Ричард Кесслер - Транс

• Название: Транс
• Автор: Ричард Кесслер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Триллер
• Год: 1997
• ISBN: 5-218-00348-4

Житель Лос-Анджелеса Том Киган становится невольным свидетелем ограбления банка, но абсолютно ничего не помнит о случившемся. Судебный психиатр Пол Драммонд подвергает его допросу под гипнозом, и в состоянии транса Киган рассказывает о жутких видениях, преследующих его на протяжении двадцати лет. Ветеран Вьетнама, Киган не помнит ни о самой войне, ни о своем участии в ней. Серьезно подозревая, что кто-то умышленно вторгся в сознание его пациента и жестоко нарушил память, Драммонд решает провести более глубокое обследование. Высоким чинам ЦРУ грозит разоблачение, и они не остановятся ни перед чем, чтобы зловещая тайна умерла вместе с теми, кто узнал о ее существовании...

---

– Наша газета как раз этим и занимается, – сказал Джордж Сёрл. – Для того она и существует.

– Знаю. Но ваши ребята должны быть очень осторожны. Вам нужны подтверждения, доказательства, записи... Эти негодяи умеют прятать концы в воду – исчезают и свидетели, и записи. Они выше закона и делают все, что хотят.

Сёрл утвердительно кивал.

– Знаю, но поверьте, мы сделаем все, что в наших силах. На вашей пленке – несколько совершенно невероятных заявлений. Они касаются кандидата в президенты. Расскажите нам все подробно. Мы постараемся проверить факты, и, обещаю вам, если найдем способ, обязательно опубликуем признание.

Амброуз глубоко вздохнул, собираясь с силами.

– Наверное, вы захотите записать мой рассказ.

Сёрл подошел к книжной полке и вернулся на место с двумя магнитофонами "Сони".

– Если вы готовы...

Амброуз начал свой рассказ.

* * *

– Мое настоящее имя Вендел Карри. Именно под этим именем я служил в армии. Но с тех пор как ушел из армии, я живу по фальшивому удостоверению личности. Чуть позже я скажу почему. Родился я в Эшвилле, Северная Каролина, в тридцать пятом. Отец мой работал на железной дороге, мать – санитаркой в госпитале. Она хотела быть медсестрой, но у нее не было образования. Под влиянием матери я стал интересоваться физиологией человека, проблемами мозга, мечтал стать врачом или психологом – в те годы для негритянского парня это все равно что стать президентом. Мой отец пошел в армию в сорок третьем и был убит в Италии. Мне тогда было восемь лет, сестренке шесть, а братику четыре года. Мать очень хотела дать нам образование. Она приносила из госпиталя книги и давала нам гораздо больше, чем школа. Я специально так подробно рассказываю о себе, потому что эти данные очень легко проверить. Кроме того, это поможет вам поверить в то, что кажется совершенно невероятным.

– Нам интересны такие подробности, Венд ел, – сказал Гейдж. – Можно мне вас так называть? Это придает рассказу особую убедительность. Говорите как считаете нужным.

– У нас была счастливая семья. Маму перевели в армейский госпиталь, и там она познакомилась с одним военным врачом. Это был весьма образованный человек, он поддерживал ее страстное желание дать детям образование, покупал нам книги, даже платил за нас частным преподавателям. Я поступил в колледж в Уинстон-Салеме, много играл в футбол, получил стипендию в колледже в Рейли и стал химиком, а когда заканчивал колледж, заинтересовался проблемами биологической войны. В пятьдесят девятом поступил на службу в армию.

Карри сделал паузу, отпил кофе. Его крупные руки твердо держали чашку. Драммонд отметил про себя, что он начал привыкать к собеседникам, весь сконцентрировался на рассказе, решив, по-видимому, откровенно поведать о себе. Чувствовалось, как выплескиваются наружу тяготившие его думы, как постепенно очищается душа. Должно быть, Карри решил освободить свою психику от темных, долго хранившихся в его памяти секретов, от бремени тяжело давящего чувства вины.

– После общего курса, – продолжал Карри, – я прошел интенсивный курс по ведению химической, биологической и радиологической войны в Армейской химической школе в Эджвуде, штат Мэриленд.

Драммонд и Карен переглянулись.

– Вот там-то они и взялись за нас. Нам здорово промывали мозги: запугивали, рассказывая, что с нами может сделать противник; анализировали возможности и намерения потенциальных врагов. Все, о чем я говорю, необходимо рассматривать в контексте событий того времени. Страна была буквально парализована страхом перед коммунизмом. Шла "холодная война". В пятьдесят девятом году мы направили во Вьетнам военных советников. В начале шестидесятых к ним присоединились военные советники из Консультативных групп по оказанию американской военной помощи. Я хочу подчеркнуть, что уже тогда началось наше проникновение во Вьетнам, хотя войска мы послали только в шестьдесят втором. И поверьте мне, мерзавцы из военной разведки были там задолго до всех этих событий – практически с момента окончания Второй мировой войны. Ну так вот, мы, значит, обучались в Эджвуде. – Карри замолчал и нахмурился, словно подыскивал нужные слова. – Я понимаю, это подкрадывается незаметно: равнодушие к человеческим бедам, к человеческой жизни вообще. Ты солдат, профессионал. Принимаешь присягу, обязуешься поддерживать такие-то действия и противостоять таким-то действиям, защищать страну от врагов. Учишься беспрекословно выполнять приказы. Границы морали постепенно стираются, а затем... и окончательно исчезают.

Карри обвел взглядом присутствующих.

– Короче, во имя национальной безопасности я стал участником таких дел, которых сейчас я глубоко стыжусь. При этом я имею в виду не то, что мы делали с врагами – настоящими или мнимыми, – я говорю об американцах, наших солдатах, наших парнях.

Хотите верьте, хотите нет, но в нашей стране заправляют военные в союзе с многонациональными корпорациями. Всего две или три дюжины парней держат всю Америку вот здесь. (Он сжал кулак.) Всем заправляет Пентагон, А с пятидесятых до семидесятых Пентагон занимался главным образом контролем за психикой.

Специально распространялись слухи о том, что коммунисты промывают мозги военным и политическим заключенным. Считалось, что коммунисты намного опередили нас по контролю за психикой, и, перепугавшись, Пентагон начал массированное контрнаступление, занявшись исследованиями в области наркотиков, гипноза, ультразвука, радиоэлектронного воздействия на психику человека. Никто до сих пор не знает и никогда не узнает, сколько денег налогоплательщиков ушло на выполнение этой программы, – тут и субсидии на проведение экспериментов в военных госпиталях, и в психиатрических больницах, университетах, военных и гражданских учреждениях. Если когда-либо и существовали данные об этих расходах, то, смею вас уверить, они сейчас уничтожены. Но по теперешним ценам это, по-видимому, миллиарды.

– И вы тоже были одержимы этой идеей, когда прибыли в Эджвуд? – спросил Драммонд.

Карри криво усмехнулся.

– Дело в том, что в такой ситуации вам сразу же начинает казаться, что по всему периметру окопались коммунисты, вооруженные шприцами и аппаратами с ультразвуковым излучением, несущим смерть. Вам все время талдычут о грозящей опасности, в конце концов ваши мозги закипают. Нелепость всей ситуации состояла в том, что уже тогда мы были намного впереди коммунистов в вопросах контроля психики, и в Эджвуде это испытали на себе. Через пару недель нам мерещились коммунисты под каждой кроватью, за каждым кустом и даже среди нас. Без сомнения, нам калечили психику. Вот тогда-то моральные ориентиры и начали размываться. Любой эксперимент, любое испытание, любой метод лечения во имя интересов национальной безопасности находил оправдание. Даже человеческая жизнь, жизнь простого американца считалась справедливой платой за это.

– А вам лично приходилось быть свидетелем подобных экспериментов над невинными людьми? – спросил Джордж Сёрл.

– В Эджвуде – нет. Там мы занимались только спецподготовкой. Если парень как-то не так реагировал на наркотик, или выходил из состояния гипноза, или странно вел себя после ультразвуковой обработки, он просто исчезал. Но позже, во время службы, и в нашей стране, и за границей, я видел немало смертей.

– И вы тоже были причиной чьей-либо смерти?

Карри утвердительно кивнул.

– Разумеется. Я же был солдатом и выполнял приказы.

– Вендел, не могли бы вы конкретно назвать некоторые эксперименты, которые проводились в Эджвуде? – обратился к Карри Драммонд.

– Парни из лаборатории постоянно привозили новые наркотики. Думаю, что за несколько лет я принял участие в апробации более двухсот видов. В шестидесятых годах получила большое развитие психофармакология. Мы использовали наркотики, чтобы изменять скорость реакций, подавлять психику, менять поведенческие характеристики человека, очень избирательно воздействовать на различные участки нервной системы, контролирующие, например, агрессивность, внушаемость, память и так далее. Исследовали мы и влияние препаратов в сочетании с различными методами гипноза – устным внушением, записанным на пленку... Прибегали к постгипнотической суггестии, многоуровневой активации.

– Интересно, а с какой целью? – спросил Драммонд.

Карри пожал плечами.

– Это все использовалось при подготовке убийц, шпионов... Если, предположим, требовалось передать какую-либо секретную информацию, мы могли с помощью гипноза запрограммировать парня, увеличить объем его памяти настолько, что он мог запомнить целую книгу шифров, затем стереть его память, – мы как бы запечатывали секретную информацию при помощи постгипнотического кодового слова. Если парень попадал в плен, он даже под пыткой не смог бы ничего вспомнить. Даже если бы противник воспользовался гипнозом – все это ничего бы не дало, потому что информация была скрыта за несколькими слоями гипнотических команд. Включить его память могли бы только специальные кодовые слова, а чтобы найти их, противнику потребовались бы годы.