Фрэнк Йерби - Гибель «Русалки»

• Название: Гибель «Русалки»
• Автор: Фрэнк Йерби
• Издательство: Терра-Азбука
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0248-9

Сэм и Джейк: дети служанки из таверны и вора, кончившего жизнь на виселице, в 1780 году попадают в Америку и выдают себя за сыновей английского лорда – сэра Персиваля Фолкса… Невероятные приключения их потомков, аристократов с плебейской кровью, и описывает Фрэнк Йерби в своем увлекательном романе.

---

– Я все устрою, – сказал Гай. – Давай зови всех наверх, боцман.

Команда уже знала, какая новая напасть их постигла, – это Гай увидел сразу по мрачным, насупленным лицам матросов. Но в двадцать четыре года Гай Фолкс уже знал, как нужно говорить с людьми.

– Мы попали в беду, – сказал он. – Я не буду пытаться скрыть от вас, насколько плохи дела. На судне оспа, а в море нет ничего хуже этого. Чтобы справиться с ней, придется как следует потрудиться. И первое, что надо сделать, – выбросить за борт трех мертвых ниггеров, что лежат там внизу…

Угрюмый ропот был ответом на его слова.

– Я знаю, – спокойно продолжал Гай, – что это не очень приятное занятие. Поэтому я никому не приказываю. Мы с боцманом спустимся вниз и вытащим первого мертвеца. Но вы должны согласиться, что три трупа – слишком много для желудка одного человека. Вот почему я приглашаю добровольцев из числа тех, кому делали прививку против оспы, или тех, кто перенес болезнь и выздоровел…

Матросы молчали.

– Ну что ж, боцман, – весело сказал Гай, – придется нам начинать, больше мужчин на судне нет…

Это подействовало: из толпы вышли трое.

– Выдайте этим людям двойную порцию рома, мистер Талли, – сказал Гай, – и повысьте им жалованье.

Матросы зашумели и все разом шагнули вперед.

– Мне нужны еще только трое, – сказал Гай. – Ты, Хименес, ты, Стокатетти, и ты, Джонсон. Я беру этих людей, – объяснил он, – потому что они рябые, а значит, невосприимчивы к болезни. Все прочие отправляйтесь на осмотр к судовому врачу. Те, кому сделана прививка, будут в дальнейшем иметь дело с ниггерами. Остальным придется держаться подальше как от чернокожих, так и от тех, кто с ними общается. Речь идет и о женщинах тоже. Не думаю, что кусок черного мяса стоит человеческой жизни, как вы считаете?

– Верно, капитан! – взревели матросы.

– Выдайте порцию рома всем, – распорядился Гай. – Добровольцы, за мной!

Через полчаса Гай, Мартин и шесть добровольцев спустились вниз. На их лицах были повязки, пропитанные уксусом, на руках – густо намазанные дегтем перчатки. Двоим пришлось удерживать сошедших с ума негров, пока освобождали от цепей останки тех, к кому они были прикованы. Это было ужасное, отвратительное занятие… После того как трупы были выброшены в море, а за ними и перчатки, восемь мужчин перегнулись через планшир, дав волю мучительным спазмам, пока вместе с тошнотой не исторгли из себя владевшие ими ужас и отвращение.

От их рук, волос, одежды исходило жуткое зловоние. Как только к Гаю вернулся дар речи, он приказал всем раздеться. Когда это было сделано и одежда выброшена за борт, Пако принес горячую воду, едкое мыло, щетки, и они принялись безжалостно тереть друг друга, пока их кожа не стала красной как кровь.

После того как они переоделись во все новое, Гай выслушал сообщение судового врача. Из тех, кто не переболел оспой раньше и не имел прививки, заболели еще двое. Гай приказал женщинам покинуть каюту и послал несколько человек отдраить ее стены, потолок и пол горячей водой, щелоком и продезинфицировать. Каюта превратилась в корабельный лазарет.

Поминая про себя добрым словом старого моряка, который когда-то давно посоветовал ему сделать прививку, Гай распорядился выгнать на палубу негров. Это сделали те, кто не был восприимчив к заразе. Оказалось, что кроме тех восьми, о которых сообщил боцман, были больны еще тридцать человек.

Следующие пятнадцать дней полностью выпали из памяти Гая. Заболели еще тринадцать членов команды, кому в свое время не привили оспенную вакцину. Трое из них выжили. Но и двое матросов, на руках которых были отметины прививки, тоже заболели и умерли. Что же касается негров, то творящееся с ними было настоящим кошмаром.

Уже на второй день эпидемии лазарет оказался переполненным. Гай с трудом сдерживал внизу еще не заболевших рабов, но смертность не уменьшалась: каждый день по утрам и вечерам сбрасывали в море трупы.

Рабы и матросы (и тем и другим давали вдоволь рому, чтобы они могли вынести чудовищное зловоние) вытаскивали наверх разлагающиеся останки тех, что еще недавно были живыми людьми, и выбрасывали их в залитое солнцем, ласковое море.

На десятый день впередсмотрящий крикнул, что видит парус. Корабль быстро нагонял их: у Гая просто не осталось людей, которых можно было бы послать на такелаж, чтобы увеличить парусность. К полудню он уже мог разглядеть английский крейсер с убранным бегучим такелажем, готовый к бою.

Он глянул вниз на палубу, по которой ползали, не в силах стоять на ногах, черные обнаженные люди, услышал их гортанные стоны, увидел скользкие дорожки из крови и гноя, которые они оставляли за собой, и влажные пятна, еще оставшиеся на палубе от тел, только что выброшенных за борт. Зловоние клубилось вокруг его головы тошнотворным облаком, выжигало ноздри, проникало в глубь легких. Он стоял худой как скелет, обтянутый серой от усталости и недоедания кожей, глаза его запали. Провианта было в достатке, но Гай с трудом заставлял себя есть.

«Пусть они приблизятся, – думал он, охваченный усталостью, поглотившей все его существо без остатка, – пусть… У меня нет больше сил. Я не могу… не могу…»

И тогда он услышал свист снаряда, пролетевшего над баком «Марты Джин».

– Мистер Талли, – прошептал он. – Сдавайтесь и ложитесь в дрейф…

Он стоял, глядя, как шлюпки, набитые моряками Королевского флота, медленно ползут к ним по залитому солнцем морю. Помощник приказал спустить веревочные трапы, и трое англичан вскарабкались на борт. Первым добрался до палубы краснолицый лейтенант. Ему хватило только одного взгляда, чтобы броситься обратно с криком:

– Стойте! Назад! Во имя Господа Бога, прочь отсюда! Этот барк – очаг заразы!

Над планширом показались головы еще двоих, карабкавшихся следом. Один из них тут же разжал руки и нырнул прямо в море как был – в мундире, башмаках и с карабином. Второй пустился наутек вниз по трапу, как испуганная обезьяна. Остался только лейтенант; который застыл, разглядывая палубу «Марты Джин».

– Господи Боже! – прошептал он.

Затем перелез через леер и последовал за остальными. Гай видел, как они отчаянно гребли назад к крейсеру…

А потом было еще пять страшных дней. И вот все кончилось. Люди больше не заболевали, те, у кого болезнь протекала в легкой форме, начали выздоравливать. Гай приказал отдраить весь корабль от носа до кормы. Теперь это было нетрудно сделать: невольничья палуба стала гораздо просторнее. Из команды, первоначально насчитывавшей пятьдесят матросов, в живых осталось тридцать восемь, из восьмисот вайдахов выжило двести девяносто два серых ходячих скелета.

Он распорядился, чтобы их не заковывали в кандалы. На судне образовался излишек провианта и воды – рационы умерших, поэтому он разрешил неграм пить вволю, вместо того чтобы мучить их обычными двумя порциями в день. Матросы теперь уже почти не пускали в ход плеть, а на мелкие нарушения просто не обращали внимания. За те три недели, которые понадобились еще, чтобы добраться до Кубы, негры воспрянули и физически, и духовно, как, впрочем, и команда. Гай приказал выдавать матросам по две порции рома и закрывал глаза на забавы с немногими оставшимися в живых женщинами. За девять дней он полностью избавил «Марту Джин» от запаха смерти. И, когда корабль бросил якорь в Регле, это было самое чистое невольничье судно в истории работорговли.

Глава 14

Гай Фолкс сидел с доном Рафаэлем Гонзалесом в прохладном патио его виллы, расположенной на одном из холмов в окрестностях Гаваны. Здесь дон Рафаэль обходился без тщательно продуманного камуфляжа, составными частями которого были мятый тропический костюм и педантичные манеры портового переводчика. Он был великолепен в белой шелковой рубашке, парижских туфлях – во всем самом красивом, что только можно было купить за деньги. Вилла ни в чем не уступала дворцу, не менее пяти рабов убирали посуду со стола после обеда и подавали ликер, кофе и сигары.

– Ну что, Гай, – промолвил дон Рафаэль, – как ты себя чувствуешь в роли героя дня?

– А я себя им не чувствую, – неторопливо ответил Гай. – Сплю я от этого не лучше, да и нос мой никак не может избавиться от запаха мертвых и разложившихся тел. И вообще, все эти разговоры о геройстве – сущая чушь. Большую часть времени я был полумертвый от страха. Просто делал, что должен был делать, как и любой другой на моем месте…

– Чего многие не сделали бы или не смогли бы сделать, – поправил его дон Рафаэль улыбаясь. – Компания чрезвычайно довольна тобой, Гай. Ты спас отличный корабль в немыслимо тяжелой ситуации, привез достаточное количество африканцев в весьма приличном состоянии, так что мы смогли их продать и, несмотря ни на что, получить прибыль, хоть и небольшую, но все же прибыль. Эти негодяи-мятежники из команды «Марты Джин» поют тебе хвалу по всей Гаване. Совсем неплохо для человека двадцати четырех лет от роду…