Джонатан Литэм - Сиротский Бруклин

• Название: Сиротский Бруклин
• Автор: Джонатан Литэм
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-94145-088-5

Четверо сирот, в числе которых страдающий нервными тиками Лайонел Эссрог, слепо преданы своему покровителю Фрэнку Минне, вытащившему их из приюта, чтобы сделать «своими парнями». Они готовы выполнить любое его поручение, чем, собственно, и занимаются под крышей то ли транспортного, то ли детективного агентства. Но в один черный день Фрэнка убивают, и Лайонелу приходится стать настоящим детективом, расследующим преступление.

---

Джонатан Литэм Сиротский Бруклин

Моему отцу

Вступление

Никогда не пытайтесь судить о человеке по внешности. Взять, к примеру, меня: нацепите на меня соответствующие шмотки, и я запросто сойду за карнавального зазывалу, аукциониста, уличного актера-мима или сенатора, устраивающего обструкцию сопернику. А причина всему – мой Туретт [1]. Мышцы, которые заведуют у людей речью, у меня очень редко пребывают в покое, будто я постоянно то ли шепчу, то ли старательно читаю вслух. Кадык так и подпрыгивает, челюстная мышца пульсирует под щекой, как миниатюрное сердце, однако при этом не раздается ни звука, слова беззвучно вырываются из моего горла, словно призраки самих себя, пустые фантики дыхания и тона. (В фильме про сыщика Дика Трейси мне бы пришлось играть Мамблза.) В этом недоделанном виде слова вырываются из рога изобилия моего мозга, чтобы добраться до оболочки мира, пощекотать реальность, как пальцы щекочут клавиши пианино. Ласково, легко. Они моя невидимая миротворческая армия, миролюбивая орда. Они не причиняют зла. Они успокаивают и объясняют. Поглаживают. Они повсюду устраняют недостатки, укладывают волоски на место, улаживают скандалы. Пересчитывают и полируют серебро. Ласково похлопывают пожилых леди пониже спины, вызывая этим их смешки. Однако – вот в чем главное достоинство – когда они обнаруживают что-то уж слишком идеальное, когда поверхность оказывается отполирована слишком гладко, когда скандалы улажены, а пожилые леди всем довольны, тогда моя маленькая армия бунтует, распадается на воинственные вооруженные отряды. Реальность нуждается в изъянах, она не существует без них, как дорожное покрытие – без трещин. Мои слова начинают нервно искать щели, потому что им нужно слабое место, ранимое ухо. А потом, когда оно бывает найдено, возникает необходимость, даже зуд какой-то, заставляющий громко кричать в церкви, в детской, в переполненном кинотеатре. Сначала этот зуд донимает. Что нелогично. Но вскоре он превращается в мощный поток. Во вселенский потоп. Этот зуд – вся моя жизнь. Вот опять я чувствую, что он начинается. Заткните уши. Постройте ковчег.

– Съешьте меня! – кричу я.

– Умеяпоонрот, – даже не повернув головы, пробормотал Гилберт Кони в ответ на мой взрыв.

Я едва смог разобрать слова – «У меня полон рот». Справедливые, но насмешливые, причем насмешка какая-то неубедительная. Привыкший к моим словесным страданиям, Гилберт обычно даже не удосуживался комментировать их. А сейчас он с шуршанием подтолкнул ко мне бумажный пакет из «Белого замка» – в нашем районе несколько пекарен-забегаловок этой фирмы.

– Набейбрюхо, – невнятно пробормотал он.

Кони и не ждал, что я стану раздумывать. «Съешьменясъешьменясъешьменя!» – словно говорил сверток.

Я вновь съежился, чтобы в голове так сильно не зудело. И только после этого смог сосредоточиться. А потом решился отведать один из крохотных бургеров. Развернув упаковку, я приподнял верхнюю часть булочки, чтобы осмотреть россыпь мелких дырочек в паштете, на котором поблескивал склизкий слой порезанного кубиками лука. Придется сделать над собой усилие. Обычно я вынужден заглядывать в «Белый замок» и убеждаться, что аппетитные бургеры, выпекаемые автоматом, и есть эти липкие жареные комочки. Хаос и Контроль. А убедившись, я поступал приблизительно так, как предлагал мне Гилберт, – засовывал все это в свое ротовое отверстие. Мои челюсти работали, измельчая кусочки до того состояния, когда я смогу их проглотить. Я повернулся, чтобы взглянуть на окна дома.

Нет, все-таки еда в самом деле смягчает меня.

Мы вели наблюдение за сто девятым номером по Восточной Восемьдесят четвертой улице. Одинокий городской домишко, зажатый между гигантскими многоквартирными домами с привратниками. У дверей этих домов то и дело сновали посыльные по доставке горячей пищи из китайских ресторанчиков; посыльные приезжали сюда на велосипедах. В зыбком ноябрьском свете они выглядели усталыми мотыльками. В Йорктауне был обеденный час. Мы с Гилбертом Кони, выполнив часть работы, тоже сочли возможным перекусить и сделали крюк для того, чтобы заехать в испанский Гарлем и прикупить там бургеров. В Манхэттене остался только один «Белый замок» – на Восточной Сто третьей улице. И он далеко не так хорош, как остальные окраинные забегаловки. В здешнем «Замке» не видно, как готовится ваш заказ, и, по правде говоря, я уже начал сомневаться, не кладут ли они булочки в микроволновку вместо того, чтобы разогревать их на пару. Увы! Итак, нагрузившись провизией, мы снова припарковались перед нужным домом и продолжили наблюдение. Кстати, понадобилась какая-то пара минут для того, чтобы швейцары, стоявшие по обе стороны дверей, заметили нас. Заметили, что мы не только тут неуместны, но еще и слишком много шуму поднимаем. Ко всему прочему, мы были на «линкольне», но на ветровом стекле у нас не было ни наклейки, ни лицензии, удостоверяющих, что машина принадлежит агентству проката автомобилей. Но мы же оба здоровые парни – я и Гилберт. А потому они, возможно, приняли нас за копов. Хотя это не важно. Мы жевали и наблюдали.

Честно говоря, мы и сами точно не знали, что здесь делаем. Минна отправил нас сюда, даже не сообщив зачем. Впрочем, это дело обычное; чего не скажешь об адресе. Агентство Минны чаще всего посылало нас в Бруклин и лишь в редких случаях дальше Корт-стрит. Кэролл-Гарденз и Коббл-Хилл образовывали нечто вроде игральной доски, стороны которой разделяли союзников и врагов Минны. А я, Гил Кони и другие представители агентства были, как мне иногда казалось, чем-то вроде указательных флажков или составных частей для игры в «монополию», игрушечными машинками или солдатиками (разумеется, не в киверах), которых передвигали по этой игральной доске. Здесь, в Аппер-Ист-Сайде, мы были вне привычной территории, из другой игры: этакие «машинка и оловянный солдатик» в Стране сладостей. А может, машинка с солдатиком ведут расследование под руководством полковника Горчицы.

– А что это там нацарапано? – спросил Кони, указывая блестящим от масла подбородком на подъезд.

Я посмотрел туда.

– «Йорквилл-Дзендо», – прочитал я надпись на бронзовой табличке, висевшей на двери. Мой воспаленный мозг тут же принялся крутить и вертеть эти слова, играть ими, после чего остановился на том из них, что казалось более странным. – Съешь меня, Дзендо! – пробормотал я сквозь зубы.

Гилберт внимательно прислушался: он понял, что я в присущей мне манере удивляюсь чему-то необычному.

– Да, кстати, что значит «Дзендо»? – спросил он. – Что это такое?

– Может, что-то вроде дзена? – предположил я.

– Ты это о чем?

– Дзен-буддизм, – пояснил я. – Вдруг здесь живет дзен-мастер.

– Дзен-мастер? – оторопело переспросил Гилберт.

– Ну да. Бывают же кун-фу-мастера.

– Иди ты! – бросил Кони.

Обменявшись мнениями, мы удовлетворенно продолжили жевать. Разумеется, после этого разговора мой мозг начал глупо каламбурить: «Знать не знаю Дзендо, хорош в кен-до, кен-фу, фен-шу-мастер, фунго-ломастер, дзен-онанизм, съешьте меня!» Но эти каламбуры не хотелось громко озвучивать, во всяком случае не сейчас, когда нам надо было вскрыть, проинспектировать и пожрать «Белые замки». Чем я и занялся. Сунул себе в рот кусок, а потом посмотрел на дверь сто девятого, закинув голову так высоко, будто здание норовило на меня упасть. Кони и другие ребята из агентства Минны любили ходить со мной на слежку, потому что постоянные, навязчивые, неподвластные мне тики заставляли меня то и дело вращать глазами и осматривать интересующие нас объекты, что избавляло их от необходимости крутить шеями. Подобная логика объясняла и мою популярность в кампаниях по подслушиванию телефонных разговоров – дайте мне только список ключевых слов, которые следует выдергивать из разговора, и я больше ни о чем даже думать не буду, зато буквально выпрыгну из штанов, если услышу хоть малейший намек на искомое слово. От подобных заданий всех наших ребят обычно клонило в сон.

Пока я прожевывал номер три и следил за входом в «Йорквилл-Дзендо», у которого так ничего и не происходило, мои руки тщательно ощупывали бумажный пакет из «Замка», помогая убедиться, что еще три бургера не съедено. Вообще-то мы купили всего двенадцать штук. Кони хотел не только снабдить меня шестью бутербродами – нет, ему было приятно потрафить моим туреттовским навязчиво-неизбежным инстинктам, заставляющим меня постоянно все пересчитывать, уверяясь, что бургеров у нас поровну. Гилберт Кони был крупным парнем с золотым, как я подозревал, сердцем. А может, он просто легко поддавался обучению. Другие парни Минны хоть и дивились моим тикам и навязчивым состояниям, но раздражались и побаивались, что совершенно волшебным образом делало этих ребят сговорчивыми и послушными.