Сандра Паретти - Пурпур и бриллиант

• Название: Пурпур и бриллиант
• Автор: Сандра Паретти
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-567-8

Могла ли знать юная парижская ветреница Каролина, что готовит ей судьба? Ей, никогда не покидавшей Франции, предстоят долгие месяцы скитаний по пустыне. Ей, богатой герцогине, приходится терпеть нужду и бродяжничать. Она едва не становится рабыней, скрывается в мечети, где рождается ее дочь.

В конце романа Сандры Паретти перед нами предстает уже не легкомысленная красотка, а мудрая, сильная и прекрасная женщина, которая сумела выдержать все испытания. Она возвращается домой, во Францию, чтобы обрести то, что казалось потерянным навсегда.

---

Это он! Он пришел! Ее любовь, ее мука. Ее жизнь и счастье!

Кобыла беспокойно затанцевала, чувствуя приближение другого животного, и наконец, отбросив голову назад, громко приветственно заржала. Каролина натянула поводья. С другой стороны ручья было огороженное пастбище, слева граничащее с лиственным лесом. Каролина направила кобылу в воду. Животное с трудом удерживало равновесие на скользких камнях. Но Каролина крепко держала его, понукала идти вперед. Они преодолели ручей, поднялись по откосу и одним высоким прыжком перемахнули через ограду пастбища.

Каролина бросила взгляд назад и увидела по ту сторону ручья медно-рыжую гриву коня. Всадник припал к лошадиному крупу. Добравшись до ручья, он приподнялся на стременах и поднял руку. Каролина еще крепче сжала лошадиные бока, и кобыла, высоко подняв голову и раздув ноздри, опять понеслась вперед, оставляя в траве глубокие темные следы. Опушка леса приближалась.

Каролина все еще подгоняла кобылу, когда узнала знакомое возвышение между двумя дубами. Оттуда начиналась просека, ведущая через густой лес. Она достигла другой стороны ограды. Лошадь с ходу взяла препятствие. Это было темпераментное, умное животное: достаточно легкого движения всадника, чтобы направить ее в нужную сторону.

Лес, сумрачный и по-осеннему пестрый, принял кобылу и всадницу в свои объятия. Каролина вдыхала знакомый с детства аромат сухих листьев и цветов. В вышине прокричала сойка. Каролина слышала сзади топот копыт и хруст ветвей. Она поскакала дальше с отрешенной, спокойной улыбкой на лице. Здесь она чувствовала себя уверенно; это был лес ее детства, лес ведьм и чудес, лес говорящих зверей и танцующих огоньков. Справа между стволами виднелась поляна, поросшая высокой, побуревшей после длинного жаркого лета травой. Нередко бедняки косили здесь траву для своего скота: ведь луга примыкали к заброшенной мельнице Жирадо. Издалека мельница, лишенная крыльев, была похожа на церковь. Марианна всегда суеверно крестилась, когда речь заходила о мельнице Жирадо. Звенящим шепотом рассказывала она о золоте, лежащем в глубоком колодце, о духе мельника, который в новолуние выходит из этого колодца. Но эти истории возбуждали в Каролине не страх, а живое любопытство. Ночи напролет ждали они с Филиппом появления духа. Привидение не показывалось, однако в жаркие летние ночи им доводилось видеть блуждающие огоньки. Не маленькие голубые огоньки, которые вспыхивали над скошенными лугами, а большие, в рост человека, светящиеся столбы. Они появлялись в разных местах, но исчезали всегда только над колодцем. Они двигались по прямой, но, приближаясь к воде, начинали описывать круги и так, по сужающейся спирали, двигались к колодцу, пока, оказавшись над ним, не вырастали внезапно вдвое, чтобы без следа исчезнуть внутри.

Каролина и Филипп никогда и никому не рассказывали об увиденном. Это было их общей тайной. Снова и снова притягивало их туда. Уже взрослыми они не раз возвращались к этому месту, проклятому людьми и удивлявшему их своей райской, первозданной свежестью и красотой. Птицы пели здесь звонче; шпорник цвел три раза в год, а воздух полнился сладким ароматом ежевики.

Каролина не воспользовалась прямой дорогой – через луг и холмы – к мельнице Жирадо. Она поскакала дальше лесом, пока не заметила, что стук копыт сзади умолк. Придержав лошадь, Каролина прислушалась. Во внезапно наступившем гробовом молчании природы было что-то ужасное. Испугавшись, она едва не позвала его по имени. Но удержалась: вдруг он совсем рядом, притаился за деревьями и ждет лишь ее испуганного крика. Ну нет! Пусть он сначала позовет ее, пусть испугается!

В тени кленовой аллеи, ведущей к задней стороне мельницы, она проскакала к полуразрушенному строению. Черная туча на западе росла на глазах. Ее пронзали зарницы. Внезапный порыв ветра согнул деревья. Сорванные им листья закружились в воздухе и пурпурным ковром упали на землю. Вдалеке в деревне пробили часы.

Она проехала мимо дома мельника. Старый мельничный жернов все еще лежал у двери. Рядом стояла скамья, позеленевшая от плесени и поросшая мхом. Каролина обернулась назад, вглядываясь в опушку леса. Все было тихо. Ни один лист не пошевелился. Ветер снова стих. Совсем рядом с ней пролетела ласточка, почти касаясь крыльями гранитных плит платформы ветряной мельницы. Каролина поднялась на площадку. В годы своего отрочества, когда она хотела остаться наедине со своей тревогой, эта площадка была ее любимым местом. Она лежала на камнях, обратив лицо к небу. Здесь она мечтала о любви, которая должна быть такой же великой и необузданной, как сама природа, внезапной, как молния, и чистой, как лунный свет. Никогда она не мечтала, как другие девушки, о добром муже, о розовощеких детях, о маленьких домашних радостях. Она тосковала о шторме, о мятеже. Стук падающего камня вывел ее из задумчивости. На краю площадки возникла чья-то фигура. Каролина крепче схватилась за повод. Ведя в поводу рыжего коня, герцог подходил к ней.

Проходили секунды, но никто из них не двигался, не произносил ни слова. Сколько раз в мучительные месяцы разлуки оба представляли себе эту встречу! Они думали, что подготовлены к ней. Но теперь чувствовали себя захваченными врасплох, беззащитными. Слишком болезненным, слишком внезапным оказался этот миг.

Счастье, испытываемое ими, оказалось чрезмерным. Не было слов, способных описать его. Это была сила, заставляющая две звезды прокладывать в небе бесконечные пути, чтобы однажды при встрече слиться в единое светило.

Герцог стоял неподвижно. Как будто не он еще минуту назад скакал бешеным галопом. Раньше эта способность сохранять в любой ситуации полное спокойствие раздражала Каролину. Теперь она любила его за это. Его внешнее спокойствие было защитной стеной, которой он ограждал свою любовь. Внезапный страх пронизал ее: а вдруг этот бастион стал недоступным и для нее?

Вдруг его любовь – это прошлое, давно минувшее, которое никогда уже не вернешь? Она ждала хоть какого-то знака от него. Поводья жгли ей руки, она не в состоянии была удержать их. Герцог продолжал молча стоять перед ней. Потом подошел и потрепал ее лошадь по холке.

– Она очень похожа на Луну, – тихо сказал он. – И темперамент почти такой же.

Каролина вслушивалась в его голос. Он казался ей сладостнее всякой музыки. Он стоял перед ней, но она боялась коснуться его, все еще не веря, что это ее муж из плоти и крови. Она не решалась поверить в то, что больше он не исчезнет, не растает как мираж. И постепенно ее охватывало радостное чувство. Это было чувство избавления, как бывает, когда вырываешься из ночного кошмара, из смертельного ужаса. Рука герцога скользнула по шее кобылы.

– Ты купила ее в конюшне Дижона. Мой конь с того же конного завода. Я был там двумя днями позже.

– Вот почему ты нашел меня так быстро! – догадалась она. – Твой жеребец чувствовал, где она. – Их взгляды встретились.

В самой глубине его непостижимых глаз таилась улыбка. Им хотелось столько сказать друг другу, а с губ слетали ничего не значащие слова.

– Симон сказал, что я найду тебя или у мельницы, или в зарослях ежевики. Иногда я даже завидую ему, что он знает о тебе больше, чем я.

– В ежевике найти меня было бы труднее.

– Нет таких кустов, где можно было бы не заметить твоего красного костюма.

– Я купила его в Лионе.

– Я слышал об этом. Кажется, ты скупила пол-Лиона.

– Мне казалось восхитительным так тратить деньги.

– Леблан разделит твою радость. Он никогда не бывает таким счастливым, как в те моменты, когда его письменный стол завален счетами.

Каролина любила его. Она боготворила его. Каждое его слово, жест, взгляд говорили ей: я люблю тебя! Они не нуждались в страстных признаниях. Они могли пользоваться самыми простыми, обыденными словами. Чем меньше смысла было в том, что они произносили, тем больше подтекста несли эти слова.

– Поскачем дальше? – спросил он.

Она подняла глаза к небу. Оно еще больше потемнело.

– Давай пойдем к зарослям ежевики, – сказала она, – я так соскучилась по этому месту.

Он протянул ей руку, помог сойти с лошади. Растроганно он смотрел на эту загорелую руку. Сколько часов провела Каролина под палящим солнцем в колючем песке пустыни? Сколько дней сжимала эта тонкая рука поводья? Однако он не хотел, чтобы мысли о том темном и страшном, что происходило в эти месяцы, поглотили его. Они не должны оборачиваться, смотреть назад – по крайней мере сейчас. Им надо найти прибежище в самых простых вещах, простых словах. Они нуждаются в этом мостике, чтобы добраться до берега будущего, которое начинается именно в этот час.

– В Лионе не нашлось перчаток? – спросил он.

– Разве ты забыл, что я покупаю перчатки только у мадам Ольшевской? Леблан может не беспокоиться. В его конторе скоро будет целая гора счетов. Я не забыла: ты обещал сделать меня самой элегантной женщиной Парижа.