Мика Валтари - Раб великого султана

• Название: Раб великого султана
• Автор: Мика Валтари
• Издательство: «ЭКСМО», «Барбара»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-424-8

Противостояние Востока и Запада, мусульманского и христианского миров в первой половине XVI века, возникновение пиратских государств в Северной Африке – об этом роман известного писателя Мики Валтари.

Герой романа Микаэль отправляется в далекое путешествие в Святую Землю, но оказывается в плену у мусульманских пиратов. Микаэль и его возлюбленная попадают в невероятные ситуации, они становятся свидетелями и участниками захватывающих событий…

---

– Что это за лачуга, и кто вы такие, несчастные люди, в поте лица зарабатывающие свой хлеб насущный? Почему вы не падаете ниц и не целуете землю у моих ног? Разве не видите, с кем имеете дело?

От Антти исходил острый запах мускуса, и я совершенно не узнавал своего брата. Даже Раэль, испугавшись, с опаской обнюхал его сапоги красного сафьяна. Наш же хозяин, набожно возведя руки к небу, торжественно промолвил:

– Аллах велик! Ты, наверное, принес подарки от Селима бен-Хафса, которому я отдал тебя в рабы, разве не так, Антар?

Забыв поздороваться, Антти ответил торговцу:

– Не говори мне про эту грязную свинью! У него куриные мозги, а память и того хуже. Уже много лет он пренебрегает своими женами, и несчастные женщины горько сетуют на свою ужасную судьбу и с нетерпением ждут прихода освободителя. Султан не прислал тебе, Абу эль-Касим, никаких подарков, ибо давно забыл про тебя. Впрочем, с тех пор, как я облачился в одежды воина, Селим не узнает и меня, что вовсе неудивительно, если учесть, сколько опия он потребляет ежедневно. Этот человек давно спутал явь со сном. А вот я всегда поделюсь с друзьями всем, что у меня есть. Возьми этот мешочек, Абу эль-Касим, в знак нашей дружбы.

И прямо в руки Абу эль-Касима упал туго набитый кошель, метко брошенный Антти. Хозяин вздрогнул от неожиданности, но Антти уже обнимал меня и гладил Раэля, не протестуя, когда собака принялась облизывать своим влажным языком его лицо и уши. Когда брат обнял меня, прижимая к груди, я и в самом деле почувствовал запах вина. В отчаянии я вскричал:

– Антти, Антти! Да неужели ты так быстро позабыл свои клятвенные обещания никогда не притрагиваться к вину и нарушил запрет Пророка?

Брат взглянул на меня блестящими глазами и ответил:

– Пока на моем поясе висит сабля воина, запреты Корана меня не касаются. Коран запрещает пьяным совершать намаз с другими правоверными. Но проклят тот, кто утверждает, будто пьянеет без вина. Меня убедила в этом одна образованная и очень снисходительная ко мне женщина, которой я полностью доверяю. Она же и предложила мне попробовать вина, чтобы в ее обществе я смог преодолеть свою врожденную стыдливость. Так что всякие запреты – просто вздор, друг мой. И ты, Абу эль-Касим, поскорее неси сюда свое лучшее вино. И не вздумай прятать его от меня, ведь я прекрасно знаю, что ты хранишь в своих бесчисленных кувшинах.

Антти отмахивался от моих протестов и не обращал внимания на предостережения. Удача и успех вскружили ему голову, и он позабыл даже о самых неприятных своих приключениях. Брат очень огорчил меня – и чтобы развеять собственную печаль, мне тоже пришлось взяться за бокал. Когда же Абу эль-Касим увидел, сколь быстро иссякает вино в кувшине, он наглухо запер дверь, вернулся к нам, наполнил свой кубок и сказал:

– Раз моему бесценному вину суждено бесследно исчезнуть в ваших глотках, пусть и мне доставит оно радость – и мне не так горько будет думать о своих убытках. А так как мы сидим тут одни, в четырех стенах, пьем тайно, за плотно закрытыми дверями, без свидетелей, – то и в грехе нас обвинить нельзя.

Крепкое вино быстро подняло торговцу настроение, да и мне стало легче, и больше я не волновался за Антти, а наоборот, заинтересовался его приключениями во дворце султана. Брата моего не пришлось долго упрашивать, и вот что он нам поведал:

– Когда Абу эль-Касим ушел, оставив меня одного во дворце султана Селима бен-Хафса, меня охватило настоящее отчаяние и я почувствовал себя птенцом, выпавшим из гнезда. Никого не интересовало ни мое имя, ни имена моих родителей. Никто не пригласил меня к столу. Однако вскоре прокралась ко мне старуха по имени Фатима и стала утешать меня. Потом она тихонько сообщила, что любящие глаза сочувственно наблюдают за мной из зарешеченного окна и мне нечего бояться. Вечером она явилась за мной и провела через окованную железом дверь, которая бесшумно распахнулась перед нами. Мы очутились в небольшой комнате, застланной бесценными коврами. В воздухе были разлиты волшебные ароматы. Старуха внезапно исчезла, и я остался один.

Шло время, ничего не происходило, я утомился и проголодался и все чаще поглядывал на широкое, удобное ложе в глубине комнаты. В конце концов усталость взяла свое, я растянулся на постели и сразу уснул. Когда же я пробудился, мягкий свет благоуханных лампад рассеивал мрак, а рядом со мной сидела женщина, лицо которой было скрыто под тонкой вуалью. Вздыхая, незнакомка гладила мою руку своими пухленькими пальчиками. Она что-то говорила на непонятном мне языке, но вскоре перешла на язык франков, известный всем жителям Алжира. Чтобы наша беседа доставила больше удовольствия нам обоим, я откинул с лица женщины вуаль, чему красавица, надо сказать, не слишком противилась. Да, должен признать – женщина была прелестна, вполне в моем вкусе, хоть и не такая уж молоденькая. Двери комнаты вдруг приоткрылись, и вошла Фатима. Тихо и проворно она поставила перед нами блюда с роскошными яствами. Теперь, вспоминая эти лакомства, я все сильнее ощущаю голод, и мне кажется, что я умру, если немедленно не съем большого куска жареной баранины с кашей.

Я поспешил угостить брата, и вид любимых блюд привел Антти в восторг. Он издал радостный крик, а утолив голод, продолжил:

– Насытившись, я хотел отблагодарить незнакомку за радушный прием и нежно взял ее ладонь в свои руки. Женщина глубоко и печально вздохнула, и я тоже вздохнул, подражая ей и понимая, что таков придворный обычай. Слыша наши вздохи, Фатима сжалилась над нами и принесла кувшин вина и бокалы. Затем благородная дама читала мне вслух суры из Корана, переводя и объясняя премудрости лучше самого ученого толкователя священной книги, так что вскоре все мои опасения рассеялись, и я выпил немного вина. Рядом с этой красавицей я немножко робел, потому и надеялся, что глоток вина поможет мне преодолеть врожденную стыдливость. О том, что произошло потом, рассказывать не стоит. Скажу лишь, что вскоре мы нашли массу точек соприкосновения. Соблюдая предписания Корана, мы не раз поднимались с ложа, чтобы помыться и умастить свои тела благовониями, и все продолжалось до тех пор, пока бедняжка Фатима вконец не лишилась терпения, ибо всю ночь она не смыкала глаз, бегая туда-сюда по крутой лестнице с ведрами воды. Только на рассвете, когда в последний раз пропели петухи, Фатима принесла одежду, которая сейчас на мне, и вывела меня из комнатки. Благородная дама провожала меня улыбкой и благословениями. В складках нового халата я обнаружил кошель с золотыми монетами, который моя дама пополняла каждый раз, когда мы вставали умываться. Две монеты из этого кошеля я подарил верной Фатиме, столь беззаветно прислуживавшей нам всю ночь.

Вечером, после первого дня, проведенного в султанской казарме, только успел я свернуть молитвенный коврик, как появилась Фатима и ласково пригласила меня на новую встречу в уже знакомую комнатку. Упоительная ночь, как и прежняя, показалась мне слишком короткой, а наутро моя возлюбленная, как и в прошлый раз, подарила мне снова мешочек с золотом. Таким образом, я богател прямо на глазах. Фатима, уставшая ночи напролет таскать для нас ведра с водой, на следующий вечер попросила меня отправиться прямо в султанскую баню. Сгибаясь под тяжестью дров, я беспрепятственно миновал Райский сад, а благородные евнухи указывали мне путь. В теплой бане, где вдоволь оказалось и еды, и питья, мы провели незабываемую ночь. Наутро же моя возлюбленная, возведя руки к небу и возблагодарив Аллаха, проговорила:

– Аллах велик! Но моя лучшая и преданнейшая подруга не верит, когда я рассказываю ей о тебе. Позволь, дорогой Антар, – именно так она обращалась ко мне, – пригласить мою недоверчивую приятельницу сюда, в баню, на нашу встречу следующей ночью.

– Антти! – вскричал я, потрясенный до глубины души. – Твои слова пугают меня, и, по правде говоря, я даже не знаю, что мне думать о твоем поведении. Мало того, что ты утешаешь зрелую женщину, которая томится в одиночестве и каждый раз вознаграждает тебя за твое сочувствие, так вы еще вздумали вовлечь в этот разврат и ее приятельницу. Это уж слишком!

– Я так ей и сказал! – с жаром воскликнул Антти. – Однако набожная дама прочла мне наизусть строки из Корана, которые подтверждали правоту ее слов. Она ссылалась на священную традицию, перечисляла все доказательства и называла имена великих людей, которые утверждали то же самое. В конце концов голова у меня пошла кругом, и я вынужден был поверить красавице. Кроме всего прочего, она – женщина образованная, а я – темный человек и не смею сомневаться в правдивости ее слов.

– О всемогущий Аллах! – вскричал Абу эль-Касим, возведя руки к небу.

Антти же, покраснев от смущения, продолжал:

– Итак, на следующий вечер на нашу встречу в бане моя дама явилась со своей подругой. И увидев ту, другую, я больше не жалел о своей уступчивости, ибо она была, если можно так выразиться, еще более неистова, чем Амина. И, как мне кажется, обе они остались довольны. Приятельница Амины, тоже женщина воспитанная и чуткая по натуре, точно так же, деликатно и ненавязчиво, наполняла мой кошель золотыми монетами каждый раз, когда мы отправлялись умываться. На всякий случай я для удобства оставил мешочек на виду, на мраморной скамье, и не обманулся в своих ожиданиях. Однако… однако…