Антон Орлов - Машина смерти

• Название: Машина смерти
• Автор: Антон Орлов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27858-9

 Женщина-киборг Тина Хэдис, андроид Стив Баталов и бывший полицейский-экстрасенс Поль Лагайм вновь и вновь сталкиваются на звездных трассах с коварным и предельно опасным межпланетным преступником Лиргисо. Но однажды им приходится забыть взаимную ненависть и отложить давнюю месть – когда выясняется, что всем им угрожает смертью неведомая мощная организация, противостоять которой они смогут только вместе…

---

   Зажравшийся богатый щенок. И это навороченное креслице, и элегантный, как аристократ из системы Гелиона, зоосервисный робот, и противный Топаз (он топтался посреди комнаты, нерешительно поводя хоботком из стороны в сторону) стоят столько, что человеку среднего достатка не один год пришлось бы копить! Общеизвестно, что большие деньги достаются не тем, кто их заслуживает.

   – Саймон, покажи нам, как ты умеешь улыбаться, – потребовал Медо.

   Клисс попытался воспроизвести его подкупающую обаятельную улыбку. Судя по тому, как переглянулись Медо и Лейла, успехом эта попытка не увенчалась.

   – Эммануил, возьмите лучше сами это интервью! Я буду вашим консультантом, весь мой опыт в вашем распоряжении. Улыбаться вы умеете лучше меня, драться тоже умеете…

   – Если бы я умел драться, меня бы не избили. – Эмми выдал в ответ ту самую улыбку, которая никак не получалась у Саймона. – Сам видишь, в каком я состоянии. Я не эксцессер, я твой заказчик, поэтому давай не будем препираться, интервью возьмешь ты. Что касается улыбок и мимической игры, могу подсказать один способ…

   Клисс слушал его, а сам нервно косился на Топаза – тот направился было в его сторону, но потом передумал и заковылял к кушетке; хвост, похожий на мохнатый хлыст, волочился по полу.

   – Если хочешь убедительно изобразить симпатию, интерес, нежность, вспомни какое-нибудь существо, которое внушало тебе такие чувства, и представь, что вновь находишься в его обществе. Очень простой способ. Меня удивляет, что в «Перископе» вас этому не учили. Попробуй сделать это сейчас – и улыбнись.

   Саймон вздохнул: Эмми сам не понимает, какую ахинею городит. Очень простой способ, спасибо за совет! Беда в том, что годится он только для таких вот наивных сопляков с крашеными патлами, а не для здравомыслящего человека. Никто и никогда не вызывал у Саймона Клисса ни интереса, ни симпатии, ни нежности.

   – Эмми, вы о чем?! – Он позволил прорваться снисходительным ноткам. – Тех чувств, о которых вы говорите, в природе не существует, это сплошное надувательство! Люди их выдумали, чтобы друг друга морочить, а дураки попадаются! Давайте будем реалистами.

   – Саймон, неужели ни разу не случалось, чтобы кто-то тебе понравился? Чтобы тебя восхитила красота живого существа или неживого предмета?

   – И это тоже надувательство! – теперь Саймон говорил менторским тоном, не тая своего превосходства над Медо. – Никакой красоты не существует, все это фуфло. Проснитесь, Эмми! Когда-нибудь жизнь даст вам пинка, и ваши иллюзии испарятся.

   – Пинка получил бы ты, если бы меня не отделали так беспардонно сегодня утром. Саймон, тебе удалось меня шокировать, с подобным убожеством я еще не сталкивался. Помню, ты рассуждал о живых мертвецах, которые выдают себя за людей… Да ты сам ходячий мертвец!

   Саймону стало неприятно, но он не сдался.

   – Эмми, я противник самообмана. Я жесткий прагматик, я восемь лет отсидел в тюрьме – это вам о чем-нибудь говорит?! Вы когда-нибудь сидели за решеткой?

   – Сидел. – Эмми скорчил одну из своих загадочных насмешливых гримас. – Целых четверо суток. Потом я решил, что нечего задерживаться там надолго, и покинул это очаровательное заведение. Ну какой из меня после этого жесткий прагматик – правда, Саймон?

   – Можно узнать, за что вас туда засадили? – ехидно осведомился Клисс – он почувствовал себя задетым, словно Эмми посягнул на его привилегию.

   – Ни за что. Меня подставила девушка, в которую я влюбился до умопомрачения.

   Ясно. Обычная молодежная дурь.

   – Мне жалко вас, Эмми. За что посадили меня – это знают все! Я был эксцессером, я убивал, я побуждал погрязших в суете людей убивать друг друга…

   Негромкий скрип заставил его вздрогнуть и оглянуться: Топаз пытался вскарабкаться на кушетку, цепляясь коготками за шелковистую полосатую обивку.

   Шум, производимый тварью, заглушили минорные переливы. Эмми достал передатчик.

   – Медо. Я слушаю вас, Джемина. Какое происшествие?

   Он переключил передатчик в режим «прямая трансляция», теперь Клисс и Лейла тоже услышали взволнованный голос Джемины:

   – …Нас уже опередили, ВНН сообщили об этом в полуденных новостях, мы опять не успели! Эммануил, мне приходится всех водить за ручку! Если бы Лейла полетела в Леверру, как я хотела, у нас сейчас был бы живой материал, а она гуляет неизвестно где!

   Эмми заговорщически подмигнул Лейле, та усмехнулась в ответ.

   Вот оно как… Саймон вначале решил, что Джемина – значительная фигура в «Инфории», но это одна лишь видимость.

   – А что произошло? – спросил директор. – Я еще не смотрел новости.

   – Манокарский корабль полчаса назад стартовал, и перед стартом у них случилось какое-то ЧП. Неизвестно, что было, посторонних внутрь не пустили, но там что-то стряслось, – от возбуждения Джемина слегка запиналась. – По одним сведениям, неполадки в системах жизнеобеспечения, которые их техники потом устранили, а по другим – теракт на борту, покушение на президента. Я не знаю, где бегает Лейла! Если мы не будем раньше всех давать такие новости, я не знаю, что мы будем давать, это же наш кусок хлеба! Эммануил, я давно уже недовольна…

   Эмми выключил передатчик на середине фразы, утомленно откинулся в кресле.

   – Н-да, очень интересная и своевременная информация, – процедил он с непонятным Саймону сарказмом.

   «Итак, горячие новости вам на хрен не нужны, – отметил Клисс. – Так я и думал. Вы зашибаете деньгу на чем-то другом, информ-клуб – это прикрытие. Чем вы тогда занимаетесь? И что за „интервью“ должен я для вас взять? Кто ваш заказчик – Элана Ришсем, задумавшая несчастный случай с малолетней эмигранткой, чтобы свалить вину на непримиримую оппозицию? Или оппозиция, которой эксцесс с девчонкой нужен, чтобы нагадить реформаторам? Одно из двух. Этот щенок обещал мне за дельце десять тысяч, а ведь сам он куда больше огребет – а то мы не знаем, как оплачиваются такие услуги! Надо поставить вопрос о пятидесяти процентах, иначе ни в какую…»

   Топаз шумно возился на кушетке, это мешало сосредоточиться на расчетах.

   – Смотри, Лейла, он устраивает себе гнездо! – с умилением прокомментировал Эмми. – В естественных условиях они выкапывают ямки в рыхлом покрове на ветвях деревьев-гигантов, чтобы отдыхать или сидеть в засаде, а в неволе используют для этого любую подходящую поверхность.

   Мурун уже закончил работу, на кушетке и на полу валялись выдранные клочья полосатой обивочной ткани и белоснежные куски синтелона. Сам Топаз, подобравший под себя лапки и хвост, был похож на декоративную сине-зеленую подушку с пришитыми глазами из искусственного янтаря.

   – Эй, пошел оттуда! – испуганно прикрикнул Клисс.

   – Саймон, что случилось? – холодно осведомился Медо.

   – Мне же там после него спать! Вы же видите, он мебель портит!

   – Саймон, это моя мебель. Мало того, что ты обманул мои ожидания, так еще и Топаза пугаешь. Что прикажешь с тобой делать – подарить Шидалу?

   Эмми смотрел задумчиво, словно что-то мысленно взвешивал, и Саймона под его взглядом пробрал озноб. Господи, он ведь не шутит!

   – Господин Медо, я старался, я не виноват… Я предупреждал вас, что я не тот человек! В тюрьме я разучился улыбаться, но я могу делать что-нибудь другое. Мы же с вами оба цивилизованные люди, мы принадлежим к одной и той же гуманной культуре…

   – Разве? – Медо приподнял безупречно изогнутую бровь. – Ты даже не представляешь, как ты заблуждаешься. Пожалуй, я не отдам тебя Шидалу – это будет негуманно… по отношению ко мне. Ты нанес мне серьезный моральный ущерб, так что я вправе требовать компенсации. Если бы не это и не твой отвратительный стиль, я еще мог бы тебя пощадить…

   Он говорил спокойно, даже мягко, но сгустившаяся за считаные секунды атмосфера жути заставила Саймона оцепенеть. Лейла отступила назад, присела на край стола. Она молча и серьезно наблюдала, распахнув обрамленные алыми тычинками глаза, и по ее виду Саймон понял, что дело совсем плохо: девчонка приготовилась смотреть на нечто щекочущее нервы.

   – Для начала я расскажу кое-что о себе. – Медо подмигнул. – Саймон, ты любишь слушать страшные истории? Медикаменты под рукой, и если на середине моего рассказа ты упадешь в обморок, мы сразу приведем тебя в чувство. Возьми стул и сядь.

   Что такого страшного Эмми насочинял о себе и собрался выложить – Саймон так и не узнал. Как не раз бывало в прежние времена в моменты опасности, он ощутил прилив красноречия и начал говорить, проникновенно, сумбурно, не позволяя собеседнику вставить ни слова. О своем безрадостном детстве; о матери-истеричке, которая хотела, чтобы он стал знаменитостью, и колотила его за посредственную учебу; о девчонках, девицах и женщинах, которые над ним издевались; о том, как его незаконно уволили из «Всепланетных Ниарских Новостей». Внезапно он заметил во взгляде Эмми заинтересованность… даже как будто одобрение… Охваченный нервным возбуждением Клисс продолжал говорить: пока его слушают, его не бьют, иногда это выручало, и он благополучно уносил ноги. В горле пересохло, голос стал хриплым, как рвущаяся бумага.