Лазарь Кармен - Маленький человечек

• Название: Маленький человечек
• Автор: Лазарь Кармен
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1977

В Одессе нет улицы Лазаря Кармена, популярного когда-то писателя, любимца одесских улиц, любимца местных «портосов»: портовых рабочих, бродяг, забияк. «Кармена прекрасно знала одесская улица», – пишет в воспоминаниях об «Одесских новостях» В. Львов-Рогачевский, – «некоторые номера газет с его фельетонами об одесских каменоломнях, о жизни портовых рабочих, о бывших людях, опустившихся на дно, читались нарасхват… Его все знали в Одессе, знали и любили». И… забыли?..

Он остался героем чужих мемуаров (своих написать не успел), остался частью своего времени, ставшего историческим прошлым, и там, в прошлом времени, остались его рассказы и их персонажи. Творчество Кармена персонажами переполнено. Он преисполнен такой любви к человекам, грубым и смешным, измордованным и мечтательно изнеженным, что старается перезнакомить читателей со всем остальным человечеством.

---

Лазарь Кармен Маленький человечек

Это маленький, совсем маленький человечек.

– Я ведь что?! Человечек без всякого образования, маленький!

Вот обычные слова этого человека.

И он старается это заметить вам на каждом шагу, так что вам становится даже неловко.

Впрочем, таковы уж все эти честные, скромные маленькие человечки, выполняющие подчас самые великие миссии.

Зовут его Василием Неоновичем Мамонтовым.

Честный, исполнительный, он был раньше простым рядовым, а потом определен начальством в фельдшерские ученики при лазарете.

Полуграмотный рядовой всею душой привязался к своему делу. Он успевал больше всех и тверже запоминал лекции доброго полкового доктора.

Медицина сделалась его кумиром.

Сознавая свое ничтожество, солдат чах, проводя бессонные ночи за латынью.

Через два года рядовой с успехом выдержал экзамен на младшего медицинского фельдшера.

Фельдшер продолжал работать с большим рвением и жаром.

Лазарет сделался для него тесным, так как двое или трое хронических больных, вечно находящихся в лазарете, не могли удовлетворить любознательного фельдшера, и он стал отлучаться в город.

Частые отлучки его обратили внимание доктора.

– Куда ты?! То вчера удрал, то сегодня! – спрашивал часто доктор.

Фельдшер краснел и заикался.

А куда он удирал – мы сейчас узнаем.

Он удирал в Массовский приют.

Здесь у него была своя небольшая комнатка со всеми необходимыми предметами: бинтами, марлей и проч., и к нему по очереди входили ночлежники.

Одному он обмоет рану и наложит повязку, другому загипсует руку, третьего, измерив у него температуру, отправит в больницу.

По окончании службы фельдшер был приглашен в Приморский приют, в порт.

Порт был тогда в страшном запущении. Санитарный надзор отсутствовал, отсутствовал и амбуланс, и смертность поэтому там была сильно заметна.

Много огорчений пришлось испытать «маленькому человечку».

При наличности самых ничтожных средств он устроил амбуланс, снабдил его необходимой мебелью, фельдшерским набором, небольшой аптечкой и, благословясь, начал.

Фельдшер не мог жаловаться. В первый год его посетило свыше пяти тысяч народу.

Он работал сильно, борясь то с одной, то с другой эпидемией, борясь с дикими нравами и скептицизмом порта. И труды его не пропали даром.

Амбуланс, обязанный ему своим возникновением, явился новым маяком, засиявшим в порту ярче и светлее прочих.

И этот маяк, светоч, зажег в беспроглядном порту он – «маленький необразованный человечек».

«Маленький человечек» очень популярен.

Стоит только пройтись по порту, и вы в этом убедитесь.

О нем не иначе говорят, как: «Наш фельдшер, дай ему бог здоровья!»

И всякий, как бы пьян он ни был, завидя его, спешит вытянуться в струнку.

– Здрравия желаем!

Восемь приютов в порту, и все находятся в ведении фельдшера.

В одиннадцать часов вечера, а иногда и в полночь, по окончании работ в амбулансе, вы его встретите пробирающимся по Таможенной площади в своем неизменном картузе и темном пальто, из-за ворота которого выглядывает холщовая, повязанная шнурком сорочка.

Торопливой походкой он переходит из одного приюта в другой.

Дикарь, надо вам знать, предубежден против всякого врачевания.

Пусть у него тиф, плеврит, все что угодно, пусть он изображает собой ходячую больницу – он и в ус не дует. Он не изменяет своего ужасного образа жизни, работает, пропивает заработанное и валяется в грязи у обжорки.

– Все равно, не нынче-завтра на мраморном столе буду! [1]

Фельдшер поэтому является добрым санитаром.

Полночь. Лампы в приютах прикручены. Все спят.

Фельдшер тихо пробирается меж коек по полуосвещенному приюту.

Он скользит как тень, подолгу останавливаясь над каждым спящим.

Один лежит, разметавшись, и бредит. Лицо у него красное. Фельдшер достает термометр, нагибается и измеряет температуру. Сорок градусов.

Фельдшер зовет сторожа и больного отправляет в больницу.

Фельдшер продолжает обход дальше.

Здесь, в углу, кто-то стонет, там мечется горячечный больной, раздирая на себе сорочку, а еще дальше кто-то истекает кровью. И он, этот честный санитар, подбирает всех без исключения.

Будучи предубежденным против медицины, дикарь особенно предубежден против больницы.

– А ну ее! – отмахивается он руками, когда заговорят о ней.

Больница, по его мнению, – тюрьма, застенок.

– Там и табаку негде достать, и водки!

И чего только они не делают, чтобы не угодить в больницу. Они прибегают к самым курьезным уловкам.

Фельдшера встречают постоянно в приюте невообразимым шумом.

– Фельдшер идет, фельдшер!

– Добрый вечер, ребята, кто болен – откройся!

– Все здоровы! – отвечают дикари хором.

– Чувствительно благодарим, вашими молитвами! – отзывается один шутник.

Но фельдшер не доверяет им и начинает обход.

– Эй, пс! Куда?! – останавливает он старающегося улизнуть ночлежника.

Тот заикается.

– Стой, брат!

Лицо у ночлежника так и пышет жаром.

Фельдшер расстегивает ему ворот и сует термометр под мышку.

– Да тебя, брат, в больницу отправить надо! У тебя жар!

– Не хочу! Вы уж лучше дайте мне каких-нибудь порошков или капель!

– Что ты! – урезонивает его фельдшер. – Какие капли! Ступай, там тебя вылечат.

– Да мне на работу завтра!

– Ты что же, – начинает сердиться фельдшер, – заразить всех людей хочешь!

– У меня и квитанции больничной-то нет! – продолжает изворачиваться дикарь.

– Дам записку, и пустят! Ну, будешь рассказывать! – выходит из себя наконец фельдшер. – Иван, возьми его!

И сопротивляющегося дикаря выпроваживают.

Бывают и такие анекдотичные случаи.

Приходит в амбуланс тряпичник.

– Дайте, – говорит он, – лекарства, только скорей – некогда.

А у самого – тиф.

Фельдшер пускается на хитрость.

– Обожди, брат, сейчас получишь! – И сам садится писать отношение в больницу.

Тот начинает ерзать. Догадался, видно.

– Господин фельдшер, мне бы на минуту на двор, – просит он.

– Ступай, только смотри приходи сейчас!

– Сейчас, господин фельдшер!

Проходит час-два. Дикаря нет. Фельдшера начинает мучить совесть.

– Упустил его! Теперь пойдет, ляжет и перезаразит всех.

И, напялив на себя пальтишко, он отправляется в поиски.

Он ищет беглеца по приютам, харчевням и каждого встречного опрашивает:

– Видали вы такого-то?

– Нет! – отвечают ему.

– Если увидите его, тащите ко мне!

Но напрасно! Точно провалился человек. А, глянь, через день-два в приюте сразу заболели еще трое тифом.

Совесть начинает мучить сильнее честного фельдшера. Он инстинктивно чувствует и догадывается, откуда исходит зараза.

– Надо во что бы то ни стало, – решает он, – изловить беглеца!

– Вы кого, господин фельдшер, ищете?! – подворачивается ему бойкий стрелок.

– Рыжего, Петрова!

– Да он на море ракушки ловит! Идемте!

Фельдшер идет с ним.

И что же?! Сидит себе этот самый Петров с повышенной температурой на набережной, свесил над водой свои босые ноги и чистит длинным крючком сваю. [2]

А возле него – шапка с ракушками.

– Наконец-то нашел тебя! Ах ты, разбойник! – восклицает фельдшер.

А тот как вскочит, как бросится вдоль мола к эстакаде.

– Держи его! – кричит фельдшер.

Рыжий летит, перепрыгивая через тюки, бочки с канифолью и ящики, вырываясь из дружеских объятий, простираемых ему по пути усатыми стражниками и гогочущими биндюжниками. Но под эстакадой его задерживают.

И берут раба божьего Петрова, усаживают его в дрожки и увозят в больницу.

Фельдшер после этого вздыхает свободнее…

Больше всего возни фельдшеру с повторными.

Вы имеете понятие о повторных?

Если вы поранили, например, палец, вы идете к врачу. Врач делает вам перевязку. Несколько перевязок, и вы застрахованы от гангрены.

В порту не то.

Является в амбуланс дикарь и стонет. У него на ноге – рана.

Фельдшер тщательно промывает ее, накладывает повязку и говорит:

– Приди завтра.

– Ладно!

Но дикарь целый месяц не кажет носа. Он наконец является.

– Как рана?

– Ой!…

Фельдшер обнажает ее и видит сильное нагноение. Ногу от нагноения даже вздуло.

Фельдшер опять промывает рану и накладывает повязку.

Дикарь уходит и к вечеру, выпив, вываляется в грязи. Повязка сползет и загрязнится. И так без конца.

Вот вам и повторный, вечно перевязывающийся и досаждающий фельдшеру!

И таких повторных в порту масса.

Обилие повторных можно объяснить частью нуждой, частью пьянством.

Впрочем, нужда – главный поставщик повторных.

Дикарь, как бы он ни был болен, работает. Да иначе и нельзя. Кто его кормить будет?

Приходит однажды к фельдшеру с раной на голове угольщик.