Александр Никонов - Сливки. Портреты выдающихся современников кисти А.Никонова.

• Название: Сливки. Портреты выдающихся современников кисти А.Никонова.
• Автор: Александр Никонов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004

Cатирические портреты известных политиков, общественных деятелей, художников и артистов в интервью с журналистом и писателем Александром Никоновым.

Граждане!

Должен признаться, что за свою не слишком долгую, но весьма насыщенную писательскую жизнь я встречался со многими известными людьми. Причем, от некоторых знаменитостей получил несказанное удовольствие. Иные – прямо Райкин и Жванецкий в одном флаконе! Мог ли я не поделиться своими впечатлениями с тобой, читатель? Глупый вопрос. Да я был бы последней свиньей, если бы этого не сделал!

Я не свинья.

Александр Никонов

---

– А в чем разница?

– Арт-бизнес – это очень простой принцип: искусство является товаром, как кусок колбасы или газета. В этот товар вложены деньги. Чем больше вложено в раскрутку, в рекламу, тем больше покупается. Как работает художник на Западе? Он работает на галерейщика. Вот художника взяли, заключили контракт, в него вкладывают деньги, раскручивают. Проходит первая пробная выставка. После нее артдилер говорит: вот это у тебя очень востребовано на рынке, а вот эта тема не востребована вовсе. Соответственно – делай то, а вот этим не занимайся, мне это не надо. Так художник попадает в полную зависимость на весь срок контракта… У меня друг в начале девяностых уехал в Париж. Материально он вполне обеспечен, работает там художником, но жалуется, что ему для прокормления себя и семьи нужно делать в месяц 30 натюрмортов.

– Какой ужас! Художника заставляют рисовать! Вместо того, чтобы платить ему деньги просто так!..

– Но это уже не искусство.

– Миллионы, да какие миллионы… миллиарды! Миллиарды людей так и живут – просто работают, чтобы обеспечить семью, а творчеством занимаются в свободное от работы время. Если хотят. Спрашивается, почему у художников должно быть наоборот?

– А как тогда быть с искусством? Любой вам скажет: творчество и бизнес – малосовместимы. В застойное время было много минусов, но были и очень большие плюсы. Например, культура была не связана с деньгами.

– Подождите, но почему государство должно финансово поддерживать то, что никому не надо? То, что не покупается, не востребуется рынком? Почему налогоплательщик должен платить за то, что ему не нужно?

– Нельзя сказать, что искусство не востребовано. Культура нужна. Просто на культуре деньги сделать нельзя. Востребована культура не с точки зрения денег, а… вот человек пришел – ему нравится. Он благодарит художника за то, что увидел.

– Блин!.. Из «спасиба» шубу не сошьешь. За голливудские фильмы клиент больше чем просто благодарит – деньги платит! А за искусство – не платит. Потому что – не надо оно народу. Кроме нескольких полусумасшедших коллекционеров, которым деньги девать некуда и по большому счету все равно, что собирать. Другое дело, несамоокупаемые государственные музеи с дешевыми билетами – хранилища народного достояния. Ну, достались нам от прошлых веков все эти рембрандты – выбрасывать жалко, пусть лежат! Архивы ведь тоже убыточные предприятия. Их тоже надо спонсировать. Но только их – музеи и архивы! А живые художники должны работать. Если ничего другого не могут – по 30 натюрмортов вынь да положь трудовому народу!.. Кстати, то, что народ столь активно покупает картины, хорошо говорит о народе, пусть парижском.

– Да вы поймите, на Монмартре скупают картины просто как сувениры. Был на Монмартре – купил себе картинку. А искусство, оно…

– Требует финансовых жертв от народа?

– Нет, я хочу сказать, если бы искусство было совсем не востребовано, к нам бы в школу никто и не шел.

– Эк! Неужто ваша школа самоокупаемая? Судя по особняку, она бюджетная.

– Да, бюджетная. Но зато желающих очень много. Больше, чем у нас возможностей!

– Естественно, было б совсем на халяву, еще больше было бы желающих. А получается, что страна дотирует обучение детей новых русских.

– Если человек живет только для того, чтобы есть, пить и какие-то такие механические действия совершать, у него внутри ничего нет, он опустошен абсолютно. Он не имеет радости соприкосновения с этим удивительным миром. Большинство людей так и живет, не видя мира. Но они могут его увидеть, получить внутреннюю духовную полноту – через искусство. Не как пассивные созерцатели искусства, но и как творцы!.. У меня занимались люди из американского посольства. Люди уже в возрасте. С нуля. Начинали рисовать с самых простых предметов. Изучали светотень, рефлексы, полутона, рисовали карандашиком. А потом приходят и говорят: ой, знаете, чудо какое – мы сидим в офисе и видим листик бумаги, от него тень. Здесь карандаш, от него рефлекс. Начинаем любоваться. Мы берем чашку кофе утром, начинаем любоваться ею как предметом.

– Медитируют на чашку, собаки… Знакомая штука. Бывают еще разные психологические тренинги, на которых людей учат радоваться жизни, раскрывать свои возможности. Но это все платные удовольствия.

– Но у меня человек еще и становится духовно богаче! Именно это дает ему радость!

– То есть «радоваться жизни» и «быть духовно богатым» – это синонимы? Так?

Пауза. Художник Андрияка думает.

– Ну-у… Я думаю, что да. В древности, кстати, вместо «здравствуй» говорили: «Радуйся!» В этом был глубочайший смысл.

– О-па!.. А если человек радуется с вашей точки зрения «неискусству»? Например, пошлой картинке с Монмартра. Духовен ли он?

– Но мы же можем его чуть-чуть приподнять, воспитать, помочь, раскрыть глаза, сделать еще духовнее. А можем ничего не делать. Поставил он слоников в ряд – от маленького до большого – и радуется. Можно и так. Но лучше приподнять, показать другие возможности.

– Что значит «приподнять»? Усилить уровень его радости? Но уровень радости – это уровень эндорфинов и амфетаминов в крови. Больше того, что организм может выработать, он все равно не выдаст. Так не все ли равно, от чего организм испытывает радость – от Рембрандта или от слоников? Слоники даже экономичнее.

– По вашей логике получается, раз человек пьяница – пусть и будет до конца пьяницей.

– Нет, я говорю о том, что у простых людей другие критерии красоты, нежели у вас, профессионалов. Вы обывателей ругаете за пошлость вкуса, но это все равно, как если бы гонщик Формулы-1 ругал автолюбителя за неумение ездить. У вас просто разные критерии оценки, вот и все. И зачем вы свои критерии пытаетесь навязать народу-покупателю, называя их искусством? В конце концов, творчество – одна из форм самовыражения. Так почему за самовыражение художника должно расплачиваться государство, народ? Вот о чем речь. У вас, – не вас конкретно я имею в виду, а всех русских интеллигентов-«культуристов», – прямо какой-то мессианский зуд! Вы нападаете на несчастный народ и норовите с помощью силы государства напичкать его высоким и прекрасным, как вы это понимаете. Вечная борьба, которая в конечном итоге оборачивается борьбой за бюджетные деньги.

– Борьба вообще характерна для нас, русских. На Западе нет такой борьбы «за правду».

– Но ведь правда у каждого своя, Сергей Николаевич! К чему навязывать свою правду другим людям?

– Это жизнь! Если у человека нет порывов чего-то сделать – он мертв. Просто заехал в супермаркет, купил поесть, поспал, поработал – все размеренно и успокоенно… Выезжаешь за рубеж, один год, второй год – ничего не меняется! Как они жили, так и живут. Все то же самое.

– Какая прелесть! Уверенность в завтрашнем дне.

– Нет! Я так жить не могу! Мне нужны постоянно страдания и борения. Без этого я не могу, это не жизнь, это болото! И эта черта – она у большинства русских людей! И благодаря ей мы никогда не будем походить на Запад!

– Опять, значит, будем бороться друг с другом?

– Если посмотреть в историю – у нас вечная борьба. Потому что каждый стремится к хорошему.

– И другого стремится в это хорошее рылом сунуть… А вот теперь ответьте мне на такой вопрос: почему как только эти борцы за хорошее завоевывали наконец какие-то «хорошие» высоты, они начинали беззастенчиво хапать в карман? Или попросту становились обычными бизнесменами.

– Не обязательно.

– Как не обязательно? Вот у вас на столе что лежит за бумажка? «Акт выдачи» какой-то.

– Ну, это работа, это совсем другое… Это к нашей теме не имеет отношения.

– Имеет. Все борцы, добравшись до определенных высот…

– Зато на их месте появляются другие борцы. И они опять борются за правду против предателей идеи и низвергают их. – Андрияка смеется. – И опять то же самое получается! Вечная борьба за хорошее.

– За хорошее место… Но вернемся к нашим баранам – художникам. Не честнее ли просто работать, как на Западе, нежели осаждать государственного чиновника, доказывая ему разными способами, что он должен финансово поддержать «настоящее высокое искусство, необходимое народу»?

– Если мы искусство переведем на рыночные рельсы, это будет катастрофа.

– Значит, на Западе сейчас катастрофа, а у нас хорошо?

– Нет, у нас тоже катастрофа. Государство мало помогает культуре.

– Неужели вы не видите тенденцию? У нас ведь в конце концов будет как на Западе.

– Как на Западе у нас никогда не будет! Потому что Россия большая очень. Москва – да, она может превратиться в западный город. Уже превращается. У меня знакомая из Парижа приехала, она там с 1971 года живет. А несколько лет назад приехала, увидела Тверскую – ахнула: то ли я в Москве, то ли в Париже!.. Но это только столичные изменения. А в провинции как люди жили, как ходили в свои сельпо, так и ходят. Их сознание еще долго не изменится.