Джаспер Ффорде - Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет

• Название: Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет
• Автор: Джаспер Ффорде
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23842-2

В мире, где благоденствуют мамонты и дронты, а вместо самолетов в небе плывут дирижабли, тоже есть чем заняться. Но вот коварный злодей, посягнувший на национальное достояние, повержен, длившаяся больше ста лет Крымская война окончена, зарвавшиеся дельцы поставлены на место – и все это силами скромного литтектива Четверг Нонетот. Пресса захлебывается от восторга, любимая работа дарит приятные открытия. Казалось бы, самое время насладиться заслуженным покоем и обретенным наконец-то семейным счастьем. Но не тут-то было.

---

– Все теперь кажется совершенно ясным! – сказал он, улыбаясь и осторожно держа комок всепожирающей глазури «Мечта» в ладони, чтобы ни одна капля не упала на землю. – Просуществовав несколько миллионов лет, я наконец-то осознал свое предназначение. Ты скажешь матери, что между мной и Эммой Гамильтон совершенно ничего не было?

– О, папа! Не надо, пожалуйста!

– И передай Джоффи, что я прощаю его за разбитое стекло в оранжерее.

Я крепко обняла его.

– Я буду тосковать по тебе. И по твоей матери, конечно же, по Севе[61], Луи Армстронгу, «Сестрам Нолан» – кстати, пока не забыл, ты взяла билеты?

– На третий ряд… но… но… вряд ли они тебе понадобятся.

– Как знать? – пробормотал он. – Оставь мой в театральной кассе, ладно?

– Папа, но ведь должны же мы как-то тебя спасти!

– Нет, дорогая моя. Я очень скоро покину вас, совершив Большой Скачок. Только вот еще не знаю куда. Присутствует ли в этой глазури что-нибудь такое, чего там быть не должно?

– Хлорофилл.

Он улыбнулся и понюхал гвоздику в петлице.

– Да, я так и думал. Все действительно очень просто – и очень остроумно. Хлорофилл – вот ключ! Ой!

Мой взгляд упал на папину руку. Кожа и плоть начали скручиваться – капризное наноустройство достаточно отогрелось и заработало, пожирая, изменяя и воспроизводя самое себя с все возрастающей скоростью.

Я смотрела на отца, жаждала задать ему тысячи вопросов и не знала, с какого начать.

– Я отправляюсь на три миллиарда лет в прошлое, Четверг. На планету, где возникновение жизни еще только возможно. На планету в ожидании чуда, которого, насколько мы знаем, не произошло более нигде во Вселенной. Короче говоря, фотосинтеза. Насыщенная кислородом атмосфера, Душистый мой Горошек, – идеальное условие для зарождения биосферы.

Он рассмеялся.

– Как забавно все складывается, правда? Жизнь на Земле произошла из органических веществ и белков, содержащихся в глазури «Мечта».

– И гвоздики. И тебя.

– И меня, – улыбнулся он. – Да. Мне думалось, это конец, Великий Конец, а на деле оказалось Начало Начал. И это начало – я. Знаешь, мне даже как-то, ну, неловко что ли.

Он коснулся моего лица здоровой рукой и поцеловал меня в щеку.

– Не плачь, Чет. Такова жизнь. Такой она была всегда, такой пребудет и впредь. Возьми мой хронограф, мне он уже не понадобится.

Я отстегнула тяжелые часы с его здорового запястья, и тут комнату начал заполнять аромат синтетической клубники. Благоухала папина рука. Она почти полностью превратилась в пудинг. Ему было пора, и он это знал.

– До свидания, Четверг. О лучшей дочери я и мечтать не мог.

Я взяла себя в руки. Нельзя, чтобы он запомнил меня хлюпающей носом размазней. Пусть он запомнит меня сильной, такой же, как он.

Я сжала губы и вытерла слезы.

– До свидания, папа.

Отец подмигнул мне.

– Как говорится, время не ждет.

Он снова улыбнулся и начал скручиваться, сжиматься, вращаться спиралью, превращаясь в крохотную точку, словно уходящая в слив вода. Я ощутила, как пустота норовит затянуть и меня, поэтому отступила на шаг, а мой отец исчез с тихим хлопком, устремившись в далекое прошлое. Последний спазм гравитации оторвал пуговицу у меня с рубашки. Своенравная перламутровая застежка проплыла по воздуху и нырнула в маленькую пульсирующую воронку. Она исчезла, и воздух несколько мгновений дрожал, прежде чем вернуться к состоянию, принимаемому нами за норму.

Моего отца не стало.

Когда уровень энтропии вернулся к обычному, снова зажегся свет. Отчаянно дерзкий план мстительной Аорниды привел к неожиданным результатам. По сути дела, именно она подарила жизнь всем нам, пусть и весьма извращенным способом. Вот и говорите после этого об иронии судьбы. Наверное, она кусала локти всю дорогу до роскошного магазина. Папа был прав. Забавно, как порой оборачивается дело.

В тот вечер я просидела весь концерт «Сестер Нолан» рядом с пустым креслом, поглядывая на дверь в надежде на то, что он придет. Музыки я почти не слышала. Все думала об одинокой приливной полосе на планете, лишенной всякой жизни, и о человеке, который когда-то был моим отцом, а теперь распадается на составляющие вплоть до микроэлементов. Затем я подумала о получившихся в результате белках, которые теперь размножаются и эволюционируют, преобразуя атмосферу. Они высвобождали кислород и соединяли его с водородом и углекислым газом, образуя простые пищевые молекулы. Через несколько сотен миллионов лет атмосфера наполнится свободным кислородом, начнет развиваться аэробная жизнь, а еще через пару миллиардов лет нечто желеобразное выползет на сушу. Не слишком многообещающее начало, но к нему примешивалось нечто вроде семейной гордости. Он стал теперь не только моим отцом, но отцом Вселенной. Когда «Сестры Нолан» запели «Прощай, не надо слов», я сидела и копалась в себе, сожалея, как это всегда происходит с детьми после смерти родителей, обо всем, чего не успела ему сказать или для него сделать. Но больше всего я сожалела о куда более земных вещах: поскольку его имя и само существование было стерто Хроностражей, я не знала и не успела спросить у него, как его зовут.

Глава 34. Кладезь Погибших Сюжетов

Программа обмена персонажами: Если персонаж одной книги подозрительно напоминает персонажа другого произведения того же автора, то, скорее всего, это один и тот же персонаж. Книгомиру свойственна некая экономия, и действующих лиц одной книги часто просят подменить героев другой. Иногда персонажи одной и той же книги меняются ролями, и это придает комизм их поведению, когда они разговаривают друг с другом. Марго Метроленд[62] как-то призналась мне, что играть все время одного и того же персонажа очень скучно, все равно что «быть актрисой, обреченной на одну и ту же роль в провинциальном театре с постоянной труппой и репертуаром, причем навечно и без выходных». Когда ряды книгобежцев пополнили множество усталых и недовольных персонажей, была разработана Программа обмена персонажами, дабы усталые и недовольные могли хоть на время сменить обстановку. Каждый год совершается около десяти тысяч обменов, из которых лишь очень немногие влекут за собой крупные изменения в сюжете или диалогах. Читатель, откровенно говоря, вряд ли вообще подозревает о чем бы то ни было.

ЕДИНСТВЕННЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ УОРРИНГТОНСКИХ КОТОВ. Беллетрицейский путеводитель по Великой библиотеке (глоссарий)

Я спала у Джоффи дома. То есть «спала» не совсем верное слово. Просто лежала, таращилась в отделанный изящной лепниной потолок и думала о Лондэне. Утром, когда над горизонтом стало подниматься солнце, я тихонько выбралась из дома викария, одолжила Джоффин «браф сьюпириэр»[63] и поехала в Суиндон. Яркие лучи нового дня обычно вселяли в меня надежду, но в то утро я не могла думать ни о чем, кроме незаконченного дела и неопределенного будущего. Я проехала по пустым улицам мимо Коут и Мальборо-роуд к дому матери. Ей следовало сообщить об отце, какой бы ужасной ни была эта новость. Оставалось надеяться, что сознание его самоотверженности хотя бы немного утешит ее, как и меня. А там пойду в отделение и сдамся Скользому. В ТИПА-5, не исключено, поверят моему рассказу об Аорниде, а вот убедить ТИПА-1 в хронумпированности Лавуазье будет куда сложнее. «Голиаф» с дерьмо-братцами беспокоили сильно, но я рассчитывала как-нибудь стряхнуть их с хвоста. Все-таки мир вчера не погиб, а это уже большой плюс, и Скользому не удастся обвинить меня в «срыве попытки спасти планету по его собственному плану», даже если ему очень захочется.

На подъезде к перекрестку у маминого дома в глаза мне бросилась припаркованная напротив машина подозрительно голиафовского вида, так что я, не останавливаясь, сделала большой круг и, бросив мотоцикл в двух кварталах от цели, бесшумно прокралась домой по задворкам. Обойдя еще один большой синий голиафовский автомобиль, я перелезла через ограду маминого сада и проползла по огороду к кухонной двери. Она оказалась заперта, и мне пришлось протискиваться через откидную дверцу-клапан для дронтов. Я уже собралась зажечь свет, как в щеку мне ткнулось дуло пистолета. Я чуть не заорала от испуга.

– Не включай свет, – медленно, угрожающе произнес хрипловатый женский голос, – и не дергайся.

Я покорно застыла на месте. Меня обшарили и забрали пистолет Корделии. ДХ-82 мирно спал в своей корзинке. Стать злым сторожевым тасманским волком ему и в голову не приходило.

– Дай-ка на тебя взглянуть, – снова послышался голос.

Представшая моим глазам женщина выглядела явно старше своих лет. Пистолет у нее в руке заметно дрожал, лицо, обрамленное кое-как расчесанными и собранными в небрежный хвост волосами, было покрыто лихорадочным румянцем. Но при этом не возникало сомнений, что в свое время она была очень хороша собой: яркие блестящие глаза, изящно очерченный рот и горделивая осанка притягивали взгляд.