Владимир Савченко - Отступник - драма Федора Раскольникова

• Название: Отступник - драма Федора Раскольникова
• Автор: Владимир Савченко
• Жанр: Историческая проза

Савченко Владимир Иванович

Отступник: драма Федора Раскольникова.

Невероятна судьба героя книги. Предводитель свирепых кронштадтских матросов -гроза буржуазных кварталов Петрограда лета 1917 года, правая рука Ленина и Троцкого в дни Октября, герой гражданской войны, флотоводец, дипломат и писатель, Федор Раскольников - один из первых советских "невозвращенцев", в конце 1930-х порвавший с установившимся в стране "царством социализма". Только теперь стало возможным непредвзято проследить за духовной эволюцией этого незаурядного человека. Читателя потрясут многие страницы книги.

Это и картины гражданской войны. Это и сцены из "политических закулис" - неизвестные эпизоды принятия судьбоносных для страны и не всегда бесспорных решений кремлевскими политиками от Ленина до Сталина.

Одна из сюжетных линий повествования - история сердечной драмы Раскольникова, его трудного брака с писательницей и поэтессой Ларисой Рейснер, натурой мятущейся, страстной и безудержной. Читателю откроется и тайна бурных ее романов с Николаем Гумилевым, Троцким, Карлом Радеком.

В книге использованы личные архивы Раскольникова, семейства Рейснер, вдовы Раскольникова - Музы Васильевны Раскольниковой-Каннвез, подданной Франции.

---

Обуян жаждой устроить свое пролетарское гнездо на хребте всех роскошей, взятых у прошлого новым классом-господином, будет хапать, где только возможно хапнуть, будет жрать конкурентов из интеллигенции и "красных купцов".

Вот и все. Ждите легко еще месяц - это немного.

Ваша и Ваши

11. Л.М. РЕЙСНЕР - Е.А. И М.А. РЕЙСНЕРАМ

29 января 1923. Джелалабад, Афганистан

Ваша телеграмма пришла за день до отказа англичанами в моем отъезде. Вы видите, я сижу, но никакие силы в мире меня не удержат после 1 марта.

Откуда я Вам сегодня пишу? Из Джелалабада, куда эмир спасся от зимы. Невероятно! Наш автомобиль еле вползал на перевалы, где метет бешеная вьюга, шесть часов цилиндры пели от натуги, преодолевая снежную бурю, скалистые подъемы, бесконечные пространства Средней Азии. Под вечер, когда от усталости мы уже ничего не понимали, а у Астафьева руки стали деревянными, начался спуск, мы все падали и падали в темноте, и вдруг - в аллее, прямой, как линейка, а над головой трепещут акации, и ветер пахнет цветами, и мы в раю. Ночью я со свечой бегала по саду смотреть чайные розы, которых тысячи тысяч. Ведь январь, а в этой чаше из сахарных гор - розы, кипарисы, мимозы, которые не сегодня-завтра брызнут золотом, кактусы, перец,- все, что прекрасно и никогда не теряет листьев

Конечно, Джелалабад не Афганистан, а Индия. Настоящий колониальный городок с белыми, как снег, дворами, садами, полными апельсинов и роз, прямыми улицами, обсаженными кипарисами, и нищим населением, ненавидящим англичан.

С нами приехали - Рикс без семьи, Сейгель, Мэри и Самохвалова, один машинист и один Баратов. Все остальное наше, ужасное, убийственное для меня "общежитие" осталось за горами, топить печи и гнить в сплетнях…

Этот последний месяц под небом Афганистана хочу жить радостно и в цвету, как все вокруг меня. Ходим с Федей часами и не можем надышаться, пьяные этой неестественной, упоительной, вечной весной. Вот он, сон человечества, "далекой Индии сады…". Но странно: в Кабуле писала очень много - а здесь не могу. Лежит масса черновиков - но, вероятно, нужен север, чтобы все эти экзотические негативы "проявились". И не надо себя принуждать - бог с ним. Я Вам не пишу о своем настроении, вернее, "неврастениях"; все это скоро кончится. Передайте, как хотите, Карахану. Если сейчас, когда Афганистан фактически воюет с Англией, когда на границе хлещет кровь племен, и ни на кого, кроме нас, эмир не надеется, когда все поставлено на карту, когда рабочая Россия не смеет отказать в помощи племенам, сто лет истребляемым, сто лет осажденным, - если мы этот момент пропустим, здесь больше нечего делать. Пора закрывать лавочку. А между тем сейчас, после Лозанны, как бы полезно было напомнить Британии о ее больном месте на Востоке.

Ваша Лара.

Это последняя почта, рыбки. Со следующей еду я.

Маме бесконечно благодарна за духи и приписку. Я ее поняла как-то очень глубоко, как индульгенцию.

12. Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ - Л.М. РЕЙСНЕР

25 апреля 1923. Кабул, Афганистан

Дорогая Лариса! Без всяких приключений мы вчера приехали в Кабул. Исполняю твое поручение и посылаю забытые тобою фотографии. Те письма, о которых ты меня просила, я не нашел. Пожалуйста, поищи их у себя и о рез. поисков сообщи мне из Герата.

В "Новом Востоке" уже объявлено, что в очередном номере появятся две моих статьи. Придется срочно начать их изготовление. И когда ты увидишь милейшего Павловича, то сообщи ему, что с ближайшей почтой из Кабула он в самом деле получит давно обещанные статьи. Как-то тебе путешествовалось от Кандагара до Герата? Ставлю вопрос в прошедшем времени, применяясь к твоему чтению, хотя сейчас, когда я пишу это письмо, ты еще не выехала из Кандагара.

Вчера, едва лишь я вернулся в Кабул, меня уже посетило итальянское посольство в полном составе. Конечно, мне был задан ряд неизменных вопросов о деталях твоей поездки и о твоем здоровье. Скоро уходит почта, и мне нужно кончать. Прости малосодержательность и бездарность этого письма. С Ковал. напишу подробнее и лучше.

Крепко целует тебя твой Фед.Фед.

13. Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ - Л.М. РЕЙСНЕР

28 апреля 1923. Кабул, Афганистан

Дорогая Ларисочка!..

Посылаю тебе бандеролью Вандерлипа и рукопись мою "В тюрьме Керенского" для Л.Д. (Л.Д.Троцкого. - Авт.).

Вероятно, сегодня или завтра вернется из Кандагара автомобиль, в котором надеюсь найти твои следы, хотя бы в форме воздушно-поцелуйных писем. Крепко обнимаю тебя, моя родная!

Твой Фед.Фед.

14. Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ - Л.М. РЕЙСНЕР

8 мая 1923. Кабул. Афганистан. Телеграмма

Герат Генконсульство РСФСР Секретарю Вальтеру. Передай те Ларисе Рейснер, что согласно телеграмме из Москвы кандидатура моего преемника уже назначена и на днях вопрос окончательно разрешится.

Раскольников.

Расшифровал Секретарь Генконсульства.

15. Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ - Л.М. РЕЙСНЕР

9 мая 1923. Кабул, Афганистан

Дорогая Ларисочка!

Какая жалость, что Самсонов наслушался нелепых ташкентских разговоров об отобрании у дипкурьеров на афганской границе последней нитки и "страха ради иудейска" оставил свой киноаппарат на русской, советской земле. Бедняга, он и не подозревал, что в своей вализе во всех встречных реках и горных протоках он мочит красавицу-фильму "От Москвы до Кабула". Конечно, эта фильма послужила бы Самсонову магическим "Сезам, отворись!". Поэтому, когда он убедился, что дипкурьерские сплетни преувеличены, а кинофильма Налетного прибыла вместе с ним в Кабул, то он готов был, по библейскому обычаю, рвать волосы у себя на голове.

Как бы то ни было, фильма с помпезностью была передана лично мною министру для вручения Его Величеству. И лучезарно-умилительная, сладкоречивая улыбка Мамед-Вали-хана озаряла всю нашу беседу и отражалась благоприятными рефлексами на всех деловых вопросах. С помощью всепроникающего ключа подарка удалось быстро открыть тяжелый и ржавый замок, висевший на дверях нашего консульства в Мейменэ, в свое время закрытого нашей рукой. Сейчас афганцы выразили согласие на восстановление этого почтенного учреждения. И нам остается только найти дубликат Таежника, чтобы возобновить в Мейменэ баталии с местными афганскими властями…

Крепко целую тебя, крошка, в лобик и в лобок.

Твой Эф.Эф.

16. Л.М. РЕЙСНЕР - Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВУ

Май 1923. Герат

Мушенька, когда мы простились с тобой в Кандагаре, я не знала еще, какой тяжестью ляжет на сердце эта разлука. Ты снишься мне каждую ночь. Вчера приснился с нашим неродившимся малышом на руках. И так было больно, проснувшись, убедиться в том, что это лишь сон. До скрипа зубов хочу тебя видеть возле себя, мыши, всегда, ласкать тебя- нам нельзя расставаться. С нетерпением буду ждать в Москве‹…›. Спасибо тебе за все: за твою верную любовь, за чудный Восток, за эти последние звездные ночи под небом 1001 ночи. Буду тебя выцарапывать всеми силами из песков. Не удастся ускорить твое возвращение - вернусь в Кабул, это решено.

От Кандагара до Герата ехала верхом, дорога ужасная, лошадь тряская, я порядочно растряслась. Если бы и была беременна, не довезла бы ребеночка. Дорогой обдумывала планы своих изданий на первое время в Москве, одно из них- сборник статей разных авторов по Афганистану, включая себя, Игоря и тебя, если ты вдохновишься, как обещал в Кандагаре, писать об Афганистане и вышлешь написанное мне - немедленно.

Со следующей почтой вышлю тебе для твоей коллекции старинных монет кое-что, случайно увиденное мною на лотке уличного торговца в Герате, - не знаю ценности этих монет, но не удержалась, купила. Мне кажется, у тебя таких нет.

Мушка, где же ты? Я тебя не слышу, не чувствую через эти пространства. Ты как-то оборвался. Двух лет - как не бывало вовсе. Целую твои глаза.

Жду. Твоя половинка Л. Раскольникова

17. Ф.Ф РАСКОЛЬНИКОВ - Л.М. РЕЙСНЕР

29 мая 1923. Кабул, Афганистан

Дорогая Ларисочка!

В последнюю минуту оказалось, что на помощь тебе и Льву Давыдовичу по вытягиванию меня из безнадежной дыры Афганистана поспешил наш старый друг лорд Керзон оф Редльстон. Я имею твердую уверенность, что совместными усилиями Вам втроем удастся, наконец, выдрать меня из Кабульского ущелья. Трогательно, что Керзон, помнящий твоего мужа по Энзели, еще до сих пор не забыл его, несмотря на огромную перегруженность работой.

В нашей тихой заводи полный штиль…

Я написал большую статью для "Нового Востока": "Россия и Афганистан"… Если твоя идея об издании сборника по Афганистану не утопия, навеянная тебе прозрачным Кандагаром, то можешь использовать мою статью вдоль и поперек. Однако, кроме советско-партийных издательств, я нигде печататься не намерен. Самое главное - скорей издавай свои книжки. По крайней мере, выпусти "Письма с фронта".

Крепко целую тебя, пушинка.

Еще пока твой, скрытый за расстоянием Эф. Эф.

18. Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ - Л.М. РЕЙСНЕР

16 июня 1923. Кабул, Афганистан