Джей Уильямс - Пламя грядущего

• Название: Пламя грядущего
• Автор: Джей Уильямс
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999
• ISBN: 5‑04‑003605-1

Роман английского писателя Джея Уильямса, известного знатока Средневековья, переносит читателя в бурные годы Третьего крестового похода Легендарный король Ричард Львиное Сердце, великий и беспощадный воитель, ведет крестоносцев в Палестину, чтобы освободить Святой Город Иерусалим от власти неверных. Рыцари, давшие клятву верности своему королю, становятся участниками кровопролитных сражений, изнурительных осад и коварных интриг, разыгравшихся вокруг дележа богатств Востока. Что важнее: честь или справедливость – этот мучительный вопрос не дает покоя героям романа, попавшим в водоворот грандиозных событий конца XII века.

Джей Уильямс (1914 – 1978) – британский писатель, снискавший большую популярность детскими книгами. Однако его «взрослые» произведения также по достоинству оценены критиками и читателями. «Пламя грядущего» признан его лучшим романом.

---

Когда он закончил речь, раздались довольно громкие аплодисменты, а вслед за тем в зале поднялся гул возбужденных разговоров, пока гофмейстер не ударил несколько раз об пол своим жезлом и не восстановил тишину.

– Есть ли еще вопросы, прежде чем я продолжу и перейду к обсуждению некоторых частностей? – спросил Ричард.

Архиепископ Кентерберийский был столь же румяным и дородным, насколько архиепископ Руанский – бледным и костлявым. Он сказал:

– Милорд, до меня дошли воистину тревожные слухи, будто вы намерены использовать определенное оружие, оружие настолько ужасное, что я с трудом заставил себя упомянуть о нем.

– Вы имеете в виду арбалеты? – спокойно уточнил Ричард.

Архиепископ опустил уголки рта, выражая свое неодобрение.

– Точно. Арбалеты. Я слышал, поговаривали, будто вы собираетесь купить несколько тысяч таких приспособлений. Я был бы признателен, если бы вы подтвердили, что слух неверен.

– Слух неверен, – ответил Ричард. Архиепископ опустился на место, спрятав руки в рукавах сутаны.

– Я не собираюсь покупать несколько тысяч арбалетов, – продолжал Ричард. – Я намерен нанять несколько тысяч арбалетчиков, или стрелков из самострелов, в основном из Генуи. Говорят, они самые лучшие. Вероятно, они присоединятся ко мне на Сицилии или в Акре.

Лицо архиепископа стало густо-багрового цвета, так что один из монахов в ужасе ринулся вперед, готовый подхватить своего господина, если тот рухнет, сраженный ударом.

– Милорд! – задыхаясь, воскликнул он. – Сэр! Я возражаю! Оружие, о котором вы говорите, предано анафеме[118]. Ваше высокопреосвященство, лорд Руанский! Милорд Трирский! Мы беседовали с вами об этом деле. Я взываю к вам.

Архиепископ Руанский неуверенно промолвил:

– Все так, как он говорит, сэр. Хотя никто не может поспорить с фактом, что для успешного ведения войны использование определенных орудий, так сказать, приспособлений, exnecessitaterei[119], тем не менее существуют некоторые противозаконные механизмы, действие которых настолько ужасно, настолько бесчеловечно и пагубно, что… короче…

– Короче, – прогремел архиепископ Кентерберийский, вновь обретая дар речи, – церковь Господа нашего Иисуса Христа, исполненная милосердия и любви к созданиям Божьим, не склонна поддаться на уговоры и позволить употребление такого оружия, на том стоим. Я напоминаю вам, милорд, что пятьдесят лет назад Второй латранский собор запретил христианам использовать ручную баллисту. И я бы добавил, что меня охватывает ужас при мысли, что в войске Христовом пилигримы начнут применять это адское орудие.

– Апокалипсис, – тихо прошептал дряхлый архиепископ Трирский. – Конец света. Ибо сказано, что механизмы будут посылать стрелы не длиннее человеческой руки на расстояние в пятьсот пейсов с такой сокрушительной силой, которой ничто и никто не сможет противостоять.

Ричард заговорил самым приятным и убедительным тоном, на какой только был способен:

– Милорды, милорды, я разделяю то отвращение, которое вызывает у вас это оружие. И я не оправдываю его употребление. Но мог бы даже сказать, что война и есть ад. Однако позвольте привлечь ваше внимание к двум сторонам вопроса. Во-первых, арбалеты не будут использоваться ни в английском, ни во французском войске – разве только в крайнем случае. Таким образом, вся тяжесть вины должна быть возложена на итальянцев, которые изобрели оружие и усовершенствовали его и которые применяют его ежедневно. Следовательно, весьма справедливое осуждение церкви пусть падет на их головы. А поскольку они в любом случае будут его использовать, что дурного в том, чтобы нанять их и обратить против неверных? Во-вторых, позвольте спросить вас, преподобные лорды, разве вас не заботит спасение человеческой жизни?

Они посмотрели на него с недоумением.

– Как можно говорить о спасении жизней с помощью арбалетов? – сказал наконец архиепископ Кентерберийский. – Несомненно, это противоречие…

– Совсем нет. Посудите сами: если благодаря применению арбалетов я смогу за более короткий срок разгромить сарацинов, я спасу жизнь многим христианам, которые в ином случае пали бы в битвах. Конечно, я также подарю жизнь и многим сарацинам, ибо они, увидев, что терпят поражение на всех флангах, несомненно, капитулируют быстрее, чем это произошло бы в иное время. И тогда вы, милорды, сможете приняться за дело, обращая их в истинную веру и спасая тем самым их души. Итак, вас убеждает это соображение?

Архиепископ Кентерберийский, далеко не глупый человек, внимательно посмотрел на короля, однако не заметил ни тени иронии в выражении его лица.

– В этом есть рациональное зерно, – заметил архиепископ Трирский.

– Мы обсудим вопрос со всех сторон, милорд, и сообщим вам о своем решении в течение месяца, – кивнул архиепископ Кентерберийский.

– Благодарю, ваши высокопреосвященства, – мягко сказал Ричард. – Это будет замечательно. Итак, как вы говорите, в течение недели. Я убежден, что вы согласитесь с логикой моих доводов гораздо раньше.

Он протянул руку, и канцлер подал ему новую пачку документов.

– А теперь мы перейдем к следующей теме нашего разговора, – поспешно сказал он. – Вопрос о бенефициях[120], которые корона может предоставить в качестве ленного владения церкви за уплату соответствующего налога…

* * *

Дневник Дени из Куртбарба. Отрывок 4-й.

…Но когда король заговорил о крестовом походе и объявил присутствовавшим в зале лордам, что тверд в своем намерении обязательно присоединиться на Пасху к королю Франции и что с этой целью отправляется в Нормандию накануне Рождества, я вдруг весь похолодел с головы до пят. Ибо до этого момента я совсем не предполагал следовать за Ричардом до конца в его странствии ко Гробу Господнему. Я давно знал, что он действительно собирается выступить, но, как всегда и бывает, пренебрегал сим фактом в угоду более насущным делам.

Ни в коем случае не подумайте, будто я лишен благочестия. Я безгранично почитаю святых, удостоившихся небесной благодати, и преисполнен любви к святому великомученику Дени, моему главному покровителю, а также и к Господу нашему Иисусу. Тем не менее я склонялся к мысли, что отправиться за море и погибнуть в Сирии, сражаясь против Саладина, отнюдь не мое предназначение, поскольку я никогда не был воином и не питал склонности к кровавым подвигам. В моей памяти всплыли все рассказы, которые я когда-либо слышал: о дьявольской жестокости сарацинов, о том, как они живьем сдирали кожу со своих пленников или сажали их на кол, о знойном солнце пустыни, в палящих лучах которого у воинов под шлемами мозги сваривались вкрутую, точно куриные яйца, о скорпионах, ядовитых змеях, львах и других еще более страшных животных вроде кокадрилов, которые, проливая слезы, заманивали людей и пожирали их, или василисков, поражавших насмерть своим взглядом, или же слонов, у которых нет коленных суставов, но размером они с гору и способны растоптать целые армии. И хотя я много лет странствовал по свету и новые земли пробуждают во мне живейшее любопытство, откровенно говоря, подобные зрелища и приключения не по душе поэту.

И еще меня тревожила вот какая мысль: хотя сегодня Ричард отнесся ко мне весьма тепло и дружелюбно, кто мог поручиться, что он не встретит меня холодно и враждебно завтра? И весьма плачевной была бы моя судьба, если бы в той далекой стране меня прогнали прочь и я оказался бы без гроша, отвергнутый, не имея ни друга, к которому можно обратиться, ни крыши над головой.

И как нарочно, словно подводя итог всем сомнениям, в тот же самый вечер произошел случай, побудивший меня принять окончательное решение.

После заседания совета, как мне и было приказано, я явился к королю и, покорный его воле, сочинил четыре или пять коротких сатирических куплетов против тех, кто, по его мнению, неохотно откликнулся на призыв пополнить казну. Я не стану приводить их здесь, ибо они были всего лишь искусными поделками, довольно остроумными, но по сути ничего из себя не представлявшими. Он велел мне продиктовать их одному из писцов, который переписал их красивым почерком и распространил среди придворных. Когда мы сели обедать в тот вечер, на верхнем конце стола повели речь о планах короля, и Ричард сказал, что те, кто считает, будто он поступает неразумно, пытаясь добыть так много денег даже ценою королевского домена, – те не знают ничего о войне или о военных нуждах. Войны выигрывает тот полководец, который способен дольше поддерживать боеспособность армии во время похода. Затем граф Джон, брат короля, искоса поглядывая по сторонам, сказал, что этим вечером до его ушей дошли стихи, высмеивающие одного из лордов. Эти стихи весьма его позабавили, особенно строки:

Он варит отличное пиво, но стоит зайти друзьям,
Как он становится глух и все выпивает сам.

Большинство присутствовавших признало, что сатира направлена прямо против Уильяма Бреуерра: он был в числе тех, кого король назначил одним из советников, однако его мало воодушевила цена, которую король запросил за титул эрла, сопутствовавший столь высокой должности.