Иво Андрич - Травницкая хроника. Консульские времена

• Название: Травницкая хроника. Консульские времена
• Автор: Иво Андрич
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1985

Повествование о нравственных коллизиях, возникающих, когда французский и австрийский консулы борются за влияние на турецкого визиря Боснии в нач. 19 в. Действие происходит на фоне эпохальных исторических событий: наполеоновских войн, борьбы Сербии за независимость, попыткой султана Селима III покончить с феодальной раздробленностью.

«Андрич заставляет вспомнить о великих славянских мастерах слова, прежде всего о Толстом. Андрича сближает с русским писателем умение вести повествование уравновешенно и просто, в хронологической последовательности, без стилистических ухищрений и эффектов, находя точные детали, которые складываются в величественную картину истории народа в определенную эпоху. И как Толстой, соединяющий в себе понимание людей и жизненную мудрость с основательным знанием истории, Андрич рассказывает не об отдельных людях, но о целом народе, о жителях Боснии, а в широком смысле – обо всех народах Балкан»

Рангвалд Скреде, норвежский поэт и критик.

---

Используя документальные данные, Андрич создает и образы вымышленных персонажей. Такими являются, например, переводчики консульств Колонья, Ротта, о которых известны только имя и род занятий. Такова, например, супруга австрийского консула, образ которой создан на основании беглой фразы из письма Пьера Давида: «У фон Миттесера снова неприятности с женой».

Помимо архивных документов и литературных источников, Андрич широко использовал в романах фольклорный материал.

В романе «Мост на Дрине» писатель дал срез народной судьбы на протяжении большого отрезка времени, показал народную жизнь в ее широком разливе, поэтому так естественно было его обращение к фольклору, в котором столь ярко запечатлелся духовный склад боснийца. В романе есть целые главы, построенные на народных преданиях – например, глава о непокорной красавице Фате. Не пренебрегая поэтической истиной предания и ее воздействием на внутренний мир человека прошлого, Андрич постоянно открывает в нем реальную, историческую истину. Такова легенда о бунтаре Радисаве, решившем в одиночку разрушить мост и принявшем мученическую смерть. Существующее во многих вариантах сказание о близнецах, замурованных в строящийся мост, вошло в роман как эпизод о деревенской дурочке, которая безуспешно ищет своих мертворожденных детей.

Замысел романа «Мост на Дрине» можно проследить, сопоставив его с некоторыми другими произведениями обширного творческого наследия писателя. Особенности исторической судьбы Боснии, насильственно остановленной в своем развитии, в межвоенные годы были рассмотрены Андричем прежде всего в научных, литературно-критических трудах, в эссеистике. В докторской диссертации «Развитие духовной жизни в Боснии в условиях турецкого владычества» (1924), а позже в серии статей о Негоше и других статьях Андрич пытался определить, какие последствия имело чужеземное иго для духовной жизни народа, и поставил на первое место среди них возникновение в Боснии особой, основанной на трагическом мироощущении этики порабощенного народа, непреложной чертой которого является сопротивление неизмеримо превосходящему в силах врагу, сопротивление непрекращающееся и непримиримое, хотя и без надежды на победу. Воплощением этого стоического сопротивления насилию было для Андрича творчество и личность великого черногорского поэта Петра Негоша (1813–1851). Поэзия Негоша прочитана Андричем как «отчаянная борьба» («Негош, трагический герой Косовской идеи», 1935). В статьях, написанных в связи со столетием «Горного венца» (1947) и столетием смерти (1951) Негоша, Андрич вновь выверил и осмыслил поэтические, философско-нравственные решения великого поэта и нашел, что они прошли проверку в современности: «В тяжелейшие для всего народа и для каждого человека в отдельности 1941–1945 годы, когда следовало каждую веху подтвердить, каждый экзамен сдать заново, проверить все меры и расчеты, мудрость многих оказалась легковесной и немощной, а чувства – слабыми и обманчивыми, Негош же тогда поднялся еще выше, и мы ощущали его в себе сильнее, чем когда-либо прежде. Раскрылся „Горный венец“ на позабытых страницах, и нам открылись новые строки в новом значении, которые распахнули горизонты и бросили яркий сноп света на судьбу народа и призвание человека». Время борьбы с фашизмом, новым видом «чумы человечьей», о которой когда-то писал Негош, многому научило его соотечественников, говорит Андрич. Мы увидели, пишет он, что «человечность есть высший закон в отношениях одного человека к другому; точно так же увидели, что люди должны защищать человечность от нелюдей и что истинный смысл слов быть человеком означает быть бойцом. Увидели, что колебаться в этих делах – значит предавать и человека и человечность, а мириться с этим – значит служить нелюдям, что борьба есть долг каждого человека и закон жизни». Уроки великого предшественника Андрича, подкрепленные опытом борьбы с фашизмом, ощущаются в романе «Мост на Дрине».

Эссеистика и рассказы межвоенных лет показывают, как расширяется мысль писателя об исторической судьбе народа и человека, как идет поиск средств художественного выражения этой мысли. Защиту от жизненного зла, от гибели и смерти Андрич видел в природе и великих творениях рук человеческих. В рассказе «Рзавские берега» (1924) высказывается мысль, что природа с ее постоянством – единственное, что противостоит тревожной изменчивости жизни и неизвестности человеческой участи: «С незапамятных времен текла жизнь холмов в здоровом однообразии, казалось, на их вечных склонах ничто не развивается и не погибает, настолько новое жито было похоже на прошлогоднее и умершие – на новорожденных». Тогда же, существенно дополняя эту мысль, в творчество писателя вошли образы-символы человеческого труда, созидания, противостоящего разрушительному времени. В эссе «Мечта о городе» (1923), глядя на «мудрые» стены Дубровника, писатель впервые убежденно сказал: «Труд – единственное, что человек может противопоставить неизвестности своего удела». Высшим проявлением возможности человека утвердить себя во времени, создать нечто прекрасное и нужное всем становится для Андрича мост, «благое и прекрасное творение рук человеческих». После рассказа «Мост на Жепе» (1925) он написал эссе «Мосты» (1933), где мост назван самым важным, полезным, освященным высокой и благородной идеей созданием человека. Наконец, в романе «Мост на Дрине», соединив в себе многолетние размышления писателя о судьбе народа и человека, центральный образ-символ утверждает способность народа устоять неред всеми испытаниями истории и способность человека подняться над превратностями и кратковечностью судьбы, если он трудится для общего блага и украшения земли.

Исключительно большое значение придавал Андрич работе над языком своих исторических повествований. В романах ощущается богатство живой народной речи. Писатель стремился к тому, чтобы язык его произведений был частью той действительности, о которой он писал. Об этом он говорил в заметках «Слово о словах» (1954): «Язык – это жизнь людей, сознательная и бессознательная, видимая и потаенная. Вне жизни существует лишь молчание смерти. Нет такого слова, которое не было бы связано с жизнью, как нет и растения без почвы, что его питает. Следовательно, нужно быть близким к людям и их жизни, слушать их речь, впитывать ее в себя, размышлять о ней, жить с нею, как брат с братом. И тогда мы сможем добиться того, что необходимо, то есть сказать людям на их и привычном им языке нашу и новую художественную правду».

В Советском Союзе исторические романы И. Андрича выходили неоднократно. Первое издание «Моста на Дрине» на русском языке осуществлено в 1956 году, «Травницкой хроники» – в 1958 году. С тех пор «Мост на Дрине» выдержал девять изданий, в том числе на эстонском, литовском, латышском, грузинском, молдавском языках, «Травницкая хроника» – три издания на русском языке.

Н. Яковлева.

Пояснительный словарь

Ага – господин, уважительное обращение к состоятельным людям.

Айян – старейшина, предводитель, чиновник городской управы.

Акшам – вечерняя, четвертая из пяти предписанных мусульманских молитв.

Антерия-род верхней длинной одежды, мужской и женской.

Байрам – мусульманский праздник по окончании рамазана, продолжающийся три дня.

Баклава – слоеный пирог с орехами, пропитанный сахарным сиропом.

Бег – турецкий землевладелец, господин.

Берат – грамота султана.

Бинекташ – специальный камень, с которого садятся на коня.

Бостанджи-баша – один из чинов гвардии султана или визиря.

Вакуф – земли, недвижимое имущество, принадлежащее мусульманскому духовенству; собственность, завещанная на благотворительные цели.

Вила – мифическое существо, лесная или горная фея.

Газда – уважительное обращение к богатым торговцам и ремесленникам, букв.: хозяин.

Девлет-мусафир – гость государства.

Демирлия – противень-поднос.

Джезва – медный сосуд для варки кофе по-турецки.

Джемадан – мужская одежда без рукавов, расшитая тесьмой.

Джубе – верхняя зимняя одежда.

Ифтар – вечерняя трапеза во время поста, совершаемая после захода солнца.

Ичоглан – придворный визиря.

Кабаница – верхняя одежда типа плаща.

Кадия – судья.

Каймакам – лицо, замещающее визиря во время его отсутствия.

Капиджи-баша – управляющий дворцом визиря.

Капудан-паша – адмирал в турецкой армии.

Кмет – подневольный крестьянин, работающий на землях бега.