Джеймс Эллрой - Город греха

• Название: Город греха
• Автор: Джеймс Эллрой
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-9709-0189-Х

Лос-Анджелес, 1950 год. Время красной угрозы коммунизма и кровавых серийных убийств. Время охоты на ведьм в Голливуде: большое жюри расследует подрывную деятельность леваков. Время, когда каждый ловит свой шанс. Помощник шерифа Дэнни Апшо — шанс раскрыть чудовищные преступления и удовлетворить собственное болезненное любопытство. Следователь прокуратуры Мал Консидайн — шанс сделать карьеру и стать опекуном своего приемного сына, которого он спас от ужасов послевоенной Европы. Авантюрист Базз Микс — шанс разбогатеть на борьбе с коммунизмом. Но билет в Город Греха можно купить только в один конец…

---

Тук, тук, тук, тук.

— Что с ним стало?

— Не знаю, — ответил Дуарте. — Я его не видал со времени Комитета защиты, и, думаю, никто больше его не видел. Рейнольде о нем не говорит. Это странно. Ни Чаз, ни Клэр, ни Рейнольде уже много лет о нем не говорили.

— А что Бенавидес и Лопес? Где они сейчас?

— На площадке, снимаются в какой-нибудь ковбойской хреновине. Ты думаешь, брат Рейнольдса имеет какое-то отношение к Оджи?

Дэнни лихорадочно думал. Брат Рейнольдса Лофтиса был грабитель с обожженным лицом, сообщник Марти Гойнза, вполне вероятно, он совершал грабежи на Банкер-Хилл и он же украл росомаху. Последняя кража на Банкер-Хилл совершена 1 августа 1942 года; на следующий день в Сонной Лагуне всего милях в трех от Банкер-Хилла убит Хосе Диас. Брат Рейнольдса утверждал, что видел, как «большой белый человек» убивал Хосе Диаса.

Тук, тук, тук. Мысли — скок, скок, скок.

Дадли Смит — большой белый с врожденной жестокостью. Он вошел в команду подготовки большого жюри, стремясь остановить инкриминирующие его свидетельские показания по Сонной Лагуне, надеясь добраться до свидетелей и документов того дела, ликвидировать их и выйти сухим из воды. Звонок Харт-шорна Майку Брюнингу относительно палки зутера его напугал; они с Брюнингом или один из них подъехали из уилтширского участка поговорить с ним; Хартшорн стал опасен. Обдумав это заранее или воспользовавшись моментом, они вдвоем или кто-то один убили Хартшорна, инсценировав самоубийство. Тук, тук, тук — звучало все громче и громче, но дверь все еще оставалась закрытой, а за ней ответ на вопрос: как убийство Смитом Хосе Диаса и его стремление уничтожить вероятные свидетельства этого, а также убийство им Хартшорна, как все это связано со зверским убийством Гойнза-Уилтси-Линденора— Дуарте ? И почему Смит убил Диаса ?

Дэнни оглянулся на дверь павильона, за которой скрывались картинки Дикого Запада, заболоченные дебри и густой лес.

— Vaya con Dios, — сказал Дэнни оставшемуся сидеть Дуарте и поехал домой читать дело большого жюри, думая, что только теперь он стал в глазах Маслика и Воллмера настоящим детективом.

Он влетел в подъезд своего дома словно на крыльях, нажал кнопку лифта и услышал за спиной шаги. Обернулся и увидел двух рослых мужчин, наставивших на него свои пушки. Он потянулся за своим револьвером, но первым его ударил в голову кулачище с тяжелым кастетом.

Очнулся он прикованным наручниками к стулу. В голове туман, запястья онемели, рот заполнял распухший язык. Глаза распознали комнату для допросов, смутные очертания трех человек, сидящих за столом, в центре которого лежал большой черный револьвер. Услышал голос:

— Табельным оружием вашего ведомства служит револьвер калибра 38. Почему, Апшо, у вас револьвер 45-го калибра?

Дэнни замигал глазами и закашлялся, сплюнув кровавый сгусток, снова моргнул и узнал голос говорившего: это был Тад Грин, начальник сыскной службы управления полиции. Дэнни удалось сфокусировать взгляд на двоих полицейских, сидевших по бокам Грина; таких здоровенных копов в гражданском платье он еще не видывал.

— Я задал вам вопрос, помшерифа.

Дэнни старался вспомнить, когда он выпивал в последний раз, выходило, что это было днем в Чай-натауне, и сообразил, что вряд ли он допился до чертиков, и все происходящее не привиделось ему в алкогольном бреду. Откашлялся и сказал:

— Продал его, когда стал детективом. Грин закурил сигарету:

— Это должностное преступление. Вы что, считаете, что вам закон не писан?

— Не считаю.

— Ваша подружка Карен Хилтшер думает иначе. Она говорит, что, став детективом, вы ловко ее использовали, одаривая своим вниманием. Она рассказала сержанту Найлзу, что вы проникли в дом 2307 по Тамаринд-стрит и знали, что две жертвы были незадолго до этого убиты именно там. Она сказала сержанту Найлзу, что ваш рассказ о встрече с девушкой у пончиковой на углу Франклин— и Вестерн-стрит — ложь, что она по телефону сообщила вам информацию о радиопереговорах городской полиции. Найлз собирался составить об этом рапорт, помшерифа. Вам было известно об этом?

В голове Дэнни гудело. Он сглотнул кровь. Узнал в сидевшем слева от Грина того, кто его нокаутировал:

— Да. Я об этом знал.

— Кому вы продали свой револьвер.

— Какому-то парню в баре.

— Это наказуемый проступок, помшерифа. Преступление. Получается, что вам безразлично, соблюдаются законы или нет, так?

— Нет, нет. Не безразлично! Я — полицейский! Да в чем дело, черт возьми?

Заговорил ударивший его коп:

— Видели, как ты беседовал с известным сводником педов Феликсом Гордином. Ты что, у него на довольствии?

— Нет!

— Значит, на довольствии у Микки Коэна? — Нет!

— Вам дали в подчинение убойную группу, — вступил в разговор Грин. — Это было поощрением за вашу работу для большого жюри. Сержант Найлз и сержант Брюнинг считают очень странным, что вас, молодого полицейского, так занимают случаи поножовщины среди гомосексуалистов. Чем вызван этот интерес?

— Да что за черт! Я был на Тамаринд-стрит! Какого черта вам от меня нужно?

Вступил в разговор третий коп — качок:

— Почему ты подрался с Найлзом?

— Он дезорганизовал мне работу с Тамаринд-стрит, грозил донести на меня.

— Так это тебя взбесило?

— Да.

— Чтобы так драться?

— Да!

— Мы слышали иную версию, помшерифа, — сказал Грин. — Мы слышали, что Найлз обозвал вас педерастом.

Дэнни замер, вспомнил все это, и внутри у него все похолодело. Подумал, рассказать о Дадли, но тут же отмел эту мысль — ему ни за что не поверят. И все же:

— Если Найлз так сказал, я этого не слышал.

— А тебя это задело, сынок? — рассмеялся «кастет» .

— Да пошел ты!

Качок хлестнул его по щеке. Дэнни плюнул ему в лицо.

— Не сметь! — закричал Грин.

«Кастет» вскочил, обхватил качка руками и усадил на место. Грин от окурка прикурил новую сигарету. Дэнни выкрикнул:

— Да скажите, наконец, что все это значит? Грин махнул полицейским, чтобы те отошли вглубь комнаты, затянулся сигаретой и загасил ее:

— Где вы были позапрошлой ночью между 2:00 и 7:00?

— Дома в постели. Спал.

— Один, помшерифа? — Да.

— Помшерифа, в это самое время в сержанта Найлза стреляли, он был убит, а его труп был закопан на Голливудских холмах. Вам это известно?

— Нет!

— Кто это сделал?

— Кто угодно, Джек Драгна! Или Микки Коэн! Найлз ведь был мерзавцем, работал и на наших и на ваших!

«Кастет» шагнул вперед, качок стал удерживать его, при этом бормотал:

— Плевать посмел в меня, козел, любитель педов. Джин Найлз был мне другом, мы с ним вместе еще в армии служили, ты, жополиз у гомов.

Дэнни уперся ногами в пол и толкнул свой стул к стене:

— Джин Найлз был дикарь, продажный сукин сын.

Качок подскочил к Дэнни, протянул лапы к его горлу. Дверь в комнату распахнулась, и вбежал Мал Консидайн. Грин что-то кричал, но его не было слышно. Дэнни подтянул колени к груди и вместе со стулом опрокинулся вперед. Ручищи качка прорезали воздух. Мал налетел на него, размахивая кулаками, стал его молотить. «Кастет» сгреб Мала и вытолкал из камеры в коридор. Оттуда эхом донеслось: «Дэнни!» Грин встал между стулом и озверевшим громилой, повторяя:

— Нельзя, Гарри, нельзя, — будто отчитывал непослушного чудовищных размеров пса.

Дании, лежа лицом на полу среди окурков, услышал:

— Заприте Консидайна в камеру!

Дэнни вместе со стулом подняли в вертикальное положение. «Кастет» подошел сзади и снял с него наручники. Грин взял со стола его револьвер. Дэнни поднялся, его качало. Грин протянул ему револьвер:

— Я не знаю, ваших это рук дело или нет, но выяснить это можно. Завтра в полдень вам следует явиться в городской совет в комнату 1003. Вам сделают инъекцию пентотала натрия, вы пройдете проверку на детекторе лжи и ответите на широкий круг вопросов относительно вашей работы по убойному делу, об отношениях с Феликсом Гордином и Джином Найлзом. Спокойной ночи, помшерифа.

Пошатываясь, Дэнни добрел до лифта, спустился вниз и вышел на улицу; ноги понемногу становились послушнее. Он пересек газон и направился к стоянке такси на Темпл-стрит, как его остановил тихий голос:

— Сынок!

Дэнни замер. Из тени вышел Дадли Смит:

— Чудесная ночка, верно?

Светская беседа с убийцей. Дэнни сказал:

— Ты убил Хосе Диаса. Вы с Брюнингом убили Чарлза Хартшорна. И я это докажу.

Дадли Смит улыбнулся:

— Насчет твоих умственных способностей, сынок, у меня не было сомнений. Вот в храбрости твоей я уверен не был. Но насчет ума не сомневался никогда. Но должен признать, я недооценил твою настойчивость. Я ведь всего лишь человек.

— А по-моему, нет.

— Человек, как все смертные — кожа и кости, эрос и тлен. Все как у тебя, сынок. Не стоило искать ответы в сточных канавах, глядишь, все могло бы повернуться по-другому.

— Тебе — конец.

— Нет, сынок, конец тебе. Я разговаривал с моим старым другом Феликсом Гордином, и он ярко обрисовал мне твою натуру. Знаешь, у него зоркость не чета моей, и видит в человеке слабость, как никто другой. Он все о тебе знает, а когда ты завтра пройдешь проверку на детекторе лжи, об этом узнают все.