Б. Седов - Дама Пик (Роман)

• Название: Дама Пик (Роман)
• Автор: Б. Седов
• Жанр: Детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-7654-3436-3

В судьбе Знахаря наступает «пиковый» момент, когда все и вся оборачивается против него. За использование общака в личных целях сходка воров выносит приговор: «на ножи». Знахарь снова вынужден скрываться. На помощь ему приходит женщина, но спасет она его или погубит?

---

Войдя в кабинет, Затворов подошел к стенному шкафу, открыл его и достал бутылку армянского коньяка двадцатилетней выдержки. Налив рюмочку, он поставил бутылку на место, закрыл шкаф и уже поднес коньяк к губам…

В это время во дворе тюрьмы раздался дикий визг, будто сразу тысяча автомобилей затормозила юзом, потом прозвучал оглушительный электрический щелчок, а после этого чудовищный голос спокойно произнес:

- Раз, два, три. Раз, два, три. Проверка.

Таким голосом мог бы говорить великан, с любопытством наклонившийся над «Крестами» и думающий о том, растоптать этот игрушечные домики сразу или погодить немного.

Затворов облился коньяком и замер.

Его истерзанное страхом и жадностью сердце забилось, как лягушка, пойманная цаплей, и он выронил рюмку, с тихим звоном и плеском разбившуюся у его ног. В глазах потемнело, ноги стали холодными и словно сделанными из мягкой глины, а руки задрожали и ослабли.

С трудом опираясь на стол, он добрел до кресла, повалился в него и нажал на кнопку вызова заместителя. Обычно тот сразу же появлялся в дверях и на его лице было привычное выражение полуфамильярной сутенерской почтительности, но на этот раз за дверью была тишина и никто не приходил.

Старый вертухай снова нажал на кнопку, но тут наконец с досадой обнаружил, что ошибся и вместо кнопки вызова заместителя нажал на кнопку записи. И теперь нужно будет стирать не только сцену получения взятки от вальяжного концертного жулика, но и совершенно неуместную картину сердечного приступа, настигшего уважаемого начальника тюрьмы на рабочем месте.

В глазах Затворова темнело все больше и больше, и он начал беспокоиться. Так сильно его еще не прихватывало. Понятное дело, при такой нервной работе сердчишко может и закапризничать, и это случалось уже несколько раз, но сегодня происходило что-то особенное.

Черный занавес неумолимо опускался на окружавший Затворова мир, и ему стало страшно. Он вдруг подумал, что умирает, что настал его конец, и тут, будто подтверждая это, громовой голос во дворе торжествующе произнес:

- Такк. Такк. Прравильно. Такк. Соссисска.

Ужас охватил Затворова.

В школе, когда он был маленьким и толстеньким, ребята да и девчонки называли его сосиской. Тогда он страшно обижался и выдумывал изощренные способы мести, а в эту секунду вдруг понял, что именно с того времени его жизненная тропинка стала извилистой и темной и постепенно увела в страну, где вместо солнца в сером небе светит тусклая запыленная лампочка.

Затворов попытался вдохнуть полной грудью, но из этого ничего не вышло. Мало того, его грудная клетка даже не пошевелилась. В голове тюремщика вдруг пронеслась нелепая мысль о том, что опытные ныряльщики могут задерживать дыхание на несколько минут. Он посмотрел на висевшие напротив его стола большие настенные часы. Было ровно шесть, секунда в секунду.

Тонкая секундная стрелка скачком отделилась от минутной, затем еще один скачок, еще один, еще… Затворов завороженно следил за ней и постепенно начал понимать, что это последние секунды его жизни. Он слышал о том, что перед смертью человек вихрем проносится по радужной ленте своей жизни, успевая пролистать все ее события, но этого почему-то не происходило.

Был безмолвный казенный кабинет, пропитанный гнойным страхом, слепой разрушительной ненавистью и ложью, ложью, ложью… Были мертвые часы, имитирующие жизнь судорожными щелчками секундной стрелки, был унылый зернистый полумрак, неумолимо сгущавшийся в глазах Затворова, а кроме этого, во всем мире не было ничего.

Затворов вспомнил, что хотел уничтожить видеозапись и из последних сил снова потянулся к нужной кнопке. Но в этот момент изображение в его глазах свернулось в ослепительную точку, как на экране только что выключенного старого телевизора, и эта точка быстро угасла.

Начальник тюрьмы Василий Тимофеевич Затворов умер.

Но последним судорожным движением он успел-таки нажать на кнопку, и через несколько секунд дверь распахнулась и на пороге появился расторопный заместитель.

Увидев своего начальника, навалившегося грудью на стол и уставившегося неподвижным полуоткрытым глазом неизвестно куда, заместитель оглянулся, осторожно закрыл дверь и на цыпочках приблизился к столу. Постояв в неподвижности около минуты, он убедился в том, что Затворов не дышит, затем так же на цыпочках подбежал к двери, открыл ее и долго прислушивался.

Убедившись, что там все спокойно, он плотно закрыл дверь и, шагая уже смело, не таясь, подошел к столу, обогнул его и небрежно отпихнул коленом дорогое директорское кресло на колесиках, в котором сидел труп Затворова, загораживавший правую тумбу стола.

Скрипнув колесиками, кресло слегка отъехало, и этого вполне хватило для того, чтобы капитан Белянчиков смог открыть дверцу тумбы. Он прекрасно знал, где что лежит, поэтому сразу же выдвинул нижний ящик и увидел в нем цветастый полиэтиленовый мешок, туго свернутый в небольшой пакет. Вытащив его, он аккуратно задвинул ящик на место и закрыл дверцу.

Потом он подкатил кресло к тумбе так, чтобы правое колено мертвого Затворова прижималось к закрытой дверце, придирчиво оглядел общую картину, кивнул сам себе и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Такая уверенность в обнаружении денег объяснялась тем, что со вчерашнего дня, после визита жирного концертного дельца, Затворов ничего не выносил из кабинета. А это значило, что деньги, а не быть их не могло, все еще там. Все просто.

Пройдя по безмолвному коридору, Белянчиков зашел в сортир и заперся там. Развернув пакет, он увидел перетянутые тонкими цветными резинками пачки долларов. Их было ровно десять.

Держа деньги в руках, Белянчиков прислонился спиной и затылком к холодной кафельной стене и закрыл глаза.

Сто тысяч долларов.

Он попытался не поверить себе, но реальность, усмехаясь, говорила ему: не дури, все так и есть! Ты выиграл, не играя. Не веришь? Посмотри на деньги.

Он открыл глаза и, опустив голову, посмотрел.

Да.

Все так и есть.

И вот только тут он позволил себе представить, что будет дальше.

Жену с ее тупой дочкой от первого брака - на хуй!

Сраную квартиру с веревками, на которых постоянно сохли какие-то тряпки, в которой они жили, как три зэка в одной камере, - на хуй!

Работу в тюрьме - на хуй!

А вместо этого…

Сто тысяч долларов. Этого хватит на все.

На новую квартиру, на другую женщину, которую он, наученный горьким опытом, ни за что не пропишет к себе…

Этого хватит на все. И даже на домик в Новгородской губернии, где можно будет спокойно разводить живность, которую Белянчиков любил гораздо больше людей.

Белянчиков снова завернул деньги в пакет, зачем-то спустил воду в унитазе и отправился в приемную. Там он спрятал пакет в книжный шкаф, набитый служебными изданиями, посмотрел на себя в зеркало, сел за стол и снял телефонную трубку.

Если бы он мог, то просто испарился бы отсюда, но обстоятельства, которые частенько управляют людьми железной рукой, вынуждали его позвонить в соответствующее место и сообщить о неожиданной смерти подполковника внутренних войск Василия Тимофеевича Затворова.

Сам Затворов, точнее, его труп сидел в этот момент за своим рабочим столом, и три видеокамеры продолжали равнодушно писать неподвижную тишину в комнате. Так же равнодушно они несколько минут назад запечатлели сомнительные действия капитана Белянчикова.

Но он об этом пока не знал.

* * *

Знахарь стоял перед самой сценой, на которой музыканты группы «Пилорама», прикинутые в лагерные клифты и кепари, под оглушительный аккомпанемент пели о том, что:

«… А мне шконка милей, чем перина, И пахан как суровый отец…»

Задник сцены изображал из себя фрагмент зоны с оградой из колючей проволоки и двумя вышками по углам. На вышках были установлены прожекторы, и их яркие лучи метались по сцене, временами выскакивая на разношерстную публику, столпившуюся во дворе тюрьмы.

Зэки, заполнившие двор, были в восторге.

Близился момент, которого Знахарь ждал уже больше часа.

Концерт был на исходе, и скоро должна была начаться вакханалия звука, света и дыма, которая и нужна была Знахарю для выполнения его плана.

Он бросил взгляд на сцену и уже, наверное, в сотый раз прикинул расстояние до огромной колонки, на которой широким цветным скотчем было коряво выклеено крупное слово «Fuck». До сцены было около двух метров, а высотой она была примерно по грудь, так что вскочить на нее и пробежать несколько метров до нужного места не представляло никакого труда.

Между Знахарем и колонкой торчал рослый охранник из числа службы безопасности «Пилорамы». Он был в черном костюме и черных очках и жевал резинку. На его лице не выражалось ничего, и он смотрел поверх прыгавших в такт музыке зэков с выражением верблюда, глядящего в пустыню.