Эндрю Гарв - Небо смотрит на смерть

• Название: Небо смотрит на смерть
• Автор: Эндрю Гарв
• Издательство: АСТ
• Жанр: Детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5-88196-066-1

Эндрю Гарв — одно из крупнейших имен в английской приключенческой литературе. Не будучи столь же плодовитым автором, как А. Кристи или Д. X. Чейз, он написал всего лишь около полутора десятков романов, но каждый из них можно смело назвать жемчужиной авантюрного жанра. В произведениях Э. Гарва поражает прежде всего мастерское сочетание элемента тайны, создающего столь необходимое для детектива интеллектуальное напряжение, и элемента действия — динамичности сюжета, бурного развития событий, атмосферы катастрофы, погони, поиска. К сожалению, лучшие образцы творчества Э. Гарва оставались до сего времени практически неизвестны русскому читателю. Все вошедшие в настоящее издание романы впервые переводятся на русский язык и относятся к наиболее известным произведениям писателя.

---

Злорадная решимость ее тона потрясла Чарльза. Она и раньше говорила, что не даст развода, но эта нотка злорадства оказалась для него неожиданной. Раз она на самом деле испытывает подобные чувства, продолжать разговор не имеет смысла. Он решил использовать последний довод.

— Твое финансовое положение значительно улучшится, Луиза.

— У меня и так все прекрасно, спасибо, — она встала, чтобы вновь наполнить стакан, и села на прежнее место. — Ты бы не смог купить у меня развод, даже если бы был богат, как Рокфеллер.

— Твоя «прекрасная» жизнь может скоро закончиться, если ты не дашь мне развода. Я могу прекратить выплачивать содержание.

— Ерунда! Я подам в суд.

— Ни один суд не присудит тебе тысячу в год без налога. Сама подумай, Луиза. Я плачу тебе гораздо больше, чем позволяют мои доходы, и если бы не наследство, я никогда не смог бы себе этого позволить, — он окинул взглядом шикарную комнату. — По судебному иску ты не получишь и половины, Луиза, и ты прекрасно знаешь об этом.

— А ты никогда не доведешь до суда — ты ведь слишком чувствительное растение! Ты ненавидишь всю эту шумиху, не так ли? В любом случае ты не единственный, за чей счет я живу. Не изволь беспокоиться.

— Не слишком ли ты рискуешь? Ты сказала, есть и другие мужчины… Может, со временем мне все-таки удастся привлечь тебя к суду за измену. Тогда… где ты окажешься?

— Сначала найди доказательства.

— Не думаю, что их так трудно найти.

— А вот здесь-то ты и ошибаешься. Я знаю, ты слишком разборчив, чтобы нанимать этих отвратительных «частников» и устраивать слежку, но тем не менее я предпочитаю не рисковать. Я весьма осмотрительна. Конечно, надоедает все время думать об осторожности, но игра стоит свеч. Нет, таким образом ты никогда не освободишься.

Он изумленно посмотрел на нее.

— Луиза… Хотелось бы мне понять твое отношение… Ведь это невероятно! Ты что же, все еще любишь меня?…

— Люблю тебя?! Я видеть тебя не могу!

— Тогда почему ты не даешь мне окончательно расстаться с тобой? Только для того, чтобы досадить мне?

— Ты совершенно прав! Я — собака на сене. И останусь такой навсегда.

— Не могу понять, за что ты меня ненавидишь.

— Не можешь? Я тебе тысячу раз говорила. Я ненавижу тебя за то, что ты сломал мою жизнь; за то, что ты увез меня на эти проклятые острова и оставил там гнить одну, пока ты прохлаждался на своей идиотской работе. Вот за что!

— Ты могла бы ездить вместе со мной. Ты знала, что я хотел этого.

— Жить в кустах и изучать вирус какао? Спасибо большое!

— Другим женщинам удавалось и там оставаться счастливыми.

— Я — не другие. Ты видел, что со мной происходит, и мог хоть что-то предпринять, пока еще было не поздно. Ты виноват, что я стала такой, и я тебе никогда не прощу, никогда!

Чарльз молчал, уставившись в пол. Пропасть между ними была столь велика, что наводить мосты бесполезно. Он знал, что слова не помогут, но врожденное чувство справедливости бунтовало внутри.

Я говорил тебе, что будет именно так, хотелось ему возразить. Я говорил тебе, что острова Карибского моря столь же опасны, сколь и красивы. Я говорил тебе, что там очень жарко и что многие женщины не выдерживают жары. Я говорил тебе, что мне придется надолго уезжать «на натуру», и если ты не захочешь сопровождать меня, тебе будет одиноко. Я говорил тебе, что работа меня захватила полностью, что мной руководило отнюдь не тщеславие и что быть женой инспектора по сельскому хозяйству совсем не то, что быть женой губернатора. Я говорил тебе все это перед тем, как мы туда отправились. Я не знал, что, охваченная своими романтическими иллюзиями, ты меня едва слушала. Мне казалось, ты понимала меня. Я не знал, что ты возненавидишь жизнь там и не сможешь поладить с цветными. Я не знал, что ты возненавидишь мою работу и станешь презирать меня за то, что я хотел помочь местным. Я не знал, насколько ты слаба духовно и физически и, что ты не в силах выдержать самых пустяковых неудобств. Я не думал, что ты откажешься рожать детей, чтобы не испортить фигуру, и предпочтешь играть в бридж и скандалить по каждому поводу. Я не мог предположить, что ты настолько подвержена действию алкоголя, что и дня без него прожить не сможешь. Я не понял вовремя, видит Бог, что ты была лишь хорошенькой, ветреной и совершенно безнравственной женщиной. Я был слишком влюблен в тебя и поторопился увезти тебя с континента прежде, чем. узнал тебя по-настоящему. Ведь у меня заканчивался отпуск, и сама мысль о скорой разлуке была для меня невыносима. Возможно, я совершил ошибку. Но и ты не права. Я не несу ответственности за все!…

Вот что он хотел бы сказать в свое оправдание, но взаимные обвинения сейчас вряд ли пошли бы на пользу, а кроме того, в ее словах была крошечная доля истины, и он промолчал.

— Ну что ж, — проговорил он наконец как можно спокойней. — Ты проклинаешь меня. Раньше я не подозревал, насколько ты меня ненавидишь, но теперь вижу. Ты хочешь наказать меня за то, что, по твоему мнению, я нанес тебе непоправимый урон. Но послушай, Луиза! В этой истории участвую не только я один. Есть Кэтрин. Она не сделала тебе ничего плохого. Она не взяла ничего, что бы принадлежало тебе. Ты могла бы проявить великодушие хотя бы по отношению к ней.

— Почему я должна это делать? Я ненавижу ее. Чарльз посмотрел на Луизу в упор, не скрывая своего удивления.

— Как ты можешь так говорить? Ты никогда с ней не встречалась, никогда даже не видела ее.

— Да нет, видела, — Луиза глянула в сторону телевизора. — я часто видела ее… там. Я способна убить ее.

Чарльз заметил этот ее взгляд, внезапно догадавшись, что именно отравило ее душу и наполнило ее сердце такой злобной и неукротимой ненавистью. Он представил себе эту комнату в темноте, горящий экран и Луизу, сидящую в одиночестве, одурманенную ромом и жалостью к самой себе, к своему моральному и физическому уродству. Он представил, как она следила за той, другой женщиной — молодой, полной жизни и сил, такой счастливой и обаятельной, какой ей, Луизе, уже не быть никогда. Она ощущала свое бессилие во всем, кроме одного-единственного: возможности причинить им вред!

— Да, понимаю… — медленно сказал он. — Это… ужасно.

— Ну, ты всегда меня прекрасно понимал, — фыркнула она.

— И все же, — продолжил Чарльз, — так ты ни к чему не придешь. Встав на пути Кэтрин, ты не станешь счастливой. А если бы ты попробовала вести себя по-другому?…

— Ах, заткнись, пожалуйста! Вечно ты читаешь мне мораль.

— Неужели ты не понимаешь, как жестоко все это по отношению к ней?

— Мне было еще хуже. Ей не на что жаловаться — просто наступила пора и для нее понять, что жизнь состоит не из одних удовольствий. Раз уж она так зациклилась на тебе, так пусть и живет с тобой, рожает и воспитывает ублюдков!…

— Луиза! Как ты смеешь так говорить?! — Чарльз придвинулся к ней со сжатыми кулаками.

Луиза издевательски усмехнулась.

— Хочешь ударить меня, ведь так? Давай, бей! Посмотрим, понравится ли ей, когда ты сядешь в тюрьму? Но ты не посмеешь этого сделать! Ты, такой замечательный, добрый, терпимый и понимающий Чарльз! Воспитанный Чарльз!

— Наверное, ты просто сошла с ума.

— Такой активный, но совершенно не способный на решительный поступок, а, Чарльз? Ты предпочитаешь писать письма, не так ли? — изложить свою просьбу и попытаться воззвать к разуму? Ты предпочитаешь просить… Почему бы тебе не встать на колени вот прямо сейчас и не начать умолять меня пощадить твою куколку? Давай! Ползи!! Мне это понравится, — она схватила стакан и залпом осушила его, продолжая издеваться над ним. — Она — грязная потаскушка!

На секунду Чарльз потерял над собой контроль. Еще никогда в жизни он не испытывал таких чувств, как сейчас по отношению к Луизе. Он смотрел сверху вниз на накрашенное лицо и худую, морщинистую шею… Кровь стучала у него в голове.

Он отвернулся, стараясь не смотреть на нее. Вышел из комнаты, пересек небольшой узкий холл и открыл дверь на улицу, не проронив ни слова. Внутри у него все дрожало от злости. Каким же он был дураком, когда решился прийти сюда!

В те дни, когда ему случалось бывать в Уэст-Энде, а Кэтрин не могла с ним встретиться, он обычно обедал в клубе «Колониал Сэрвисис» со своими приятелями. Он и сейчас чисто автоматически направился туда, но, доехав до Пэлл-Мэлл, понял, что меньше всего хотел бы сейчас увидеть кого-либо из знакомых. Он передумал обедать в клубе, припарковал машину и пошел пешком по Данкэннон-стрит, в конце которой была неплохая закусочная. Там он заказал сэндвич и пинту слабого пива с горчинкой, сел в углу и попытался остыть.

Он все еще не оправился от потрясения, вызванного его собственной вспышкой гнева, хотя и не испытывал ужаса при мысли о том, чего с трудом заставил себя не сделать. Должно быть, все случившееся подействовало на него сильнее, чем он предполагал раньше. Конечно, Луиза вела себя чудовищно, но ей уже давно пора в психушку. Скорее всего, она так привыкла упиваться своими вымышленными несчастьями, что они давно превратились в навязчивые идеи, и вряд ли стоило обвинять ее за все то, что она ему наговорила. Он совершил глупость, позволив себя спровоцировать, и самое лучшее в такой ситуации — это окончательно выбросить Луизу из головы и забыть о ней навсегда.