Аллан Коул - Возвращение воина

• Название: Возвращение воина
• Автор: Аллан Коул
• Издательство: Армада
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-7632-0530-8

Заключительный роман тетралогии "Антеро", написанный одним из представителей славного дуэта фантастов — Алланом Коулом.

---

— Вы имеете в виду, что можно получить грог в обмен на грог? — спросил Ящерица. Он почесал затылок и произнес: — Вот уж действительно — ехали и приехали. Если бы он у нас был, то мы, естественно, не нуждались бы в нем. Или я в чем-то не прав, госпожа?

— Совершенно необязательно, чтобы первоначально была маленькая порция именно конечного продукта, — возразила я, — это должно быть вещество, слегка забродившее или подкисшее, хоть чем-нибудь похожее на вино. Любое такое вещество подойдет. Будь у нас, к примеру, уксус, я бы смогла обеспечить приличные количества вина.

Ящерица просиял и оживленно сообщил:

— Так-так… Уксус, говорите? Где вы были раньше, госпожа?

— Прекрасно, — усмехнулась я в ответ, — тогда считай, что я здесь, Ящерица, и говорю тебе: достань уксус! Но не могу и представить себе, ей-богу, где его взять. Как ты лучше меня знаешь, у нас нет никаких запасов, кроме птичьего мяса.

— Вот тут-то вы и ошибаетесь, миледи, — возразил Ящерица, — есть, но не старые, а новые запасы.

Он бросился прочь и через некоторое время вернулся, зажав в кулаке небольшой, блестящий на солнце, окровавленный предмет. Ящерица торжествующе потряс им передо мной. На его необычно веселом лице играла широкая улыбка. Ящерица сообщил:

— Вот ваш уксус, миледи!

Окровавленный лоскут, который Ящерица показывал мне, был, наиболее вероятно, мочевым пузырем одной из тех нелетающих птиц, мясо которых спасло нас от голодной смерти. Ящерица пронзил его ножом, сжал и выдавил струйку прозрачной жидкости. Поставив под струю пальцы, я попробовала ее на вкус.

— Это мочевой пузырь одной из наших птичек, миледи, — подтвердил Ящерица мою догадку.

— Вкус его содержимого практически не отличается от вкуса уксуса, — сказала я.

К тому времени, когда стали сгущаться сумерки, мы вдвоем с Ящерицей выдавили приблизительно галлон [Британский галлон — 4, 546 литра, галлон США — 3, 785 литра] этого «птичьего» вещества. Вскоре после этого я сформулировала необходимое заклинание, и мы все вместе уселись вокруг костра и поднимали в честь друг друга чашки с наиболее приятным и в то же время крепким и опьяняющим из всех вин, которые только можно было себе вообразить.

Хотя, если быть до конца откровенной, вино слегка отдавало рыбой…

На следующий день мы все с утра пораньше озаботились планами нового путешествия.

— Ситуация следующая, — доложила я команде, — мы можем сделать попытку добраться до нашего второго торгового представительства, моля в пути богов о том, чтобы там все остались в живых.

— Это маловероятно, — пробормотал Карале.

— И мы попадем в еще более безвыходное положение, чем теперь, — косвенно подтвердила я мысль капитана. — Если мы поднатужимся и положим все оставшиеся у нас силы на то, чтобы добраться до второго поселения, а наши друзья каким-то чудом не избежали гибели, то мы будем обречены на неминуемую гибель, так как там уже никто не будет нас ждать с предложениями пополнить запасы еды и дров.

— А куда еще мы могли бы отправиться, госпожа Антеро? — спросил Донариус. — Ближайшее обжитое место, которое нам известно, расположено вдвое дальше, чем наш торговый пост. Но это — стоянка кочевого племени, которое время от времени разбивает там лагерь. Сейчас там, по всей вероятности, никого нет.

— К несчастью, — сказала я, — ближайшие обжитые земли управляются нашим врагом. Мы до сих пор точно не знаем, где расположена его берлога, но мы видели следы, оставленные караваном, который прошел через бухту Антеро. И мы смогли определить, в каком направлении караван двинулся дальше. Понятно, что когда-нибудь след каравана должен кончиться. Я почти уверена в том, что конечным пунктом каравана как раз и будет место, где обосновался наш противник… только я не знаю, хорошо это или плохо.

— Думаю, что плохо, — пробормотал Донариус. Потом он оглянулся и посмотрел на местность, полностью лишенную растительности. Затем его взгляд вернулся к замерзшим птичьим тушкам, сложенным как дрова для костра. Поежившись, заметил: — Но может быть, и нет.

— Так к чему мы окончательно придем, парни, — спросила я, — направимся ли мы прямиком в пасть к врагу или попробуем использовать шанс завладеть кораблем, чтобы отправиться домой, сохранив головы на плечах?

Потом я показала на безжизненную равнину, расстилающуюся перед нами, вид которой заставил содрогнуться старпома, и продолжила:

— Или же мы останемся здесь? Здесь, где скоро начнутся зимние шторма, в чем я не сомневаюсь ни секунды, и нам предстоит столкнуться лицом к лицу с настоящими холодами.

После этого я протянула руку в сторону костра, теплом которого мы все наслаждались, и сказала:

— Я не смогу поддерживать горение до бесконечности, он потребляет волшебную энергию, которую я извлекаю из других мест, а также — мою собственную. Более того, если я по каким-либо причинам использую больше энергии, чем смогу быстро восстановить, то в случае опасности может случиться так, что у меня не будет средств для организации достойного отпора врагу.

— Я не против, госпожа, чтобы время от времени выскакивали вконец одичавшие ведьмы, — сказал Карале с присущим ему запредельно мрачным юмором, — но меня достала перспектива остаться без огня. Даже если здесь, в этом кромешном холоде, есть малейший шанс прожить на шесть месяцев дольше, нежели преследуя караван, я бы предпочел все-таки двинуться в путь, а не сидеть сиднем… не знаю, к чему именно пришли вы…

— Вы правильно это ухватили, капитан, — согласился старпом. — Мы обязательно должны посмотреть, как далеко нас заведет караванная тропа. Может быть, сломаем пару хребтов для разминки, а там видно будет… Все равно лучше, чем мерзнуть тут, на ветру.

Все согласились, и с немалым воодушевлением.

Людей полностью раскрепостила необъятность того, что предстояло сделать, и сложность подготовки к преследованию вражеского каравана, и местность, которую предстояло пересечь, имея с собой достаточно запасов провизии, топлива, вооружения. У каждого сразу образовалось множество больших и малых дел… Все происходило, как в старое доброе время. Как будто бы снова я была солдатом, в казармах, и готовилась к длительному походу, который мог окончиться неизбежным столкновением с противником и даже гибелью.

Но это придало мне сил.

Потребовалось немногим более недели, чтобы подготовиться к преследованию каравана. После того как удалось наладить нормальное питание, мы с каждым днем становились все сильнее. Погода оставалась мягкой, и у нас, обретших суровый опыт сохранения жизни в условиях шторма, появилось много времени, и его теперь с избытком хватало на то, чтобы учесть как можно больше предстоящих неожиданностей. Из всей оставшейся команды только Карале и я не раз бывали в условиях полярной зимы, а другие — владели только теоретическими основами выживания в экстремальных ситуациях.

У меня не возникало приступов малодушия, когда я мысленно представляла себе заснеженную каменистую пустыню, лежащую перед нами. Утешало то, что там не было ила. Однажды мне пришлось сражаться по колено в иле. Смею вас уверить, жидкая грязь хуже снега.

Из шкурок птиц мы соорудили снегоходы, использовав их в качестве полозьев, а крупные кости — как каркасы. Такие снегоходы достаточно хорошо скользили. Если вы хоть однажды видели, как раскрашенные в черный и белый цвета птицы стремительно несутся по равнине, едва касаясь килем поверхности снежного покрова, то вам нетрудно будет представить, с какой легкостью мы перемещались на наших снегоходах. Это было похоже скорее на катание на коньках — гораздо лучше, чем изо всех сил неуклюже карабкаться в не приспособленной для этого обуви.

Кожу птиц мы использовали также для того, чтобы сделать сумки для наших вещей. Для этого мы сшивали шкурки вместе жилами, применяя иглы, сделанные из мелких костей. Нам удалось найти две небольшие дощечки, случайно просмотренные, когда мы искали дрова во время шторма. Мы соорудили из них салазки для наших вещей и запасов, которые состояли в основном из мяса птиц и шкурок, не нашедших пока применения. Дощечки мы крепко стянули шнуром, связанным из сухожилий, сверху в виде импровизированного ложа закрепили эти шкуры — и повозка была готова. Качество нашей одежды тоже в значительной степени зависело теперь от этого природного материала. Прорехи в парках мы заделали перьями. Кроме того, мы набили перьев между слоями одежды. Потом мы сделали себе зимние шапки. Они смотрелись на макушках как гнезда из черно-белых перьев. Поверх шапок мы надевали капюшоны, стягивали их концы, так что любой холод становился не страшен.

Нашими умами полностью завладели вопросы борьбы с холодом. Мы стали чрезвычайно требовательны и разборчивы, придирчиво подходя к малейшей детали, как старые солдаты в винном погребке. То и дело я слушала рассуждения о том, что целесообразно, чтобы носки были немного выше ботинок, и если сверху заправить концы штанов, то станет удобно и тепло… Иногда создавалось впечатление, что эти мелочи — самые интересные и захватывающие темы ежедневных разговоров.