Маргарет Миллар - В тихом омуте

• Название: В тихом омуте
• Автор: Маргарет Миллар
• Жанр: Детектив

---

– Залог. Я мог бы выйти под залог. Ральф, сколько у тебя с собой денег?

– С собой? Примерно доллар с четвертью, – ответил Тьюри.

– В банке немного больше.

– Ладно, есть еще Билл Уинслоу или Джо Хепберн. Или же Эстер. Нет, Эстер трогать нельзя. Но Билл...

– Билл не сможет, – решительно прервала его мисс Хатчинс.

– Во всяком случае, сегодня вечером. Теперь, если вы будете вести себя прилично, можете остаться здесь. Вам тепло и уютно, за вами ухаживают. Но если начнете откалывать номера, вас переведут в отделение для душевнобольных. А там есть койки, окруженные клеткой. Хотите провести ночь в клетке, как обезьяна в зоопарке, или будете пай-мальчиком, съедите манную кашку, примете таблетки и перестанете пререкаться?

Гарри обиженно посмотрел на мисс Хатчинс из-под бинтов:

– Как вы грубы.

– Неужели? – Улыбка сестры милосердия впервые стала искренней, Гарри рассмешил ее. – Что ж, я тут тридцать лет вожусь с пьяными. Наверно, это не идеальное общество, где можно научиться хорошим манерам. Думаю, вы сами поедите?

– Конечно, сам.

– Попробуйте.

Гарри попробовал. Взял ложку и запустил ее в кашу, но рука его так дрожала, что поднести ложку ко рту он не осмелился. Откинувшись на подушку, закрыл глаза.

– Я не голоден.

– Никто из вас не бывает голоден, – сухо сказала мисс Хатчинс. – Но протеин помогает унять дрожь. И таблетки должны помочь. Будете вы их принимать?

– Я... пожалуй, да.

Мисс Хатчинс подала ему таблетки в крошечном бумажном стаканчике, и Гарри проглотил их, не запивая, точно дегустатор.

– Ну вот, – сказала мисс Хатчинс. – Я пока унесу поднос, а попозже, когда вы немного отдохнете, попробуем, все же поесть.

– Хлорпромазин на меня не действует. Десятки раз пробовал.

– В самом деле?

Она взяла поднос и отпустила изголовье койки. Через несколько минут Гарри снова заснул, из раскрытого рта раздался мощный храп.

Тьюри вышел вслед за мисс Хатчинс в коридор.

– Нужно ли мне побыть с ним еще?

– О, в этом нет никакой надобности. Теперь с ним будет все в порядке. Сейчас около восьми, он может проспать всю ночь напролет.

– Надеюсь, так оно и будет, – сказал Тьюри, втайне желая, чтобы и он мог сделать то же самое: проспать всю ночь до завтрашнего полудня. К полудню многое уляжется. Гарри выйдет на свободу, а Эстер завершит первые сутки своего вдовства. Возможно, станут известны результаты вскрытия, и рассеется всякая неопределенность относительно смерти Рона. Тьюри подумал – сам этому удивившись – о том, составил ли Рон завещание, а если да, то упомянуты ли в нем он и остальные друзья. "А что я могу поделать? У меня в кармане доллар с четвертью".

– ...странно получается с мистером Бримом, – продолжала говорить мисс Хатчинс. – Перед тем как нести ему еду, я посмотрела его анализ крови на содержание алкоголя. Оказалось – всего одна десятая процента. У нормального человека это даже не начало интоксикации, но ведь мистера Брима привезли сюда мертвецки пьяным. Я думаю, он из тех, кто слаб на спиртное.

– Пожалуй, да.

– Или же он был в состоянии сильного эмоционального потрясения, которое усугубляется действием алкоголя. Странно, что жена не пожелала навестить его. – Мисс Хатчинс говорила вроде бы небрежно, не сделала особого ударения на слове "жена". Но глаза ее были красноречивее слов. Взгляд ее был острым, как у гадалки, которая замечает малейшую реакцию клиента на свои слова и по ней определяет, на верном ли она пути к его тайнам. – Когда я говорила с ней по телефону, она показалась мне хладнокровной и собранной, как раз такой особой, которая может оказать помощь в экстренном случае.

"Завтра. Завтра к полудню, – твердил себе Тьюри, точно мальчик, ожидающий Рождества, – кое-что уладится, мисс Хатчинс канет в прошлое – и слава Богу".

Тогда у него не было оснований предполагать, что пройдет достаточного много времени, и мисс Хатчинс снова всплывет в его сознании со всеми ее своеобразными чертами, с ее резким голосом и могучими формами, какой он видел ее сейчас, пока она, качая бедрами, шла на пост медицинских сестер.

Тьюри пошел в противоположном направлении, к выходу. За регистрационным столом действительно сидел полицейский и беседовал с молодым человеком, подстриженным "ежиком" и одетым в полупальто.

Когда Тьюри приблизился, молодой человек обернулся, и лицо его просияло:

– О, профессор, добрый вечер!

– Добрый вечер.

– Вижу, вы не узнаете меня. Я Род Блейк. Года два назад вы читали нам курс политических наук.

– Блейк? Да, помню. – Он вспомнил нахального юнца, чье мнение о себе было гораздо выше получаемых им оценок. – Чем вы теперь занимаетесь, Блейк?

– Всем понемногу. Поставил себе целью получить работу. Причем хорошую. Я всегда считал, что не стоит начинать с азов.

– Что ж, желаю удачи.

Тьюри не терпелось уйти, но молодой человек сделал шаг влево и загородил ему дорогу. Это было ненавязчивое, хорошо отработанное движение, как если бы Блейк привык к тому, что от него постоянно хотят отделаться, и выработал свою особую тактику.

– Надеюсь, ваши домашние в добром здравии? – осведомился Блейк.

– Все здоровы, благодарю вас.

– Слава Богу. А то я подумал, раз вы пришли сюда...

– Я навещал друга, пострадавшего в аварии.

– Ничего серьезного?

Тьюри посмотрел на полицейского, у того был такой вид, будто ему все надоело: этот разговор, его служба и Блейк.

– Нет, ничего серьезного. Доброй ночи, Блейк.

– Мне было очень приятно случайно встретить вас, профессор. Они крепко пожали друг другу руки, как добрые друзья или тайные враги, и Тьюри вышел в темноту весенней ночи.

Прохладный ветерок осушил пот на его лбу, и по всему телу пробежала дрожь. "Я провалил его на экзамене. Он готов съесть меня со всеми потрохами. Интересно, зачем он ко мне пристал".

Глава 16

Когда Блейк очень хотел чего-нибудь, он стремился к намеченной цели так решительно и напролом, что тем самым уменьшал свои шансы на успех – это было характерно для него. Сейчас он хотел заполучить место в газете "Глоуб энд Мейл".

Он избрал полем своей деятельности журналистику, ибо в ней видел особый шик, романтику и возможность выдвинуться. "Вот стану я редактором..." – говорил он одной из своих девушек. А газету "Глоуб" он выбрал потому, что это было старое, солидное и платежеспособное издание, да еще редактором отдела новостей там был некто Ян Ричардс, которого Блейк уважал, насколько вообще мог уважать кого бы то ни было.

В последний месяц он заходил в кабинет Ричардса если не каждый день, то через день, предлагал идеи насчет организации газетного материала, создания спортивной колонки, изменения структуры первой страницы и так далее, пытаясь доказать, что у газеты "Глоуб" застоялась кровь и нужна свежая струя, которую может влить именно он, Блейк. Но он, как всегда, перестарался. Первоначальный интерес Ричардса перешел в неприязнь, насмешливость – в язвительность. Однако как бы явно Ричардс ни выказывал эти изменения, Блейк упорно их не замечал.

Во вторник под вечер Блейк появился в кабинете Ричардса в приподнятом настроении. Ричардс на его настроение не обратил особого внимания. Таким он видывал Блейка и раньше, обычно это означало лишь, что тот в очередной раз переоценил свои способности.

– Я бы предложил вам сесть, – сказал Ричардс, – но я занят.

– Я могу говорить и стоя, – осклабился Блейк.

– Можете говорить хоть стоя на голове, но я все равно занят.

– Вы потом пожалеете, что не выслушаете. У меня кое-что есть для вас.

– Опять?

– На этот раз дело стоящее. Вы следите за делом Гэлловея?

– Разумеется, я читаю свою газету. Ну и что? Самоубийство – не ахти какая редкость.

– А то, что ему предшествовало?

– Я уверен, что история занятная, но мы такие вещи не печатаем.

– Эту вы захотите напечатать. Не вы, так какая-нибудь другая газета. Я вам первому даю шанс. Любезно с моей стороны, не так ли?

– Благородно. – Губы Ричардса сморщились, будто он взял в рот что-то кислое. – Просто благородно.

– Так вот, все получилось совершенно случайно. Вчера вечером заглянул я в травматологическое отделение Главной больницы. Там можно узнать много интересного, всегда дежурят полицейские, чтобы опросить пострадавших в аварии и тому подобное. И я торчал там, интересуясь чужими делами, как вдруг увидел профессора Университета Ральфа Тьюри, я когда-то у него учился. Он, правда, зарезал меня на экзамене, но я решил, что не стоит ворошить прошлое. К тому же у меня возникло предчувствие – это отделение больницы такое место, где я меньше всего ожидал бы встретить мужика вроде Тьюри. Я хочу сказать, что он не имеет никакого отношения к авариям, катастрофам и тому подобному. Он хладнокровен, осторожен, наверняка ни разу в жизни не заплатил штраф даже за парковку в неположенном месте, в этом он похож на вас, а, Ричардс?