Виктор Кувшинов - ПИРАМИДЫ АСТРАЛА

• Название: ПИРАМИДЫ АСТРАЛА
• Автор: Виктор Кувшинов
• Жанр: Фэнтези

Много ли мы знаем о мире, в котором живем? Есть только одно правило: чем больше мы узнаем, тем больше неизвестного окружает нас… - - Попав в астрал при жизни, молодые, бесшабашные и ни во что не верящие исследователи нарушили основное правило игры под названием Мироздание. Мир замер на грани логического коллапса, а ребятам предстоит пройти через боль и испытания, чтобы понять, насколько они были слепы в жизни, не замечая очевидных вещей вокруг. И подчас единственным средством на выживание остается лишь любовь, юмор и несерьезное отношение ко всему…

---

И еще некоторое время подумав, добавила:

- Мы теперь знаем, как "туда" попасть, надо только поскорей Женино лекарство на себе опробовать…

ГЛАВА 5. ОТДЕЛЕНИЕ СОЗНАНИЯ

Мы все сидели перед Машей в Славкиной экспериментальной комнате и обсуждали план эксперимента. Маша - женского рода и среднего возраста шимпанзе, вовсю заигрывала со Славкой. Он предлагал ей банан, а она изображала сытую дамочку и кроила ему рожицы. Прошло два месяца с памятного разговора на даче. Мы проделали большую работу, идейным локомотивом которой была Таша. Она действительно "не слезала" с моего загривка, понукая меня держать бешеный темп исследований.

Первое, чем я занялся - это "испортил" порошок Ксилонейросказина-В, списал его и попросил с извинениями новую партию у производителя. Потом проверил минимальную эффективную концентрацию для собак. Это пришлось делать вечерами. Мне удалось очень удачно услать Витька на стажировку в Москву. В этом сильно помог Славка. Он через друзей вышел на институт Биохимии и молекулярной биологии, и устроил Витьку на стажерство, а я выбил у шефа командировочные. Так что, вечера я себе "освободил". К тому же, после выяснения минимальной дозы, собаки "засыпали" в среднем на час, пока я не начинал тыкать в них какой-нибудь иголкой для взятия пробы крови.

Здесь обнаружилась одна странность. Если собаку было не беспокоить, то она "просыпалась" в произвольные сроки после того, как уровень лекарства в крови падал ниже действующей концентрации. Причем, чем чаще собаку усыпляли, тем дольше она могла быть в отключке. Один раз Дружок "провалялся больше трех часов, пока это мне не надоело, и я начал трясти и покалывать его иголкой. Только после этого, он соизволил "проснуться" и, как ни в чем ни бывало, броситься ко мне со слюнявыми приветствиями.

Славка предложил использовать антагонисты лекарства для быстрого вывода собаки из "сна". Из десятка препаратов один, действительно эффективно прерывал "сон", но тоже, только после растряски "уснувшего" хвостатого пациента.

Так же мне удалось выяснить оптимальные параметры электромагнитного излучения. Эффекта не наступало, если частота импульсов возрастала более пяти герц. А вот нижнего предела частоты я не нашел: прибор выдавал минимально только один герц синусоидального импульса. Ну да и ладно, я выдал все параметры по частоте и напряжению поля Федьке и он за пару недель сварганил маленький приборчик с шестью электродами.

Время воздействия электромагнитного поля роли почти не играло. После возрастания концентрации препарата до уровня действующей дозы, было достаточно подержать мозг несколько минут в поле, пока тот не "успокоиться". Потом мозг сам оставался в таком стабильном состоянии, пока собака не просыпалась. Долгое наблюдение за собаками, больше других подвергавшихся "процедуре" не выявило никакой патологии. Животные были даже веселее и жизнерадостнее, чем обычно.

Таша каждый день звонила и расспрашивала о мельчайших подробностях. Где-то через месяц, у Славки было все готово к опытам на обезьянах. Мы решили попробовать препарат сначала на резусах в параллельных экспериментах: я, вводя его внутримышечно, а он - орально. Таким образом, мы уменьшали объем экспериментов, проводимый в одном месте, и снижали интерес к нам окружающих сотрудников и начальства.

Макаки прошли все испытания успешно, подтвердив ранее полученные данные на собаках. Таша металась от Славки ко мне, от меня к Федору и обратно, координируя наши действия. Девчонки из нашей лаборатории уже начали "ревновать" меня к Таше. Так, что мне пришлось выдумывать всякую научную небывальщину, чтобы объяснить Ташино горячее внимание ко мне. Получалось все-таки неубедительно, и я вздохнул свободнее только тогда, когда эксперименты переместились в основном к Славке. Правда, теперь уже мне приходилось пропадать у него, но это было легко объяснить консультациями по совместной работе. У Славки были гораздо лучшие возможности по тестированию общих физиологических показаний. Все анализы деятельности органов макак: сердца, печени, почек и так далее были в норме.

И вот, мы собрались перед первым испытанием на шимпанзе. Добиться этого Славке было нелегко. Они вместе с Ташей плели руководству всякую лабуду про нежную психику шимпанзе, и как важно ее изучать, и как важны для их экспериментов данные по сердитым или довольным жизнью высшим приматам. В результате всех этих ухищрений перед нами сидела Маша, выданная нам на неделю, с условием, что она будет использоваться только для дружеских бесед. Обезьяна приветливо вытягивала губы, чесала грудь и уже лезла обниматься со Славкой, одновременно пытаясь оторвать пуговицы на его халате. Федька, не выдержав этой умильной сцены, заржал:

- Ташка! Смотри, у тебя жениха уводят! Еще немного и они сольются в страстном поцелуе!

Но Машина душа была намного шире. Она сразу переключилась на Ташу, как только та подошла. Ташка смеялась, пытаясь мягко отделаться от ласк расшалившейся обезьяны:

- Так! Если что-то не предпринять, мы сейчас все пройдем проверку на наличие блох и способностей к обниманию. После этого нас придется сдавать в химчистку!

- А волосы сбрить налысо! - поддакнул я.- Так! Быстренько начинаем! Слава, давай ей "конфетку"!

Под конфеткой я подразумевал кусок сахара, с нанесенной на него минимальной дозой Ксилонейросказина и сдобренной каплей лимонной кислоты для вкуса. Маша с удовольствием приняла "угощение" и стала выклянчивать еще. Пришлось ей выдать еще кусочек сахара, а потом показывать, что вся вкуснятина кончилась. При этом, все Славкины карманы подверглись тщательному досмотру.

- Ждем еще пятнадцать минут, и начинаем! - выговаривал я, не зная почему, взяв на себя роль руководителя всей операции.

Маша продолжала играть каким-то тряпьем, попавшим ей в руки.

- Федь, включи прибор, когда я одену ей "шапочку" с электродами на голову. Слава! Ты даешь ей какую-нибудь яркую тряпку по моему сигналу, чтобы она отвлеклась на новую игрушку. Таша, ты все время поглаживай ее по голове, чтобы она не заметила, когда я ей одену "шапочку". Нам надо удерживать шапочку несколько минут, пока она не подействует. Если Маша решит ее снять, то нам ее не удержать - это уж точно.

Время вышло, и мы начали. Таша все время поглаживала обезьяну по голове. Я грел в руках металлические электроды "шапочки". Славка, как заправский факир, достал откуда-то яркую тряпку и стал ее якобы рассматривать. Маша, естественно, такого снести не смогла и вырвала тряпку из Славкиных рук. Я в это время быстро и незаметно водрузил "шапочку" на Машину голову и кивнул Федьке. Он включил приборчик - генератор импульсов, и мы стали ждать… Две минуты Маша с пристрастием изучала новую тряпку. Потом она заозиралась по сторонам и потянула руку к голове. Таша перехватила ее и стала играть, почесывая ладонь обезьяны, а Маша попыталась поймать руку Таши, но не преуспела в этом, так как вдруг закрыла глаза и повалилась на кушетку. Подержав "шапочку" еще минуту, на всякий случай, я снял ее и скомандовал:

- Федя, выключай! А мы, - я посмотрел на Ташу со Славой. - Подключаем всю телеметрию!

Мы быстренько подключили ЭЭГ и ЕКГ приборы к Маше. Я взял пробу крови на анализ всех наивозможных параметров. Приборы чертили свои линии, но если кардиограмма была, в общем-то, нормальной, то энцефалограмма была на нуле.

- Слава, добавь чувствительности - раз эдак в тысячу!

- Есть! А когда антидот вводить будем? - спросил Слава. Антидотом мы прозвали лекарство - антагонист, снижающее уровень Ксилонейросказина в крови.

- Еще пять минут ждем и вводим, - ответил я.

- Кажется, все идет нормально? - напряженно спросила Таша. Можно было только представить, что ждало их со Славкой, если обезьянка не будет возвращена в полном порядке назад в виварий.

- Узнаем, если она проснется, - не очень оптимистично ответил я и стал вводить в вену антагонист. - Ждем еще пятнадцать минут, и я беру пробу крови.

Время растянулось липкой тишиной ожидания. Никто не хотел говорить. Все только смотрели на часы и графики выводимые компьютером.

- Все! - я взял из канюли пробу крови и подождал еще немного. Обезьяна мирно лежала, не проявляя признаков жизни. Я предупредил всех - Внимание! Бужу! - и выдернул канюлю из вены.

Этого болевого сигнала оказалось достаточно для того, чтобы графики на ЭЭГ ожили. Славка уже подскочил к прибору, чтобы уменьшить чувствительность. Я быстренько перетянул место взятия пробы, чтобы не оставить на нашей подопечной явных следов - слава богу, ручка нашей милой волосатой дамы позволяла это сделать. Маша, в это время, совсем пришла в себя и полезла обниматься к дежурившей у ее ложа Таше, высказывая той все признаки большой и теплой обезьяньей любви. Ташка была счастлива:

- Ура! Все работает! Когда на себе попробуем!

- Погоди пока! - смеялся Славка. - Еще пару раз на Маше надо попробовать.