Владимир Савченко - За перевалом

• Название: За перевалом
• Автор: Владимир Савченко
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1984

Научно-фантастический роман, рассказывающий о судьбе немецкого ученого, оказавшегося в обществе будущего.

Писатель показывает, каких огромных успехов добилось человечество не только в освоении Земли, но и космического пространства, насколько полно люди научились использовать свои возможности.

---

«Ненормальное психическое состояние», – вспомнил он фразу из вердикта комиссии, усмехнулся. При виде Дана, там, у Альтаира, ему не раз приходило в голову: не есть ли наиболее нормальным состояние именно его – глубоко и уверенно любящего человека, – а не прочих, благоразумно сдерживающихся? Эти двое жили будто в более обширном мире: он включал в себя реальность как часть.

И эта Одиннадцатая планета, самая благополучная из всех… Кто знает, где тебя ждет смерть! Разве сравнишь ее с тремя ближними – расплавленными каплями, окутанными тысячеградусной галогенной атмосферой. Или с двумя следующими – мирами мрачного хаоса, извержений, сотрясений хлипкой коры. Или с Шестой, юпитероподобной, с затягивающими газовыми воронками; в одной бесследно пропал Обри, планетолог – ив его смерти никто не упрекнул командира по возвращении. Строго говоря, и Дана следовало направить на первую шестерку планет, а Ксену, биолога, на Одиннадцатую с ее кислородной атмосферой. Но не одну, разумеется. А с кем? Вот то-то: с кем?.. Арно долго размышлял, прежде чем объявил состав групп и график работ. И не было в этом решении слабости, не было! Поступить иначе – значило больше создать проблем, чем разрешить.

«Стоп!» Арно остановился, огляделся. По-прежнему низкий берег, волны, ветер.

Белые скаты ангаров-цехов еле виднелись за лесом. Отмахал по кромке километров пять, думая успокоиться. А вышло наоборот, растравил душу, вспоминая, доказывая себе, что прав.

Был бы прав – если бы не погиб Дан, не тронулась рассудком Ксена, если бы Одиннадцатая не осталась «белым пятном». Ведь что-то там все же стряслось – вопреки его прогнозам. Не получается ли, что он теперь подбирает доводы для самооправдания?

– Настолько ли ты уверен в своей правоте, что – доводись снова решать – решил бы так же?

– Нет, не настолько. Слишком велика потеря. И слишком жестоко наказание.

Он повернул обратно.

4. КСЕНА

Она ждала Арно на разъездном дворе обучаемых автовагончиков.

Она встречала здесь, на севере, третью весну. В этом месте, на комбинате управляющих кристаллоблоков, люди не заживались. Освоят интересные тонкие операции, вроде образования кристаллических затравок-«генов», поработают на регулировке блоков персептронной памяти, где от операторов требуется художественный вкус и точный расчет, потом передают свой опыт новеньким – и дальше в путь. Все-таки север, места хоть и обжитые, но ветреные, неласковые; вся экзотика их сводится к многосуточным летним дням да таким же ночам зимой.

И еще – здесь мало творческой работы. Технология изготовления кристаллоблоков давно отлажена, автоматизирована, спрятана под колпаки и в камеры, в них в атмосфере горючего гелия и паров веществ затравки-«гены» обрастают сотами кристалликов, в которых ионные пучки вписывают нужные схемы. На них оседают защитные покрытия с прожилками контактов, лапы манипуляторов одевают блоки в корпус, маркируют и укладывают в контейнеры для отправки на «воспитательные участки». Там за них принимались люди. На окрестных плантациях в лесах и садах, в воздухе, в подводных ангарах полого уходящих по шельфу в глубины Карского моря, они обучали кристаллоблоки тому, что умели сами: синтезировать пищу, выделять из руд металлы, водить автовагончики, глиссеры, вертолеты, собирать водоросли, просверливать туннели нейтридовым буром в монолитных скалах, изготовлять фотобатареи для энергодорог и крыш, пахать, сеять, препарировать насекомых, делать тончайшие срезы под микроскопом – и многому, многому еще.

Делалось это по принципу: «Поступай, как я». Человек управлял соответствующим устройством, кристаллоблок запоминал обобщенный по всем сигналам электрический образ делаемого. Творчества от людей и здесь не требовалось, только высокая квалификация.

У них с Арно она была. Они опробовали многие занятия, более всего их увлекло «воспитание» на автодромах кристаллоблоков-водителей. На Земле не было тех головоломно-сложных условий, какие создавались на автодромах, партии кристаллоблоков назначались для других планет, для проекта Колонизации. Так что и здесь, получалось, они работали на космос.

Последнее время за продукцией комбината часто прилетали командиры будущих переселенческих отрядов, дальнепланетники. Среди них были знакомцы или – чаще – слышавшие об Арно и о ней, знавшие их историю (кто в космосе ее не знал!). Арно избегал встреч, если не удавалось, то избегал не относящихся к делу разговоров, чтобы не бередить душу. Она избегала этого, чтобы не расстраивать его.

Да ее и вправду больше не увлекал космос. Пережитое в Девятнадцатой экспедиции и не вспоминаемое теперь, может, только и осталось у нее в душе повышенной привязанностью к Земле, к устойчиво-разумному, доброму миру. Все равно где в нем жить – везде хорошо. Лучше, чем там. Мысль об усеянном колючими звездами пространстве вызвали малопонятный ей самой страх.

В ожидании Арно Ксена вывела за ворота его и свой составы. Командир появился наконец, но не от сферодатчика – с берега. Подходя своей изящно-четкой походкой, Арно со сдержанным извинением глянул ей в глаза, сказал:

– Астр улетает на Трассу. Насовсем. Спрашивал о тебе.

Встал за пульт своего состава: помедлил самую малость, прежде чем тронуть: ожидал, не спросит ли Ксена, что именно. Если бы спросила, он бы ответил, еще бы спросила – еще бы ответил.

Она не спросила. И без того непростые ее отношения с Арно осложнились после появления этого пришельца Аля. Ее более других взволновала новость, что этому человеку пересажена часть мозга Дана – ее Дана! Она наблюдала Аля в том его «интервью», потом заказывала ИРЦ воспроизведение записи, видела в сообщении ИРЦ Берна после преобразования его тела. Это был чужой, совсем не похожий на Дана человек. И в то же время – с самого начала было в нем что-то от Дана. Было, она чувствовала. Настолько было, что в том споре Ило и Астра с общепланетной трансляцией была целиком на стороне Ило и против Астра – она, астронавтка, ученица Астра!

Может быть, ей просто не хотелось смириться с тем, что Дан не существует – пусть как надежда, как вероятность?

Ясно, что Астр беседовал с Арно все о том же: о пришельце Але, проблема Дана – а если и о ней, то в той мере, в какой это относилось к делу. Не такой человек Ас, чтобы вызывать Арно из лирических побуждений, покалякать перед отлетом.

Ксена, трогая состав, спросила о другом:

– А где же твой шлем?

Арно только махнул рукой: «А!» – и прибавил скорость.

По строгим правилам техники безопасности ей, старшей в их испытательной группе, полагалось вернуть Арно за шлемом. Но это по правилам, по букве. На самом деле, конечно, он был старшим, был и остался для нее командиром. Не имело значения, что он осужден на несамостоятельность. Это очень много – командир в космосе; на Земле давно нет и невозможна та власть над людьми, которой располагал он. В обычных обстоятельствах он – товарищ; но в необычных, требующих напряжения воли и мгновенных решений, каждый член экспедиции становится будто его щупальцем, его исполнительным органом. Он мог одним словом послать любого из них на очевидную смерть – ее, Дана, всех; и каждый с Земли воспитал в себе готовность исполнить и такой приказ. Вот что значит командир в космосе – и разрушить это их отношение земные постановления не в силах.

Да и без того он много значил для нее: и как человек, возившийся с ней, опекавший лучше любой няньки, когда она в первый год после возвращения была больна душой, и как переживший многое вместе с ней. Слишком многое, чтобы не пытаться брать верх, ставить на своем, словом или жестом теснить его самолюбие.

Единственно, да и то больше для декорума, Ксена первая вывела на дорогу свой состав из ободранных ковшеобразных вагончиков, наполненных камнями, металлоломом, кусками бревен. Фокус «воспитания» в том и состоял, чтобы провезти это имущество по автодрому, не растеряв, на предельных скоростях.

Грунтовая дорога, мягкая после ночного дождя, вела мимо оврага к холму; за ним и начинался автодром. Им служил большой участок леса – хвойного, но с примесью березы, дубняка, эвкалипта; они повсеместно распространились на земле после Потепления.

Деревья – единственное, что на этом участке оставалось на месте; за все иное поручиться было нельзя. Всякий раз, подъезжая, они могли только гадать, какие сюрпризы приготовил сегодня им автомат-преобразователь. Он, действуя по закону случайных чисел сравнивал прежние препятствия и создавал новые: от бетонных надолбов и скал до хорошо замаскированных трясин. В этом был самый интерес. Арно и Ксена каждый раз будто проверяли себя убеждались, что космическое быстродействие и мгновенность ориентировки еще есть в них.

Слева от дороги над пологими горбами в ежике сосен волочилось оранжевое слабо греющее солнце.

Арно обошел Ксену перед первым подъемом, прибавил скорость Быстрая езда веселила душу. Моторы вагончиков запели звучней.