонатана и сидела с ними, пока мы не возвращались с работы. Забрав детей, я не без борьбы пристегнул их к сиденьям. Каждое утро они покидали дом с чистыми мордашками и в приличной одежке, но к ужину неизменно являлись растрепанными, липкими и замызганными. Я уже давно махнул на это рукой, поскольку твердо убежден, что пытаться контролировать поведение детей просто опасно. Попытки – замечу, чисто эгоистические – заставить их вести себя подобающим образом дурно сказываются на психике родителей. Нет уж, куда лучше, если припрут к стенке, сказать, что дети не твои и что тебя всего лишь попросили понянчиться с ними до вечера.

Я втерся в поток машин, Джонатан и Питер трещали о чем-то своем на заднем сиденье.

– Чем вы сегодня занимались в школе, Джонатан?

– Ничем.

– Да неужто? Опять? Вы что, тему такую проходите – ничегонеделание? А ты чем занимался, Питер?

– Какал.

– Вот как? Впечатляет.

– Мы скоро переедем в новый дом? – спросил Джонатан.

– Да, скоро. Ждем, пока юристы закончат работу, чтобы можно было переехать.

– А что юристы делают?

– В основном ничего не делают. Но за это им приходится платить большие деньги. Наверное, в школе вас учат, как стать юристом.

– Не хочу быть юристом. Хочу быть джедаем.

– Совмещать эти две профессии точно не получится.

– Пап, держи…

Питер достиг возраста, когда дети любят дарить подарки. Порой он влетал в комнату с криком: «Это тебе», а мне полагалось отвечать: «Прищепка? Ух ты, классно!»

– Что? – Я протянул руку, держа другую на руле и не отрывая взгляда от дороги.

Будь за рулем Урсула, она бы уставилась на Питера в зеркало заднего вида, а то и обернулась всем телом. Не исключено даже, что она подперла бы педаль газа палкой и перелезла на заднее сиденье посмотреть, что там ей предлагал Питер.

– Вот. – Питер положил в мою ладонь некую субстанцию.

Я плавно переместил руку назад, чтобы взглянуть на «подарок».

– Фу! Ты где взял эту гадость?

– В носу.

Я долго стряхивал козявки с ладони на дорогу. Водитель двигавшейся следом машины, видимо, подумал, что я пытаюсь подать ему знак остановиться, и принялся яростно жестикулировать.

– Включи радио, – попросил Джонатан.

Я нажал на кнопку. Какая-то Дебби из Мэнсфилда жаловалась, что мусор не вывозят вовремя.

– Только не разговоры. Разговоры надоели. Найди музыку.

Еще один тычок пальцем – и я напарываюсь на канал, передающий классический рок в осовремененном виде. Об этих переделках с придыханием распространяется некий субъект, более всего жаждущий донести до слушателя, как он хорош в постели.

– Скоро поедем в Германию, Джонатан. На лыжах покатаемся. А ты, Питер, на санках.

– Я тоже хочу на лыжах.

– Ты еще мал, Питер.

– Не мал.

– Нет, мал, – подхватил Джонатан. – Ты не умеешь на лыжах. Я умею, а ты нет.

– И я умею.

– Нет, не умеешь. Я умею, мама умеет, папа немного умеет, а ты не умеешь.

– Что значит «немного умеет»?

– Ну, ты же не очень хорошо катаешься, правда?

– Неправда. Я хорошо катаюсь.

– Не так хорошо, как мама.

– У мамы больше опыта. Она выросла в Германии, на лыжах с детства стоит. Когда я был маленький, мне негде было кататься на лыжах.

– А что ты делал вместо лыж, когда был маленький?

– На велике гонял, наверное.

– Мама и на велике умеет.

– Нет, я на велике езжу лучше мамы.

– Почему же ты сейчас никогда не ездишь?

– Времени не хватает.

– Я тоже умею на велике, – заявил Питер.

– Не умеешь, – парировал Джонатан.

– Нет, умею.

– Только на четырех колесах, это не считается. Ой, слушай, Бритни Спирс поет. Пап, тебе нравится Бритни Спирс?

– Нет, Джонатан, я презираю и ее саму, и всю ее систему ценностей. Питер, ты действительно умеешь ездить на велосипеде. Скоро мы снимем боковые колеса.

– Если бы мама ехала на лыжах, а ты – на велосипеде, кто бы победил?

– Я.

И пусть никто не говорит, что я не стараюсь служить сыновьям хорошим образцом для подражания.

Все смотрели на меня с омерзением, и я понял – случилось что-то неладное. Обычно меня просто не замечают, но в то утро коллеги вздумали утвердить меня на роль Иуды учебного центра. Я уже собрался мысленно послать их куда подальше и заняться своими делами – ведь библиотекари способны невзлюбить человека по самым неожиданным причинам, а помощники библиотекарей известны как крайне раздерганные личности, чьи поступки не поддаются логике. Кто знает, может, они глядели на меня исподлобья в знак солидарности с бедствующими детьми третьего мира? Но вскоре я подвернулся Бернарду и все прояснилось.