Антон Ульрих - Джек. В поисках возбуждения

• Название: Джек. В поисках возбуждения
• Автор: Антон Ульрих
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2004
• ISBN: 5-94850-348-8

Он любил свою жену. Он столь страстно любил свою жену, обожествляя ее и возводя на пьедестал, что даже перестал с нею заниматься сексом. Эта книга – настоящая автобиография Джека-Потрошителя, самого таинственного серийного убийцы всех времен и народов. И еще эта книга – превосходный учебник по садомазохизму.

---

Итак, с помощью сэра Джорджа Мюррея-младшего, который из хозяина постепенно превратился в нечто вроде доверенного слуги, несомненно, старшего над Малышом Саймоном, но также подчиненного мне, я провел всю подготовительную работу для проведения честного соревнования. Как только столяр выполнил заказ, Джордж тотчас отправился к Руфусу и объявил ему, что в качестве соревнования или, если будет угодно, формы дуэли между двумя кандидатами избрана общеизвестная игра под названием «Виселица». Руфус, услышав название игры, в которую ему предстоит сразиться со мной, ужасно обрадовался.

– Ты бы видел, как загорелись его глаза, – сообщил Джимбо.

Полагаю, сын декана филологического факультета уже видел себя в роли нового председателя клуба.

И вот настал долгожданный день. Все члены клуба с таким нетерпением ожидали предстоящий поединок, что даже начали делать на нас с Руфусом ставки. Как я позднее узнал, ставки шли один к трем против меня. Если бы я не был настоящим джентльменом, то непременно поставил бы против Руфуса, так как заранее знал о его неизбежном поражении, столь же ясном для меня, насколько опытный охотник может отличить в лесу хищника от его жертвы.

* * *

Ровно в восемь вечера Малыш Саймон, посвященный мной в план, торжественно раскрыл перед членами клуба, нетерпеливо ожидавшими на улице, дверь сарая, именуемого «Ученый погост». Ученики гуськом прошли внутрь, рассаживаясь по местам, удивленно озираясь и не веря своим глазам. Всего за неделю я и мои помощники настолько преобразили внутреннее убранство «Ученого погоста», ранее убогого, что его просто невозможно было узнать. Множество хороших восковых свечей, ярко горевших, освещали сарай, стены которого были завешены плотной тканью, складками спадавшей на новый дощатый пол. Догадывались ли члены клуба, сколько усилий нам потребовалось, чтобы сделать подобное безо всяких помощников собственными руками? Вряд ли. Они даже не предполагали, с какими предосторожностями мы доставали все необходимое, чтобы в случае непредвиденной ситуации нас никто не смог заподозрить.

В дальнем углу, там, где ранее стояла перевернутая бочка, служившая председателю клуба трибуной, теперь возвышалась ширма, около которой стоял суровый Джимбо, никому не давая возможности близко подойти и, заглянув, увидеть, что там скрывается. Но главное, к чему обязательно обращались удивленные взоры членов Малого оксфордского клуба, было странное сооружение, высившееся посреди сарая и накрытое белоснежной простыней.

Сэр Джордж Мюррей-младший вышел к удивленным членам клуба и поприветствовал их. Затем он напомнил о причине, по которой все собрались сегодня в «Ученом погосте». Указав на меня и на Руфуса, сидевших на значительном расстоянии друг от друга и от остальных членов клуба, председатель изрек:

– Мы давно уже ждали день, когда, наконец, определится, кто же станет новым председателем Малого оксфордского клуба. Так как у нас две кандидатуры на пост, то на прошлом собрании мы решили провести состязание или, скорее, конкурс. С согласия обоих кандидатов в качестве конкурса была избрана популярная игра под названием «Виселица».

По сараю прошел легкий шепот изумления. Никто и предположить не мог, что я соглашусь соревноваться с Руфусом в столь простой для него игре. Членам клуба казалось, что в последний момент я откажусь и предложу спортивное состязание.

Меж тем, продолжая, Джордж вкратце пересказал правила игры, отметив в конце, что слово будет состоять из пяти букв. Услышав последнее замечание, Руфус громко хмыкнул и даже хлопнул себя по лбу, в общем, повел себя так, будто только что догадался, в чем с моей стороны состоит подвох.

– Ну, конечно, ведь это же наш почтенный председатель готовил состязание и вполне мог заранее сообщить своему кандидату задуманное слово!

Председатель с негодованием воззрился на него:

– Я попрошу вас, сэр, вести себя как истинный джентльмен и не перебивать меня, пока я не закончил оглашение правил. Так вот, сейчас оба кандидата совместно выберут из попечительского совета клуба кого-нибудь, кому они оба доверяют, и этот джентльмен скажет мне слово, которое предстоит отгадать.

Я победно посмотрел на явно стушевавшегося Руфуса, пробормотавшего себе под нос, что он только лишь предположил, и ничего более. Да, мой конкурент был весьма озадачен тем, что его шаги были легко просчитаны. Мы сообща выбрали одного из представителей попечительского совета клуба и тот, надувшись от важности и гордости, что ему доверяют более других, подошел к Джорджу и прошептал ему на ухо выбранное слово.

– Прекрасно! – воскликнул Джимбо. – У нас есть слово.

Тут он кивнул стоявшему подле ширмы Малышу Саймону. Тот отодвинул ширму, за которой оказалась грифельная доска с ровно начертанными мелом пятью квадратами, в которые мы должны будем внести слово.

– И последнее! – подражая балаганному зазывале, воскликнул сэр Джордж Мюррей-младший. – Игра не была бы игрой, если бы в ней не присутствовала виселица.

И, подойдя к возвышавшемуся посреди сарая, накрытому белоснежной простыней предмету, он эффектным движением откинул ткань. Члены клуба ахнули, широко разинув рты и во все глаза глядя на открывшуюся их взору настоящую виселицу. Невысокая, она тем не менее грозно возвышалась на помосте, составленном из трех ступеней. Крепкая веревка с петлей зловеще раскачивалась в воздухе. Прямо под петлей стоял маленький трехногий табурет.

– Джентльмены! – громко сказал председатель клуба. – Вот наше дополнение к общеизвестной игре. Тот, Кто первым дойдет до конца, обязан будет просунуть голову в петлю. Если он не угадает букву или слово, то… – Тут Джимбо драматично развел руками.

Приятно было в этот момент наблюдать за Руфусом. Мой соперник еле сдерживался, чтобы не выбежать вон из сарая. Его мимика говорила, что если к его лицу сейчас поднести петлю, он непременно разревется: губы нервно подергивались, глаза часто моргали, брови то сходились над переносицей, то устремлялись в разные стороны.

– Ну, начнем, пожалуй, – потирая руки, радостно сообщил Джордж, чрезвычайно довольный произведенным эффектом.

– Да, но… – пролепетал несчастный Руфус.

– Что? – тотчас подскочил к нему председатель. – Ты снимаешь свою кандидатуру? Маленький Руфус испугался?

Сын декана и блудницы оказался крепче, чем я предполагал. Он, с трудом сдерживая себя, выдержал испытующий взгляд Джорджа, затем перевел его на меня. Я прямо-таки упивался страхом, сквозившим в этом взгляде. В «Ученом погосте» повисла мертвая тишина.

– Нет, – тихо сказал Руфус. – Начнем состязание.

Джимбо подмигнул мне и достал из кармана заранее припасенную монету в одну гинею.

– Если выпадет орел – начинает Руфус. Если решка – Джек, – объявил он, высоко подбрасывая монету и ловя ее на лету.

Я и Руфус одновременно подскочили к председателю и посмотрели в его ладонь.

– Поздравляю, Руфус, – сказал сэр Джордж Мюррей-младший. – Тебе начинать.

На самом деле гинея была волшебной, доставшейся Джимбо по наследству от его непутевого отца, страстного игрока во всяческие игры. У нее на обеих сторонах был выгравирован профиль королевы. Для чего это нам было нужно, спросите вы? Это же так просто. Тот, кто начинает игру, имеет вдвое больше шансов первым оказаться у петли. К тому же букв было нечетное количество, что также увеличивало шансы моего соперника просунуть голову в веревку. Я был уверен, что, увидев перед собой зловещее окончание виселицы, Руфус окончательно струхнет и снимет свою кандидатуру. Таков был мой план, но ему не суждено было исполниться. Все получилось намного лучше.

Мы встали у подножия виселицы, Джимбо, словно палач, широко расставив ноги, возвышался над нами, элегантно держась за петлю, а Малыш Саймон устроился с мелом в руке у грифельной доски, готовый записывать на ней названные игроками неутаданные буквы или вписывать угаданные в расчерченные квадраты загаданного слова. Игра началась.

Руфус был настолько взволнован видом виселицы, что сглупил и назвал весьма редко встречающуюся в английском языке букву «Q».

– Нет! – торжественным тоном объявил Джордж, сверкая глазами. – Такой буквы в этом слове нет.

Руфус принужден был подняться на одну ступеньку вверх.

Я начал с гласных. «А» была в загаданном слове. Малыш Саймон, которому Джимбо успел сообщить слово, аккуратно вписал «А» в начале.

Руфус поднялся еще на одну ступеньку, а я продолжил ход:

– О.

– Такой буквы в этом слове нет, – сказал председатель клуба.

Я встал позади дрожащего Руфуса. Так мы постепенно продолжали игру, шаг за шагом продвигаясь к петле. И я всегда, как и планировал, оказывался на один шаг позади сына декана. Вот, наконец, на грифельной доске появилась следующая надпись:

Члены клуба, затаив дыхание, следили за состязанием, обещавшим быть шуточным, но постепенно переросшим в самый настоящий поединок, весьма опасный, если учитывать тот факт, что виселица была настоящая. Подростковый возраст – самый жестокий возраст в человеческой жизни. Мои соученики с таким злорадством наблюдали за нами, что порой мне казалось, будто не я придумал это состязание, а они себе на забаву.