Гарри Каспаров - Шахматы как модель жизни

• Название: Шахматы как модель жизни
• Автор: Гарри Каспаров
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-22620-7

В этой книге Гарри Каспаррв посвящает читателя в тайны блестящего стратегического мышления, создающего преимущество не только в шахматах, но и в повседневной жизни.

С мастерством и обаянием подлинного знатока, разбирая увлекательные и поучительные истории, отражающие не только самые напряженные и решающие моменты его впечатляющей шахматной карьеры, но и опыт великих новаторов и выдающихся деятелей политики и бизнеса, автор объясняет, как добиться победы даже в самых трудных ситуациях, одержать верх над соперниками и достичь успеха в условиях самой жесткой конкуренции.

---

Приступив к анализу партий своих знаменитых предшественников, я заранее решил проявить определенную снисходительность — если не в комментариях, то хотя бы в своем отношении к их ошибкам. Все-таки я находился в XXI веке и стоял на плечах гигантов, вооруженный процессором с гигагерцевой частотой. Обладая таким преимуществом и оглядываясь назад с высоты накопленного опыта, я внушал себе, что не должен слишком резко судить шахматистов прошлого — в надежде, что и мне самому простят ошибки, сделанные в пылу сражений.

Важной частью проекта был сбор всех аналитических комментариев, сделанных ранее к этим партиям — особенно принадлежащих перу самих участников и их современников. Главная цель этой книжной серии — показать эволюцию игры, поэтому комментарии современников во многих отношениях не менее ценны, чем сами шахматные партии, так как раскрывают менталитет шахматистов той эпохи.

Можно предположить, что аналитик, спокойно работающий в тиши кабинета и располагающий неограниченным запасом времени и возможностью передвигать фигуры на доске, будет более точен и объективен, чем сам игрок. В конце концов, судить задним числом всегда легче. Но вскоре я обнаружил, что, когда речь идет о шахматном анализе в докомпьютерную эпоху (примерно до 1995 года), «объективный взгляд» явно нуждается в корректирующих очках.

Как ни парадоксально, но в своих комментариях к партиям лучшие шахматисты часто допускали ошибок больше, чем те, кто играл эти партии. И даже при комментировании собственных поединков они обычно выглядели гораздо менее убедительно, чем во время игры.

В матче на первенство мира между 57-летним чемпионом Вильгельмом Стейницем и 25-летним претендентом Эмануилом Ласкером (1894) решающей стала 1-я партия. Матч игрался в Нью-Йорке, затем в Филадельфии и Монреале. В первых шести партиях соперники разделили очки поровну, одержав по две победы при двух ничьих.

В 7-й партии Ласкер, игравший белыми фигурами, неудачно разыграл дебют, и Стейниц не замедлил использовать представившийся шанс: к 20-му ходу, когда дым сражения немного рассеялся, он имел две лишние пешки. Более века назад шахматы были отнюдь не такой строгой и научно выверенной игрой, как в наши дни, и Ласкер продолжал играть как ни в чем не бывало — хотя бы для того, чтобы утомить своего пожилого соперника перед следующей встречей. К тому же, будучи уже в те годы тонким шахматным психологом, он мог полагать, что его бравада встревожит догматичного ветерана и выведет его из равновесия.

Обычно дальнейший ход событий излагался следующим образом. Находясь в тяжелом положении, Ласкер пожертвовал фигуру и устроил отчаянную атаку на короля черных. Испытывая сильное давление, но по-прежнему выигрывая, Стейниц совершил роковую ошибку и проиграл. Потрясение было таким сильным, что Стейниц проиграл и следующие четыре партии и расстался с чемпионским титулом. Таков общий тон большинства комментариев XIX века, и с тех пор эта версия неоднократно повторялась в различных исторических и аналитических работах.

Новая редакция выглядит несколько иначе. Стейниц, имея объективно выигрышную позицию, несколько раз проходил мимо сильнейших продолжений и позволил Ласкеру создать опасную атаку. Последующая смелая игра претендента с жертвой фигуры поставила перед черными много трудных проблем. Под непрерывным давлением Стейниц не мог точно защищаться и в конце концов проиграл. Причем последнюю ошибку совершил уже в проигрышной позиции. Психологический удар — фиаско в ситуации, когда победа уже казалась близкой — потряс Стейница, и он не сумел восстановить душевное равновесие до конца матча. На самом деле пострадала не только его уверенность в себе — казалось, Стейницу изменили те принципы здравой и логичной игры, которые были ему так дороги. Он был уверен, что выигрывает, и играл в соответствии со своими убеждениями, но все же проиграл.

Как могли ведущие шахматисты того времени дать такую неверную оценку развитию событий в этой ключевой партии? И сам Ласкер в последующих примечаниях не ставил под сомнение официальную версию, хотя победное развитие партии было подсказано его интуицией! Но, оказывается, даже сто лет спустя и даже в моем анализе собственных партий в таком упущении нет ничего необычного. Просто в обстановке спокойного домашнего анализа невозможно добиться того же уровня сосредоточенности, что и во время игры. Передвижение фигур на доске становится подспорьем для глаз, а не для нашего ума. Зато когда вы сидите за доской напротив соперника, вашему выбору сопутствует высокая концентрация в момент опасности.

Снова и снова в самые критические моменты своей карьеры шахматисты интуитивно находили лучшие ходы. Под давлением обстоятельств они были вынуждены смотреть глубже.

Когда на нас ничто не давит, наши инстинкты частично отключаются. Анализ партий прошлого в чем-то сродни попыткам зрячего человека выучить алфавит Брайля для слепых. То, что мы считаем преимуществами (время, осведомленность и т.д.), может вызвать короткое замыкание главного фактора — интуиции.

Выявление тенденций

Приведенный пример иллюстрирует силу нашей сосредоточенности и интуиции. Недоверие к своей интуиции — большая проблема. Мы слишком часто полагаемся на имеющуюся информацию, а потом действуем с учетом ее подсказок. Это фактически сводит нас к роли микропроцессора и отключает нашу интуицию.

Однако всё имеет свою цену. При решении новых задач и поиске новых возможностей попытка опереться только на интуицию иногда приводит к неудачам и может завести нас в тупик. Мы ошибаемся, учимся и совершаем меньше ошибок, приобретаем уверенность в себе, больше доверяем своей интуиции и вновь повторяем этот цикл. Успех и неудача — это возможные последствия любых начинаний. Они неотделимы друг от друга, как две стороны одной медали. Если мы хотим преуспеть, то должны рисковать, не исключая возможность поражения.

В 90-е годы, когда начал раздуваться мыльный пузырь фондового рынка доткомов, это стало тревожным звонком почти для всех аналитиков «старой экономической школы». Действительно, это казалось абсурдом: компании, не имеющие дохода, просто не могли иметь рыночную капитализацию в миллиарды долларов. Пять лет спустя, когда рынок рухнул и компании обанкротились, было легко утверждать, что эти здравомыслящие аналитики с самого начала давали верные прогнозы. Они доверяли своей интуиции и держались подальше от «дикого» сегмента технологического рынка. Другие, даже хорошо понимавшие, что фондовый тренд доткомов противоречит всему накопленному опыту, всё равно прыгали на подножку разгоняющегося поезда и в конце концов скатились под откос.

Но можно ли сказать, что консервативные пророки были в самом деле правы? Большего уважения заслуживают те, кто хорошо разыграл и свою партию: интуиция вовремя подсказала им, когда нужно соскочить с подножки поезда, идущего под откос Наряду с общеизвестными историями о финансовых катастрофах (в их числе и мое начинание в области доткомов) были и такие, в которых некоторые инвесторы успевали вбежать в горящее здание, наполнить карманы золотом из Интернета и выбежать наружу, пока не рухнули перекрытия.

В любой области, где мы испытываем недостаток в исходных данных, а фактор времени играет важную роль, на первый план выходит интуиция. Рыночные аналитики ищут характерные особенности фондовых графиков и находят формы «чайных чашек» и «поднимающихся клиньев» примерно так же, как шахматисты изыскивают матовые картины. Интуиция подсказывает нам не только что и как, но еще и когда. По мере своего развития она становится инструментом для экономии сил и времени, сокращая срок оценки и перехода к действиям. Мы можем вечно собирать и анализировать информацию, но так и не принять ни одного решения. Что-то должно подсказать нам, что момент для решающих действий наступил.

Если я могу размышлять над ходом десять секунд, десять минут или один час, что я выберу? Хорошо развитая интуиция помогает нам сохранить прагматический курс и дает знать, когда наступает важный момент, требующий больше времени и внимания. Способность распознавать внутренние закономерности, свойственная шахматистам, полезна в любых жизненных ситуациях. Нам часто приходится отличать общие тенденции от своеобразных и неповторимых исключений. Предчувствие развития хода событий, выявление тенденций прежде всего основано на интуиции и элементах, не поддающихся строгой оценке. Случалось ли это раньше? Велика ли вероятность того, что на этот раз произойдет то же самое?

В жизни необходимо различать случайные события, новые тенденции и старые закономерности, скрытые под видом новизны.

Достаточно вспомнить историю советской науки хотя бы на примерах генетики или кибернетики. Полное игнорирование общих закономерностей и новых тенденций привело к тому, что ложные представления о законах наследственности на многие годы затормозили развитие отечественной генетики. Не менее катастрофические последствия для научно-технического потенциала страны имело объявление кибернетики лженаукой, хотя с конца 40-х годов в мире четко определились перспективные направления развития электронно-вычислительной техники.