Жюльетта Бенцони - Путешественник

• Название: Путешественник
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Издательство: Дрофа
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-7107-0141-6, 5-7107-0151-3, 2-260-01000-8

Квебек, 1759 год… Во время двухмесячной осады Квебека девятилетний Гийом Тремэн испытывает одну из страшных драм, которая только может выпасть на долю ребенка. Потеряв близких, оскорбленный и потрясенный до глубины своей детской души, он решает отомстить обидчикам… Потеряв близких, преданный, оскорбленный и потрясенный до глубины своей детской души, он намеревается отомстить обидчикам и обрести столь внезапно утраченный рай.

---

— Ну и оставайтесь здесь, на этом камне! — строго заявил он. — Я ухожу. Я не хочу, чтобы нас здесь увидели. Мне было бы стыдно! Завтра мы вернемся в Сен-Мало!

Скрип дерева по застывшей земле отвлек Матильду. Вздохнув, она с трудом поднялась и взялась за ношу. Почувствовав, что она ухватилась за другую ручку, Гийом улыбнулся:

— Мы обязательно найдем, где укрыться! Вам нужно поесть горячего супа… а потом отдохнуть!

Новые интонации сына рассеяли мрак тоски и разочарования, в котором Матильда двигалась словно в дурном сне. Он рассуждал как человек, решивший взять все в свои руки, и от этого ей стало легче: неожиданно она почувствовала себя под защитой покровительственной силы, хотя и ругала себя за минутную слабость.

Они прошли вдоль соляных копей, добрались до деревни и, наконец, достигли улицы Гран-Рю, служившей продолжением дороги из Валони и пересекавшей городок из конца в конец до самого моря. Они уже собирались повернуть за угол, как вдруг Матильда, едва волочившая от усталости ноги, споткнулась о камень и упала на колени, застонав от боли.

Ее неловкое падение напугало Гийома больше, чем недавние слезы: он вдруг осознал, до чего тяжело было страдание матери, и каким неподъемным казался ей маленький чемоданчик, который измученная женщина несла словно крест. Будучи не в силах поставить ее на ноги, мальчик поискал глазами вокруг. Он собирался уже позвать кого-нибудь на помощь, как вдруг из темноты площади показалась женщина в длинной черной накидке и направилась к ним. Гийом вежливо снял шапку:

— О, мадам, помогите мне, пожалуйста! Боюсь, как бы моя мать не заболела…

Матильда по-прежнему стояла на коленях, как будто собиралась тут остаться навсегда. Незнакомка, чье лицо скрывалось под большим капюшоном, посмотрела сначала на худого мальчика с диким и умоляющим взглядом, затем на обессиленную женщину в неясном свете фонаря у соседней таверны.

— Куда это вы идете с вещами?

— В гостиницу. Мать надеялась остановиться у своего брата, там, возле копей, но он недавно умер, а его жена вышвырнула нас вон. Мы издалека…

У женщины вырвался возглас удивления, она наклонилась и откинула прикрывавший ее лицо капюшон.

— Матильда! — выговорила она в крайнем изумлении. — Боже мой, это Матильда! Да что же ты здесь делаешь?.. А ты, мальчик, должно быть, Гийом?

— Да. Вы нас знаете?

— Разве мать никогда не говорила тебе о своей кузине Анн-Мари Леусуа?

— Да, конечно, — согласился Гийом, припоминая.

Анн-Мари действительно была в числе людей, о которых Матильда иногда вспоминала с некоторой тоской. Он знал, что они писали друг другу примерно раз в год, и теперь, заметив добрую улыбку на лице двоюродной сестры, понял, чем объяснялась привязанность Матильды.

— Ее надо увести отсюда, — сказала она. — Похоже, она даже не слышит, что ей говорят. Подожди немного!

Матильда и в самом деле по-прежнему не двигалась. Из ее широко раскрытых глаз медленно текли слезы, и она не слышала ни звука. Анн-Мари поднялась, без колебания зашла в таверну и через минуту вышла в сопровождении двух крепких рыбаков:

— Надо отнести ее ко мне! Надеюсь, она ничего себе не сломала…

— Вам можно доверять, Анн-Мари! — согласился один из мужчин. — Она как нельзя кстати попала к вам в руки. Так это та самая дочь Матье Амеля, что уехала к дикарям?..

Постоянная презрительная ссылка на страну, которую он горячо любил, наконец вывела Гийома из себя.

— Мы не дикари! — возразил он. — А Квебек — город, настоящий, большой… куда более красивый, чем эта затерянная дыра! Сразу видно, что вы ничего о нем не знаете!

Тот, к которому мальчик столь яростно обратился, не обиделся, а, наоборот, засмеялся:

— Уж ты-то, конечно, большой знаток, внучок Матье! У того тоже был противный характер. Ладно, не обижайся, мальчуган!

С этими словами он взвалил Матильду к себе на спину, словно это был мешок с мукой, а его приятель захватил вещи.

— У нее, во всяком случае, все цело! — заметил он, поскольку Матильда никак не стала возражать против такого способа переноски.

Через пять минут добрались до дома. Мадемуазель Леусуа (она была старой девой) жила на улице Помье рядом с кузницей братьев Креспен, в крепком одноэтажном доме, построенном из сланца и им же покрытом, отчего в хорошую погоду он сверкал на солнце многочисленными вкраплениями слюды. У нее тоже был сад: его окружала живая изгородь из терна и тамарина и защищал ров.

Небольшая процессия прошла в просторную комнату с красным мощеным полом. Сильный огонь полыхал в камине под котелком, а возле него, словно часовые, стояли лопатка, щипцы и мехи. Всю заднюю часть комнаты занимала большая кровать под балдахином из ситца, на котором были изображены различные фигуры. Два высоких шкафа, украшенные резьбой в форме букетов роз, с медными замочными скважинами, большой сундук, ларь, длинный стол с плетеными стульями, — все было до блеска начищено и составляло убранство комнаты, дополняемое настенными часами с медным маятником, блестевшим в полутьме словно маленькое солнце.

Когда Анн-Мари с помощью головешки зажгла масло в лампе, Гийом увидел на стене пеструю коллекцию весело расписанных тарелок и заметил два ружья, висящих крест-накрест на колпаке над камином, украшенном медными подсвечниками. Около двери был такой же медный сосуд для воды, а под ним две-три пары сабо.

Матильду уложили на кровать: она дрожала всем телом, а сын крепко держал ее за руку. Анн-Мари, отблагодарив добровольных носильщиков стаканчиком яблочной водки, выдворила их в потемки, после чего предложила то же самое лечение Матильде. Оно пошло ей на пользу: Матильда тотчас вышла из транса, в который была погружена, и, узнав свою двоюродную сестру, упала к ней на руки в безудержных рыданиях. Почувствовав облегчение, Гийом оставил женщин и придвинулся к огню, подставив ему спину и ноги. Вес чемодана все еще жег ему ладони, и это было единственное место во всем теле, где он ощущал тепло. Он весь продрог. И проголодался: поднимавшаяся из котелка струйка пара щекотала ему ноздри, заставив чихнуть несколько раз подряд, и хозяйка тотчас всполошилась.

— Уж не простудился ли ты, мальчик? Сними-ка все эти мокрые тряпки: от тебя дым идет, как из трубы…

В один миг она освободила его от промокшей одежды, развесила ее сушиться на двух стульях, укутала его длинное худое тело в шерстяную шаль, завязав концы, сунула его посиневшие ноги в устланные соломой сабо, усадила его за стол и начала накрывать, не переставая разглядывать своего гостя:

— В кого это у тебя такая красная грива? Прямо как морковка!

— В отца. Вам помочь?

Она тепло улыбнулась, и тотчас засияло ее лицо, лишенное красоты, но отнюдь не характера. Анн-Мари было лет сорок, у нее был крупный нос с горбинкой, как у Людовика XIV, под ним — изогнутый рот с белыми ровными зубами. Она была высокой и крепкой и обладала особым естественным величием, которому ее улыбка или движение нервных рук вдруг придавали неожиданную фацию.

— Нет, — сказала она, — но очень приятно, что ты предложил свою помощь. Сейчас будем ужинать. Сначала я подам твоей матери…

Но Матильда уже вполне пришла в себя, поднялась с кровати и вместе с ними присела к столу.

— Всю дорогу, — прошептала она с извиняющейся улыбкой, — я мечтала об этих минутах: сесть у жаркого огня, среди своих, с миской супа в руках…

— Итак, объясни мне, почему, когда Селестен рассказал тебе о том, что случилось с бедным Огюстом, ты не пришла прямо ко мне? — спросила мадемуазель Леусуа, нарезая хлеб толстыми ломтями.

— В последнем письме, еще в прошлом году, ты сообщила, что собираешься пожить некоторое время в Шербурге и ухаживать там за своим престарелым дядей Себастьеном, чтобы не отправлять его в приют. Когда мы сегодня проезжали мимо, огня в твоем доме не было. Я решила, что ты еще не вернулась.

— Я возвратилась полгода назад, радуясь, что смогла скрасить последние минуты бедного дядюшки. И еще мне было приятно вернуться потому, что ведь здесь я всегда кому-нибудь нужна. А сегодня вечером помогала Мари Валет, она родила мальчика, правда, его отцу едва ли будет приятно об этом узнать: больше двух лет он находится в плавании на корабле Индийской компании…

— Известно, кто отец?

— Один солдат из Ла Уг. Но нам не следовало говорить об этом при мальчике…

По правде, из всего разговора Гийома заинтересовал лишь один момент: кузина лечила людей, как раньше его отец.

— Вы доктор? — спросил он с ноткой уважения в голосе, заставившей Анн-Мари улыбнуться.

— Не совсем, но от моего отца, который был аптекарем — царство ему небесное! — сказала она, быстро перекрестясь, — я многому научилась. Потом, у знатных дам в Валони, где, как надеялся бедный батюшка, я должна была стать настоящей барышней, я научилась другому. Так что ко мне часто заходят за целебным отваром или за советом, а когда доктор Тостен слишком занят, на помощь зовут меня. По-моему, со временем я стала довольно хорошей акушеркой.