Максим Сабайтис - Битва за небо

• Название: Битва за небо
• Автор: Максим Сабайтис
• Издательство: Издательский Дом «Азбука-классика»
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-397-0

Роман «Битва за небо», первый том сериала «Небесная империя», продолжает лучшие традиции российской боевой фантастики и японского аниме!

В этом мире все не так, как у нас. В конце XVIII века история пошла здесь иным, более извилистым путем. Вместо технологий, основанных на паре и электричестве, миром правит психотехника – магия новейшей эпохи. К концу XX века в смертельном противостоянии сталкиваются четыре империи, четыре могущественные силы: Россия, Британия, Япония и Священная Римская Империя. Великие маги-психотехники ведут незримую битву за контроль над четырьмя стихиями и человеческими душами. Исход этого беспрецедентного противостояния определит судьбу народов Земли, даст понять, куда какой дорожкой идти человечеству дальше.

---

– Самый хороший из вариантов, – неожиданно чистым и спокойным голосом произнес Сугимото.

Я смотрел в его глаза и не понимал, ради чего японец терпит страшные муки, длит свою агонию. Неужели ему так важно оставить за собой последнее слово?

– Смерть была неизбежна. Без вариантов. Рок. Я видел. Но этот вариант лучший. Спасибо, Николай. Ты узнаешь… за что…

Странное мое состояние стабилизировалось, головокружение и неестественное безразличие мгновенно прошли. Запоздало я сообразил – да ведь это именно Сугимото спровоцировал приступ. Спровоцировал тем самым лишил себя возможности уловить признаки надвигающейся угрозы, увернуться от пули или даже отклонить ее в сторону. Зачем?

Чуть сбоку от меня скрипнула открывающаяся дверь Это опомнившийся Алексей пытался выбраться наружу. Оставаться в неуправляемом паромобиле военный разведчик не пожелал. Стилевидение подсказывало: Островский забыл о том, что все наше оружие лежит в паре сотен метров отсюда. К счастью, Дмитрий помнил, поэтому из образовавшейся щели на простреливаемое пространство вывалился не Алексей, а всего лишь труп водителя. Хороший отвлекающий ход, только сразу после него следовало предпринять что-то по-настоящему хитрое и действенное.

Паромобиль наехал на поребрик, грузно перевалился через него. Тело Сугимото дернулось, как будто в нем оставалась еще какая-то жизнь. Увы – самурай был мертв.

– Дьявольщина! – проскрипел зубами Дмитрий. – Мы сейчас врежемся в дворцовую ограду или в фонарный столб…

Паромобиль действительно врезался в фонарь, причем сразу же после слов Ледянникова. Как будто нарочно. А мое стилевидение чирикнуло: сейчас он осмотрит труп Сугимото.

Я не стал дожидаться, пока подобная мысль придет в голову Ледянникову. Тело погибшего самурая лежало возле двери в двигательный отсек – на расстоянии вытянутой руки. Только вот протягивать руку было неестественно страшно. В принципе, мертвецов я не боюсь, но тут будто какой-то атавизм проснулся.

За спиной Сугимото нашлась катана. Восхитительная катана, напитанная положительной энергией хозяина. Такое оружие не любит переходить в чужие руки – разница между аурой владельцев создает специфический ток, действие которого несведущие люди приписывают проклятиям. И все же я протянул к ней руку, отстегнул ножны и вытащил из-под трупа. Катана не протестовала, ток не возник, как будто Кодзо заранее согласился передать оружие мне.

– Мы спасены! – обрадовался Алексей, подползая поближе. – Тут целых два пистолета, покойный практиковал стрельбу македонским стилем.

– Еще не спасены, – буркнул Дмитрий, недовольный тем, что катана перешла ко мне, а не к нему. Впрочем, сейчас это было хорошим раскладом, поскольку фехтовал я намного лучше, чем стрелял. – Вот выстрелят сейчас в котел…

– Через четыре секунды, – подтвердил я. – Как только перезарядят ружье…

Того проворства, с которым мы выскакивали наружу, нам не достичь больше никогда. Первым выпрыгнул Дмитрий. Выпрыгнул и едва не врезался лбом в каменную тумбу с останками декоративной вазы на ней. Из тумбы получилось неплохое укрытие, однако мы не хотели оставаться в опасной близости от паромобиля. Напарник сделал три выстрела в сторону нападавших, затем рванулся вперед – под защиту следующего фонарного столба. Мы же с Островским выскочили наружу, даже не пытаясь скрыться, – на это попросту не хватало времени. Ружье выстрелило, едва мы достигли спасительной тумбы.

– Вот черт! – воскликнул Островский, припадая к асфальту. – Их ведь только двое!

Нападавших действительно было двое: стрелок, лихорадочно перезаряжавший ружье, и «псих» в донельзя знакомом черном костюме, прикрывавший стрелка от нашей психотехники.

Алексей тщательно прицелился в «психа», благо тот и не думал уходить с линии огня. Прицелиться-то прицелился, но выстрелить все же не успел – пробитый котел взорвался именно в этот момент.

Мимо меня в считанных дюймах пролетело прорезиненное колесо, шляпка от какого-то болта распорола мой рукав и обожгла кожу. В такой близости от взрыва мне бывать еще не доводилось. Безусловно, полезный опыт, повторять который я не собираюсь ни при каких обстоятельствах. Выставленная защита из пары Воздушных Ловушек предотвратила контузию, однако против раскаленного пара оказалась бессильна.

Взрывная волна смела остатки вазы с укрытия и обрушила их прямо перед нашими лицами. Облако пара на время укрыло нас от глаз стрелка.

И все же ружье выстрелило. Наугад, но выстрелило, – к счастью, стрелок промахнулся. Мое стилевидение, очевидно, отвлеклось на что-то еще, поскольку выстрел оказался для меня полной неожиданностью. В ответ Дмитрий выстрелил еще дважды. Дьявольщина, как любит выражаться мой напарник. В пистолетах Сугимото было по восемь патронов, запасные обоймы мы отыскать не успели – Дмитрий мог сделать еще три выстрела. Не сговариваясь, мы с Островским рванули вперед, под прикрытие дворцовой ограды. Было очень интересно узнать, где же сейчас пребывает дворцовая охрана. Или взрывать паромобили гостей в Калифорнии считается нормальным?

Пар рассеялся окончательно, и наши противники увидели, что мы находимся всего в полусотне метрах от них. Стрелок опустился на колено, прицелился еще раз. Я напрягся, поскольку Намерение стрелка ползло по моему телу, опускалось от головы к животу, скакало по ногам и постепенно стабилизировалось в области солнечного сплетения. Алексей выстрелил дважды, но оба раза человек в черном сбивал его прицел хитроумными фантомами. Дистанция между нами сокращалась. Мы медленно сближались, точно дуэлянты, – человек в черном и Островский были нашими секундантами.

Я сконцентрировался на стрелке. Опасаться «психа» на таком расстоянии не следовало. Попробуй он снять выставленную защиту, чтобы отвлечься на какой-то по-настоящему опасный психотехнический прием или попытку метнуть в нас порцию сюрикенов, Дмитрий моментально застрелил бы обоих, благо из его укрытия можно было стрелять без опасений. Суть противостояния таким образом сводилась к вопросу: смогу ли я уцелеть после того, как в меня выстрелят?

С тридцати метров профессионалу не попасть в человека намного сложнее, чем, скажем, разнести пулей левый глаз. Когда я замедлил шаг и выставил вперед катану, тридцатью метрами между нами и не пахло. Стреляй – не хочу. Но выстрел будет только один. Пока перезаряжается ружье, я нападу на человека в черном и дам моим товарищам возможность застрелить обоих.

Мужчина с ружьем наконец-то решился. Он еще сам не понимал, что в следующую секунду будет стрелять, а я уже знал об этом. К счастью, у меня тоже было чем ответить. Это, конечно, не козырь в рукаве, как любил говорить Дмитрий, но надо пользоваться тем, что есть. А был у меня самый обыкновенный камень, небольшой обломок вазы, такой, какой легко зажать в кулаке. Ощущая, как нагревается прицельное пятно на моей груди, я швырнул этот камень вверх и вперед. Не в стрелка, чтобы, не дай бог, вражескому «психу» не пришло в голову вмешаться в наш спор и тем самым разрушить мой замысел.

Стоп-кадр.

Знаменитый парадокс про стрелу, которая покоится в воздухе, можно проиллюстрировать вот таким стоп-кадром. Между двумя парами сближающихся людей висит небольшой камень. В застывшем времени у чего нет ни скорости, ни траектории, только одно лишь предназначение. В каком-то смысле сейчас его можно уподобить точке опоры, о которой так страстно мечтал Архимед, о которой до сих пор грезит каждый желающий перевернуть все вверх дном и перестроить мир по своим замыслам.

И все же внимательный наблюдатель не ошибется, заявив, что камень пребывает в движении, поскольку практика подсказывает, что камням несвойственно парить в воздухе, в двух метрах над городской мостовой. НА кратчайший миг от траектории этого камня зависит человеческая жизнь. А кто его знает, что зависит от одной человеческой жизни? А вдруг судьба целого мира? Если так, то сравнение обломка разбитой вазы с точкой опоры вполне оправданно, и, когда камень начнет свое закономерное падение, весь мир, согласно законам физики, пойдет наверх. Возможно, к лучшей жизни…

Стилевидение не подвело. Стрелок оказался завзятым охотником, привыкшим бить птицу влет. Он уже нажимал курок, когда сработали его многолетние рефлексы. Разум в таких ситуациях, как правило, запаздывает – об этом знает каждый «псих». Звуки двух выстрелов слились воедино. Дмитрий улучил момент и тоже пустил пулю.

Та, что предназначалась мне, пролетела рядом с правым ухом. Этот сквознячок я, похоже, буду вспоминать всю оставшуюся жизнь.

Вот так «психи» и отбивают пули, заметил внутренний голос.

Выходка с камнем потребовала такой сосредоточенности, что финал столкновения прошел без моего участия.

Дмитрий целился не в «психа» и не в стрелка. Прицельная точка, образуемая Намерением стреляющего, на живом объекте куда заметнее, чем на неодушевленном. Поэтому выстрел Ледянникова должен был повредить ружье, выбить его из рук – по возможности чуть раньше, чем в меня выстрелят. Не швырни я камень, так бы и получилось. Но стрелок нажал курок раньше, повел ствол вверх и тем самым подставился. Дмитрий попал точнехонько в локоть – не смертельно, однако до жути болезненно. Человек в черном моментально снял защиту с раненого, увернулся от выпущенной Островским пули и попробовал сбежать.